-Помилосердствуйте ...
В глазах Павлова появился блеск вороненой стали.
-Пойдешь впереди. И не пикнешь мне больше,-разведчик знал все способы заставить поднадзорных соблюдать условия принудительной сделки.
Рот черноусого открывался, как у задыхающейся рыбы. Как только бедолага закатил глаза и начал погружаться в состояние убаюкивающего умиротворения, Павлов влепил ему пару хлестких пощечин и отпустил, когда понял, что тот окончательно пришел в себя.
Привычный к такому тону черноусый замолк. И тихо присел в сторонке, на кучу выжженных кирпичей, втянув голову в плечи. Примерную кротость этого существа трудно было назвать мужской чертой. Но бойцов устроил такой итог. Его тоскливый монолог изрядно поднадоел.
Павлов вернулся на прежнее место. Угрюмо заглянув в глаза Дэвиду, он произнес:
-Надеюсь, с тобой не надо разговаривать, как с этой шкурой?
Дэвид чуть не рассмеялся вместо ответа.
Павлов едва заметно смутился. Перевел взгляд на Джульетту и вновь задал вопрос Дэвиду. Только намного мягче:
-Проходы наметил? Какое-никакое, но огневое прикрытие мы вам организуем. По-глупому только не суйтесь ...
-Не чеши по ушам, разведка,-перебил его Дэвид:-Это почти невозможно. Но мы справимся,-его уверенность была настолько дерзкой и ничем не подкреплялась, что сержант не смог скрыть своей досады:
-Много о себе представляешь.
Он схватил Джульетту за предплечье и подтолкнул к Дэвиду.
-Иди. Уговори его тебя тут оставить. Даю поблажку. Пока я добрый-пользуйся.
В душе воздушного маршала глубоко засел отчаянный взгляд разведчика, который искренне верил, что Дэвид только делает вид, что он не так прост.
Джульетта кивнула, словно этого и ждала. Она осторожно взяла руку Дэвида и мягко потерлась о нее своей бархатистой щекой.
Его мускулы были упругими, а ладонь такой теплой.
-Утешь меня,-произнесла девушка, едва слышно.
Из серой хмари неба сыпал снег и во всю дул ветер.
-Сейчас мне придется много убивать,-произнес Дэвид так же тихо, стараясь не растерять настрой:-И не всегда, как бы я не старался, это будет получаться. Ты должна помогать мне. Сможешь?
-Если до того дойдет,-она была потрясена этой просьбой и ответила по необходимости:-Наверное ... смогу,-пар изо рта поднимался в морозный воздух.
Она была готова постараться.
Дэвид внимательно посмотрел на Джульетту.
-Придется туго,-и голос, при этом, оставался тихий-тихий. Не его. Но лицо сохраняло суровое выражение и строгую решимость.
Она кивнула, сглатывая слюну. Конечности стыли, а дыхание замирало.
-Ты же смелая,-Дэвид погладил Джульетту по спине.-Та еще, голубушка,-стерва. Когда дойдет до дела-главное, чтобы у тебя хватило пороху. Вылазка предстоит жестокая.
На лице Джульетты появились подчеркнуто упрямые линии.
-Знаешь как я любила в детстве куклам головы отрывать?-голос девушки утратил любые признаки наивности. Недобрые глаза блестели из под челки.
-Придется из кожи вон лезть, чтобы с первого раза все получилось,-и его голос вдруг показался ей чужим. Неузнаваемо далеким.-Иначе мне всякий раз возвращаться во времени в эту атаку. Пока не выведу тебя с поля боя живой.
-Значит мы ничем не рискуем?-быстро сообразив, спросила профессорская дочка.
В настороженном взгляде Дэвида промелькнула усталость.
-Мне сердца не хватит, повторять это раз за разом. Тебе такое не приходило в голову?-он старательно прятал глаза. Дэвид копил силы, чтобы встретиться с пережитым лицом к лицу.
Джульетта не успела ему ничего ответить. Едва он произнес последние слова, как облачное, слепое небо пронзил крик:
-Оружие к бою!
Полоснув по нервам, подобно острому жалу бритвы.
"Оружие к бою!"-понеслось по цепочке.
Бойцы защелкали затворами, поудобнее перехватывая оружие. Спешно выполняя приказ Афанасьева и настраиваясь на атаку. С присущей войнам собранностью и немедленной готовностью к действию.
Дэвид почувствовал, как у него внутри что-то сжалось, превратившись в упругий комок. А руки и ноги обрели уверенность. В ушах стоял тихий свист собственного дыхания.
-Огонь по готовности! В атаку! Впер-р-ре-е-ед!-раздался звонкий, до рези в ушах, приказ командира.
"Огонь по готовности ..."-стройно понеслось в стороны, в полный голос.
Вот суетились, а теперь ринулись.
Все разом. Со всех подземных тайников и схоронов выскакивали красноармейцы. В один прием вырастая из темных дыр. Опрокидывая баррикады, солдаты выпрыгивали через окна первого этажа, покидая укрытия. Из подъездов и тоннелей наружного подвала, накопленная для атаки сила, выплеснулась на площадь за считанные мгновения.
Дэвид трезво оценивал свое состояние перед атакой. Он солгал Джульетте. Пройдя через это раньше их всех. Никакого первого раза, в это раз, конечно, не было. Он помнил даже переплетение волокон на холстинах портянок, в которые пеленал ноги Джульетты. В те минуты, когда они переодевались в стреляную форму, Дэвид снял уроборос с ноги девушки. Откинул защитный кожух и набрал комбинацию, активировав режим "кольцо времени". И после защелкнул браслет на руке профессорской дочки.
Сколько раз он возвращался к этой начальной точке, пытаясь выжить в отгремевшей битве? И терпел поражение в предстоящем бою?
Агент времени умирал в руинах прошлого сотней смертей, почти ничего не добившись. И ни разу не пройдя площадь "9-го января" насквозь. На пути от "дома Павлова" до "Военторга", Дэвид был самым перспективным бойцом. Но скромно умалчивал об этом. Потому что шесть гектаров земли "Каюк авеню", путешественник во времени изучил вдоль и поперек. Переползав его на брюхе. Изрыв носом. Обильно полив собственной кровью и банальным дерьмом.
Клонируя данное время, он возрождался тут с небольшими перерывами, которых не помнил. Зная причину и ощущая, что месяца три провел, досконально разведав маршрут до такой степени, будто родился и вырос прямо в этих окопах. Значительно расширив собственные способности к выживанию в этом бою.
Дэвиду был известен отвратительный сценарий этой атаки и поэтому, одному ему, он не казался хаосом.
Кто бы ни был тот агент времени, который десятки раз погибал на жесточайшем полигоне площади "9-го января". Он генетически унаследовал накапливающийся опыт, в который раз возвращающемуся во времени Дэвиду.
На самом деле-себе самому.
Разведчики подцепили черноусого под мышки и приподняв, толкнули вперед. В снегопад. Вызволяя остатки мужества из тех отдаленных уголков, куда испуг их загнал, бедолага вывалился из подъезда.
Красноармейцы атаковали немедленно. Они мчались, как огонь по степи. Навязывая противнику бой. Раздались хлопки ружейных залпов. Автоматные очереди и треск пары трофейных немецких пулеметов. Им задиристо вторило громкое, прославленное веками:
Ур-р-рааа!
Дэвид резко вдохнул и быстро произнес:
-Держись меня, детка. И действуй-как скажу. Впрочем, сколько раз я уже тебе это предлагал?-агент времени посмотрел на нее так, словно в Джульетте заключалась его последняя надежда. Одним сильным толчком он снарядом вырвался вперед, и пригнувшись, двинулся в бок. В четыре шага обогнав стоящего на пути черноусого.
"Теперь не зевать."
Пока были силы, Джульетта решила не отставать. Только девушке, для верности, пришлось сцепить зубы и скрестить пальцы на удачу.
Немцы всполошились. Сгустками пламени, затрещал пулемет со стороны "Военторга". Первые огненные спицы встречного огня распороли воздух. И окопы фашистов взорвались шквалом автоматных очередей. Вот солдат взметнул руки, будто цепляясь за невидимую опору, застонал, хватаясь за грудь и рухнул. Сведенные судорогой пальцы так и не выпустили винтовку. Красноармейцы, словно от невыносимой усталости, падали лицом в снег, в заледеневшие, каменно-твердые бугры. Даже в предсмертной агонии натыкаясь на колючую проволоку и скрученные железные прутья, они отчаянно стремились вперед.
