Магия. Для меня - слово с дынным привкусом. Для брата - спасение от тьмы. Конечно, он бы согласился.

Но если нет? Что случилось бы тогда?

- Тебе очень повезло. Сегодня я сентиментален, - повторил он. Хотя в любой момент могу передумать, - осталось несказанным, но отчетливым. - Сегодня, ты можешь стать частью Университета, если захочешь. Поверь мне, даже для пустых, как ты и я, здесь найдутся интересные занятия.

Что-то в его тоне и жестах ускользало от меня. Что-то важное пряталось за стеклами бликующих очков.

А если Янни откажется?

Но он не откажется.

Но если? Они сотрут память нам обоим? Или только мне - о нем. И никто не узнает, куда он пропал, не узнает про их алый Камень и овраг, про другой мир рядом с нашим.

... или я откажусь. Что я потеряю?

За дверью раздается взрыв хохота. Брат. Я потеряю брата. Как если бы он просто ушел одной из ночей и не вернулся - до дрожи легко представить. Адамон А. Влодек, не моргая, смотрит на меня: ты не можешь вечно за ним таскаться, - вроде, она говорила иначе?

К черту. Я произношу то, что он хочет услышать:

- Спасибо. Я в долгу перед вами.

Усмехнувшись, мужчина ставит размашистую подпись внизу страницы.

- Мы будем часто встречаться, коллега. В Администрации пригодятся лишние руки. Рассчитаешься, - захлопнул папку и поднялся. Протянул руку через стол. - Добро пожаловать в Университет.

Влажное и вялое рукопожатие скрепляет контракт. Что, если - повисает в воздухе. Я принял решение за нас обоих, а после никогда не спрашивал, как бы поступил Янни.

Я должен был спросить. Все еще должен. Сердце бухает в груди, ладони потеют - тщательно вытираю о футболку, моя очередь комкать ткань. Янни смотрит в пустоту, руки безвольно лежат на законченном узоре. Облизываю пересохшие губы.

Спрашиваю:

- Откуда кровь?

Не то.

- Ты меня слышишь?

Нет.

- Ты сможешь меня простить?

Эта боль в груди никогда не уходит. Свернулась тугим комом и время от времени поднимает голову.

Она цвета золота и пахнет дыней.

Она переживет моего брата.

Который едва не подпрыгивает, когда я выхожу с документами. Он один. Отдаю папки - наш пропуск в новую жизнь. Янни изучает бумаги, когда мобильный в моем кармане взрывается трелью. Странно, что спохватились только сейчас. Сую трубку брату и отворачиваюсь к окну:

- Мама. Ты заварил кашу, тебе и расхлебывать.

Летнее солнце заливает белый коридор. Поют птицы. Ветер шелестит листвой и доносит обрывки мелодии: на улице кто-то невидимый бренчит на гитаре. Краем уха слушаю щебетание Янни - несет полную чушь, склонившись над открытой папкой и водя пальцем по заветным строчкам. Вряд ли вообще понимает, что ему говорит взволнованный мамин голос.

Вздохнув, отбираю телефон. Теперь у него есть магия.

Спасительная. Невероятная. Святая.

Брат прислонился лбом к стеклу. Русые волосы будто горят. В стерильном свете дня его ставшая прозрачной тень съежилась у самых разбитых кроссовок. Янни мягко, чуть устало улыбается, отдыхая от бегства - долгой дороги, которая началась не с полей и не с оврага, не с зоопарка и даже не с того первого шага мне навстречу.

***

Он больше не приходил на крышу, почти не бывал дома, а никто, даже мама, не обращал внимания. Янни показал бумажку с символами, - чертовы узоры, - благодаря которой решались любые проблемы.

- Их всем дают, это заклинание делает... - но я морщусь, и брат замолкает на полуслове.

Они не работают для меня, всемогущие закорючки. Пару раз, когда никто не видел, я касался их и пробовал представить или вспомнить... ощутить. Тогда Янни уже объяснил: магия - воплощение желания. Чистая эмоция, заключенная в формулу. Нужно лишь знать, что за чувство оживляет узор, и испытать его, тронув рисунок в месте, где сходятся все линии.

Замкнуть цепь. Звучит преступно легко.

- Большинству проще подобрать правильное воспоминание и сосредоточиться на нем. Пережить заново, - брат чертит угловатую вязь прутиком в пыли. - Можно фантазировать, раскачивая сознание. Или подбирать чары под эмоцию, которую испытываешь прямо сейчас. Только она должна быть яркой, - спокойное лицо каменеет, а затем искажается злостью. Из-под тонких пальцев по земле стелется огонь.

Моих чувств оказалось недостаточно. Однажды я даже украл исписанный колдовством лист у Янни из блокнота и, порезав руку, повторил простенький знак кровью: слышал, жертва усиливает действие заклинания.

Будто умножил на ноль.

Потом сжег листки в ванной. Открыл настежь окна, чтобы прогнать прогорклый запах дыма, но он все равно еще долго прятался в воздухе. Опустевшая без Янниных теней квартира дышала вопросом:

- А что, если? ...

Что, если бы я не помнил оврага?

Что, если помня, лишался куда большего?

День за днем.

***

Янни, вопреки прогнозам Адамона, пошел в техники. Не рванул ни к охотникам, ни к искателям. Брат выбрал волшебство в чистом виде: маги четвертого блока Университета изучают древние чары, разгадывают, упрощают или создают новые на их основе. Редко покидают стены лабораторий, где в тесных комнатках без мебели корпят над сложными формулами. Янни тогда еще не допускали в рабочие коридоры, но я бывал там по делам Администрации. От уходящих вдаль бесконечных подвалов в дрожь бросает: мутный свет из ниоткуда, стены и потолки скованы черным камнем, только в кабинетах пол забран светлым металлом - на нем и рисуют новые, еще не испытанные знаки. Каждый маг оказывается за узкой, чуть шире полуметра, тяжелой дверью один на один с создаваемым заклинанием, в полной изоляции от остального мира - шутят, что каждая из таких кладовок способна удержать локальный апокалипсис.

Никто не поможет запертому внутри.

- Камеры наблюдения... - спорит брат, но он сам говорил: постоянно выходят из строя. Техника плохо переносит волшебство.

- Это место жуткое, - подвожу итог я. - Спустишься - поймешь.

Абсолютная стерильность. Холодный разреженный воздух продувает одежду насквозь. Будто оказался в центре тайфуна: око вот-вот двинется дальше, а тебя сметет ураганом.

- Лучше выбери другой блок. Серьезно, тебе не понравится.

- Посмотрим. Говорят, в четвертом блоке особая атмосфера, которую не каждый оценит, - Янни широко улыбается. Я хмыкаю, зная, к чему он ведет. Их профессиональная шутка. Брат быстро поясняет:

- То есть, это буквально отдельный мир: после шлюза сразу за лестницей, где пост охраны - там дальше автономная система. Воздух, вода, канализация... на случай утечки, - ни разу не спускался, а уже все выяснил.

- Ладно, как хочешь.

Но я задышал чуть свободней, когда Янни не выбрал охоту. Люди из пятого блока Д. держались обособленно от остальных. Д. - добытчики, древнее название, но они упорно величают себя охотниками, наплевав на бережно чтимые Университетом традиции. При мне никто, даже бюрократичный до мозга костей Адамон, ни разу не поправлял охотника. Черт, добытчика... Насмотревшись на них, я однажды попросил называть меня вторым именем, как делает Янни. Тем, что вслепую выбрал для меня бородатый Петер. Адамон подавился воздухом:

- Выбор имен священен! Вторым называют только Советников, это огромная честь. Ты считаешь себя достойным подобного? Бога ради, Мария, я же все объяснил, когда вы получили Книгу! - Адамон повысил голос. На нас стали оборачивались пробегающие мимо коллеги. Я проглотил возражения, чтобы он не продолжал. Но черта с два:

- Я тебе напомню, - расправляет плечи и снимает очки. Меняет тон на напевно-поучительный:

- Выбирая новое имя наудачу из тысяч других, оставленных твоими предшественниками, ты не просто начинаешь новую жизнь, - ты вручаешь судьбу Ордену и Магии, которая, как известно, полна сюрпризов. Второе имя выбирает человек, который привел тебя в Университет: благодаря ему ты обрел место в магическом мире, обязан помнить и ценить этот дар. Даже величайшие из Советников обязаны всем людям, что открыли для них волшебство. Поэтому после ритуала инициации маги, избранные в Совет Университета, откидывают первое имя как менее важное. Надеюсь, теперь ты понимаешь, о чем только что меня попросил?