— Хотел бы я думать, что могу что-нибудь сделать со своей жизнью! Даже Сэм, даже мысли о Боге больше не помогают.

— Тем больше причин нам всё это обговорить вместе с твоей сестрой. И Сэмом, если захочешь. В таких случаях четыре головы лучше одной.

— Спасибо... капитан Полдарк.

К разочарованию зевак, драчуны в конце концов решили разойтись, один вытирал кровоточащий нос, другой хромал и сопел. По мостовой сквозь редеющую толпу с цоканьем проехала всадница с конюхом и остановилась у крыльца внизу. По-прежнему моросило.

— Не думаю, что ты когда-нибудь станешь похож на Сэма, для которого Бог и религия значат всё. Мне такой образ жизни кажется неестественным, но я против воли им восхищаюсь, — сказал Росс.

— Хотел бы я быть похожим на него. Тогда без усилий смог бы позабыть о своих теперешних мыслях...

— Минутку, — сказал Росс. — Боюсь, мне придется тебя покинуть. — Он заметил огненно-рыжие мокрые волосы, рассыпавшиеся по плечам спешившейся наездницы. — Полагаю, приехала мисс Кэролайн Пенвенен.

Она вошла, дрожа как высокая мокрая бабочка. Ее лицо было спокойным и удивительно прекрасным.

— Что ж, капитан Полдарк, как вижу, вы вернулись, — она опять, как перед отъездом, взяла его лицо ладонями и поцеловала в губы, к неудовольствию поспешившей к ней миссис Стивенс. — Как и было обещано. А вы привезли моего заблудшего доктора? Невредимым? Всего целиком? И готовым исполнить обещания, которые он дал, уезжая?

— Кэролайн... Ты бы встретилась с ним в среду! Мы собирались ехать, и ты...

— И ты решил, что я буду сидеть в Киллуоррене, занимаясь вышиванием, пока в Фалмуте кипит жизнь? Ты неверно понял мой характер. Где он? Наверху?

— Наверное, в гостиной. Но он только что встал. Ты, видно, выехала рано.

— На заре.

— Но должен предупредить. В письме я намекнул, что он пока очень слаб...

— Верити, — сказала Кэролайн, взлетев на половину лестничного пролета, а Верити тем временем спускалась. — Как приятно снова увидеться! И куда в более радостных обстоятельствах!

— Кэролайн! Мы тебя не ждали!

— Так сказал и Росс. Но должны были ждать. Я слишком долго просидела дома, как увядающая старая дева.

— Кэролайн... Я его не предупредила! Он только что встал, не думаю, что он достаточно хорошо себя чувствует...

— Недостаточно, чтобы увидеться со мной? Недостаточно, чтобы со мной говорить? Я же не дракон какой-нибудь, с которым не встречаются без должной подготовки, — она поцеловала Верити и улыбнулась ей, вода капала с длинных волос на ковер. — Так ты разрешишь нам подняться?

Остановить ее было невозможно, и они поднялись. Дуайт стоял перед камином, где из-за сырости разожгли небольшой огонь. Повернувшись, Дуайт посмотрел на Кэролайн. Худой и иссохший, он выглядел как изможденная и потерявшая краски карикатура на самого себя. Он был в сюртуке Эндрю Блейми табачного цвета, слишком широком и болтающемся на нем, как на вешалке. Его подстригли и побрили, но в волосах серебрилась седина. Сейчас его лицо было уже не таким ужасным, как при первой встрече с Россом, но по-прежнему белым, как бумага, с красными язвами и натянутой кожей.

Кэролайн на секунду застыла с нежной улыбкой на лице, но не меняя выражения.

— Дуайт... — она сняла шляпку, встряхнула ее и бросила на кресло. — Значит, тебя-таки вытащили оттуда, и ты приехал, чтобы выполнить обещания!

Она пересекла комнату и поцеловала Дуайта в потрескавшиеся губы.

— Кэролайн! — он попытался отвернуться.

— Боже, — сказала Кэролайн, — мне опять приходится самой делать первый шаг. Ты ведь знаешь, дорогой, мне никогда не удавалось хранить девичью скромность, я бегала за тобой, искала тебя, а теперь целую тебя, не получая даже объятий взамен!

Дуайт смотрел на нее, словно не в силах поверить, что она здесь, словно сомневался в том, что она не изменилась, не постарела, не потеряла свежести юности.

— Кэролайн! — повторил он.

— Всё это время, пока ты скрывался в лагере для военнопленных, я гадала, смогу ли дождаться, когда ты выполнишь свои обещания. Иногда я думала: нет, он никогда их не выполнит, я обречена остаться старой девой. А теперь, когда ты наконец в Англии, я скакала всё утро под проливным дождем, чтобы поймать тебя, прежде чем ты вновь ускользнешь. Посмотри на мою амазонку, придется ее сушить и гладить, возможно, она сядет и полиняет. А мои волосы? — Кэролайн выжала прядь пальцами, и на ковер упало еще несколько капель. Но не только из волос.

— Кэролайн, любимая, моя...

— Ты только послушай это, Росс! Наконец-то он признался! Я начинаю верить, что мы все-таки поженимся. А если так, то это будет самая пышная свадьба в Корнуолле! Наймем оркестр из Адмиралтейства, армейских трубачей и хор из трех приходов, отпразднуем, что доктора Эниса наконец-то сцапали! Видишь, я плачу от облегчения. Я спасена от ужасов жизни старой девы! Но взгляни, доктор Энис тоже плачет, наверняка по своей свободе.

— Кэролайн, прошу тебя, — сказал Росс, вытирая глаза ладонью.

— Но я тебя не покину, Дуайт, — продолжала Кэролайн, похлопывая его по руке. — Я останусь где-нибудь поблизости, пока ты не сможешь путешествовать, и позабочусь о том, чтобы ты не сбежал в море. А когда ты будешь готов к поездке, буду сидеть рядом с тобой в карете и держать за руку, чтобы ты не выпрыгнул. Когда мы поженимся? Можешь назначить день и наконец успокоить мое сердце?

— Я не готов... таким, — едва слышно произнес Дуайт. — Как видишь, любимая, я немного изменился.

— Да, я вижу, и мы должны вернуть тебя прежнего, правда? Должны откармливать тебя бараньим бульоном и телячьей печенью, сырыми яйцами и канарским. А потом ты наберешься мужества взять меня в законные жены, как мы собирались в старые добрые дни...

Верити взяла Росса за руку.

— Идем, Росс, оставим их вдвоем. С ними ничего не случится.

— Кэролайн, — снова заговорил Дуайт, но теперь голос звучал так, словно у него раскалывалось сердце. — Ты меня получишь. Но мне нужно время...

Когда Росс ушел, Кэролайн продолжала тихо говорить. Но решительно.

— Думаю, свадьбу нужно устроить в октябре, как ты считаешь? После столетия тетушки Агаты нужно дать соседям оправиться перед следующим головокружительным празднеством! А пока ты вернешься со мной домой, пусть даже это вызовет скандал. Мы будем кормить тебя самым лучшим, что только сможем найти. Тебя будут баловать, кормить и лелеять. И если через неделю-другую ты не почувствуешь себя лучше, то пошлем за доктором...

Во вторник Дуайт наконец снял повязку с руки Дрейка. Она еще кровоточила, в особенности выходное отверстие, но лишь поверхностно, и обе раны уже затянулись. Но в среду у самого Дуайта начался жар, и заказ кареты отложили на день.

Из-за этой задержки они узнали новости о вылазке на Киберон. Во вторник на рассвете прибыл флотский куттер. История оказалась печальной.

Дополнительные припасы и подкрепления из Англии, посланные лордом Мойрой, встретили возвращающийся флот адмирала Уоррена. Всего через день после отплытия «Сарзо» д'Эрвильи атаковал республиканцев, сгруппировавшихся у Сент-Барба. Но поддержка с тыла, обещанная шуанами, чтобы загнать Гоша меж двух огней, превратилась в несколько жалких и трусоватых вылазок, и роялистам пришлось атаковать армию, превосходящую их численностью в два раза, имеющую отличную оборонительную позицию и куда больше пушек. Авангард наступающих войск был уничтожен перекрестным огнем скрытых батарей, половина солдат была ранена или убита, ранило и д'Эрвильи, его унесли с поля боя без сознания. Он не назначил заместителя, и в отсутствии такового де Сомбрею удалось отвести остатки армии обратно к форту Пентьевр.

Но вскоре с помощью перебежчиков из форта, выдавших пароли, республиканцы атаковали крепость и перерезали остатки армии роялистов. Отступая дальше по полуострову с теми силами, которые сумел собрать, де Сомбрей отражал нападения с тыла, его армия таяла, некоторые солдаты перешли на сторону врага, некоторые сдались, многие сели на утлые лодки и поплыли под защиту английского флота. Серьезно раненный д'Эрвильи уже находился на борту «Энсона».