В панике Морвенна готова была оказать открытое неповиновение Джорджу, но испугалась его авторитета. В свои тридцать пять он был богатым, влиятельным и внушающим страх человеком. Она же, восемнадцатилетняя девушка вдали от дома, его боялась. Тогда она попыталась увильнуть от прямого ответа. Морвенна сказала, что не знает мнения своей матушки, а именно ее слово будет решающим. В любом случае, что бы ни сказала матушка, ей нужно время. Месяц, два, возможно три. Время, чтобы свыкнуться с мыслью о замужестве. Время для того и сего: она просто изобретала отговорки, некоторые вполне разумные, другие — не заслуживающие внимания.
Джордж и не потрудился обратить на них внимания. Он был доволен и тем, что сломал первоначальное сопротивление, что Морвенна пошла на уступки. А значит, всё пойдет так, как он и планировал. Он согласился лишь на то, чтобы пригласить преподобного Уитворта на пять минут к себе в контору, когда тот пришел к чаю на следующий день, и предупредил его, что будущая невеста слишком чувствительна и ей нужно дать немного времени, чтобы привыкнуть.
Оззи совершенно не волновался. Он не был чувствительным. Пышущий здоровьем молодой человек с крепкими ногами, которые могли бы принадлежать моряку, он осознавал свою привлекательность, хорошее происхождение, приятный голос и обширные знания мужской моды. Его служение церкви слегка сказалось лишь на последнем из этих качеств, а не на всех трех. Его опыт общения с женщинами был небогат и ограничен борделями Оксфорда и первой женой, которой он уделял внимание дважды в неделю до самой ее кончины. Поскольку Труро был небольшим городом, а его лицо и одежда давно примелькались, Оззи нуждался в жене скорее по причинам личного характера, чем для заботы о двух осиротевших детях.
С самого начала он посчитал Морвенну достаточно приятной для тура гавота и для бесед в гостиной за печеньем. Красота ее лица Оззи не особо заботила, но нравился скромный вид, подходящий для жены священника. Ее тело — совсем другое дело. Вот уже несколько дней Оззи не мог выкинуть из головы выпуклость грудей под строгой серой блузкой, стройную талию, длинные юные ноги, удивительно маленькие ступни. Он имел странно пристрастие к женским ступням. Мысли об обладании этим телом, о том, что это тело будет принадлежать только ему, с недавнего времени мешали сосредоточиться на молитвах. Но конечно же, Оззи не позволял подобным мыслям полностью собой овладеть, пока он не получит свои три тысячи фунтов.
Он считал, что женитьба на этой девушке, причем чем раньше, тем лучше, просто необходима, чтобы изгнать из головы нездоровые фантазии.
Но встреча с нареченной произошла не так гладко, как он того ожидал. Как только они остались наедине, сразу после чая, Оззи полностью завладел разговором, поначалу будничным тоном подробно рассказывая о партии в вист, которую играл предыдущим вечером. Если бы партнер не зашел с пикового короля во втором роббере, он бы и не знал, что делать, но потом, при заходе с козырей, они взяли двенадцать взяток, хотя у соперников были туз и король в червах и туз бубей. За вечер он выиграл восемнадцать фунтов, хотя Уилли Хик, который ненавидит проигрывать, и утверждает, что это не так.
Оззи долго смеялся при воспоминаниях об этом, и Морвенна из вежливости ненадолго к нему присоединилась. А мисс Чайновет играет в вист? Мисс Чайновет не играет. Оззи на мгновение огорчился, но потом, припомнив причину своего визита, закончил на более романтической ноте и приглушенным голосом. Он сказал Морвенне, что ее, должно быть, сильно удивило, что он смотрит на нее подобным образом, но он заметил ее еще в Кардью на балу и уже тогда решил сделать ее своей.
В отличие от Сэма Карна Осборн Уитворт редко поминал Господа в разговоре, но сейчас заявил, что это Бог повелел ему принять приглашение мистера Уорлеггана на бал, хотя все чувства побуждали остаться дома, как скорбящего мужа и отца.
— Я был так одинок, — сказал Оззи, — и почувствовал, что вы посланы мне в утешение, чтобы стать помощницей, женой и матерью, новой матерью для Сары и Энн. Как же я был счастлив в тот день, когда вы ответили на мои чувства. Дом викария теплый и удобный, сами увидите. Немного в запустении — в двух комнатах грибок, и нужно починить один из каминов, но мы вскоре всё исправим.
Произнося эту фразу, он стоял спиной к огню, сложив руки за спиной, под полами шелкового фрака. Сиреневые перчатки лежали на столе рядом. Морвенна пыталась найти слова для ответа. Первым побуждением было разразиться слезами и выбежать из комнаты, но в споре с Джорджем и Элизабет с ней обращались как с ребенком, и теперь она не позволит себе ребяческого поведения. Вместо этого, не глядя на преподобного Уитворта, она пробормотала что-то вроде: она не уверена, что отвечает взаимностью на его чувства. Эти слова были ближе всего к откровенному отказу. Будучи скромной девушкой, причем скромность прививалась ей как христианская добродетель обоими родителями, Морвенна против собственной воли была польщена его предложением, и хотя непоколебимо этому противилась, всеми силами пыталась убедить Оззи, что она ему не подходит, но так, чтобы не задеть его чувства.
Ничего не вышло. Оззи не желал сдаваться ,и как хозяин их совместной судьбы, поцеловал ей руку.
— Это вполне естественно, мисс Чайновет... Морвенна. Вполне естественно. Все дамы, все добропорядочные дамы на пороге замужества колеблются и полны смущения. Но чувства будут взаимными, уверяю вас. Я ведь не только священнослужитель, но и человек пылких чувств. У вас нет причин меня бояться. Мы вместе взрастим нашу любовь. Я буду лелеять ее и смотреть, как она разрастается.
Морвенна вырвала руку. Во время этого признания она подняла взгляд на лицо своего ухажера и заметила промелькнувшее в его глазах выражение, которое женщина более опытная опознала бы как похоть. Морвенна видела это лишь мгновение, но все равно сочла пугающим и неприятным. Смущенно запинаясь, она начала снова. Частично враждебно, частично извиняясь, она сказала, что совершенно не отвечает на его чувства и опасается, что никогда не ответит. Затем, снова увидев лицо Осборна и поняв, что ей удалось хотя бы частично донести до него свою мысль, пробившись сквозь завесу самомнения, робко пошла на уступки и заявила, что ей нужно время. Это был тот же предлог, что и с Джорджем. Время для нее — самое главное. Если бы приготовления к свадьбе можно было притормозить, то вероятно, всё само собой бы угасло. В ее шатком положении важно было хотя бы отложить брак.
Осборн ушел недовольным и слегка обиженным. Конечно, он не принял отказ всерьез, а винил Джорджа и Элизабет, что те не подготовили почву. Он знал, что в конце концов всё пойдет как положено. Но почувствовал, хотя и смутно, внутренний стержень в этой застенчивой и худенькой девушке и понял, что это нужно тактично побороть перед тем, как будет назначен день свадьбы. А пока придется довольствоваться нездоровыми фантазиями.
Для Морвенны последовала еще одна кошмарная неделя. Ее мать прислала Элизабет письмо с заверениями, как она счастлива узнать подобные новости. Старшие Чайноветы, узнавшие обо всем позже, как обычно бывало, одобрили брак и также поздравили невесту. Крупица утешения была лишь в том, что мать подчеркнула в письме: на этой неделе она не получила обычного письма от дочери и ждет его.
Решение разрешить ей вернуться в Тренвит с мистером и миссис Чайноветами и Джеффри Чарльзом приняли поздно вечером. Элизабет сказала Джорджу:
— Почему бы ее не отпустить? Пожалуй, с самого Рождества она была заключена здесь в четырех стенах. Несколько недель никак не повлияют на предстоящее замужество. В конце концов, Осборн овдовел только в начале декабря.
И Джордж согласился. Он не хотел, чтобы девушка совершила что-нибудь от отчаяния, отсутствие Осборна могло бы смягчить ее сердце. Но на самом деле его больше заботило сердце Осборна, а не Морвенны. Он понимал, что наживка в три тысячи фунтов не становится менее притягательной, раз ее нельзя немедленно заглотить, он также замечал, что мистер Уитворт провожал девушку глазами, куда бы она ни пошла. О дяде Оззи, Конане Годолфине, как раз говорили в свете, и Джордж как нельзя более склонялся к этому выбору. Желание ни одной из сторон не ослабевало, и ни одна из сторон не позволила бы его охладить.
