Я привык, что брат постоянно скрывает свои эмоции на людях, очень часто такое происходит и при мне. А сегодня он открыто говорил, что переживает, не знает, что делать. Обнажил передо мной изнанку того, что с ним творилось, оголил чувства без всякого стеснения и обходных путей. Но во мне что-то взыграло. Я искал тому объяснение, и стало казаться, что во мне возник какой-то блок, не принимающий слова близнеца, автоматически переводящий их в мозаику для внешней оболочки. Это тоже являлось своеобразным оправданием моему поведению. Я вообще слишком серьёзно этими оправданиями занялся, что меня начинало напрягать. И к чему мою голову посетили все эти светлые идеи? Какой с них толк?

Мысли теряли суть, и медленно рвалась нить рассуждений. План, по которому я так искусно пытался разложить все важные моменты, провалился. Меня обуял интерес, о чём сейчас думает Билл, как он расставляет значения. Но это был тот редкий случай, когда я при всём желании не имел возможности что-то узнать.

Город встречал яркими фонарями и несерьёзными пробками, смеющейся молодёжью и спешащими прохожими. А мне на миг захотелось вернуться в ту глушь, потому что слишком сильно обрушилась на меня энергетика города. Все люди были заключены в какие-то логические цепочки, и не покидало ощущение, что я болтаюсь сам по себе, ни к чему не привязанный и оттого не существующий в мире фактически. Вот он – я, но меня вроде как и нет. На деревьях растут ветки, одну сломали, бросили куда-то. И что это теперь? Кому нужна эта чёртова сломанная ветка, валяющаяся под ногами? Она уже не часть, она просто сухой прут. Меня охватило примерно такое же состояние, хотя я был частью и останусь частью пусть маленького, но такого уютного и родного мира. Да, сейчас что-то дало трещину, наметился перелом, но мы же его обязательно перешагнём, иначе просто не бывает в нашей вселенной.

Чтобы объехать очередную пробку, пришлось свернуть на улицу, по которой располагалась музыкальная школа экс Tokio Hotel. Тускло горел свет на первом этаже, где находилась охрана. Мне вдруг захотелось уехать от этого места подальше и поскорее. Странный день, странная ночь.

Я, определённо, переживал внутренний переворот, который не может пройти бесследно. Мне не хотелось пожинать плоды, очень муторное и ответственное занятие. Почему-то домой я сегодня не поехал. Пролетел поворот и остановился у какого-то бара, где раньше никогда не бывал. Мы вообще-то по барам не ходим. Я не собирался напиваться в хлам, просто влить в себя чуть-чуть спиртного и посидеть среди обстановки, которая сейчас стояла на последнем месте. До меня наконец-то дошло, что я хотел одного, а делал совсем другое. Ума не приложу, что мною руководило, но было так.

Припарковался я просто ужасно, но обращать на это внимания не было никакого желания. Равнодушие меня не захлёстывало, внутри жило и усиленно цвело нечто другое, до сегодняшнего дня меня не посещавшее. Я взбежал по ступенькам и толкнул дверь, над которой разными цветами мигала вывеска. Сразу ударил запах алкоголя, сигарет. Музыка играла на удивление тихо, такая громкость меня устраивала как нельзя лучше. Я выбрал довольно неприметный столик и подозвал официанта. Тот подошёл слишком быстро, слишком суетливо… В общем, он меня узнал. По-моему, люди давно должны были привыкнуть, что теперь Том Каулитц – обычный человек, без закидонов и славы. Но почему-то на свете ещё оставались субчики вроде этого.

- Виски, - коротко бросил я.

Музыка лилась из колонок плазменного телевизора, который был включен на музыкальном канале. Я поймал себя на мысли, что уже давно не углублялся в мир шоу-бизнеса, поэтому не представлял, что с ним творится. Это не волновало, нимало не интересовало… Сменились приоритеты.

- Пожалуйста, - паренёк поставил передо мной бокал с налитым виски и бутылку. Не знаю, зачем мне второй предмет, я вроде не собирался убивать свою трезвость, но пускай будет. – Что-нибудь ещё?

Парень был довольно симпатичный, но моё состояние его обществом точно невозможно изменить.

- Нет, спасибо.

Подумалось, что ещё нескоро я смогу отойти от случившегося и жить так, как жил раньше. Моя жизнь уже раскололась на «до» и «после», незаметно для меня. До всё было проще, меньше вопросов содержалось в голове. Наверное, я что-то потерял и что-то приобрёл. Посему могу сказать, что это не хорошо, не плохо, это просто факт, который надобно принять. С нервами, пространственными размышлениями и прочей шелухой, но в итоге принять.

Я никогда не чувствовал кардинальных изменений внутри себя. Перемены, конечно же, происходили, все люди меняются, но они шли плавно, друг за другом, не ошарашивая внезапным появлением. Сегодня жизнь переворачивалась, и я пока просто крутился, выбирая направление. Главное, чтобы голова не закружилась раньше времени, дабы суметь выбрать верное.

- А она мне такая заявляет: «Ну, и вали к чертям, если тебя секс не устраивает». Нормально, а? – разговор раздавался совсем рядом, бурно и громко. – В моём доме мне такое предъявила, сука.

- А ты?

- Да выставил её…

У всех свои проблемы. Вероятно, многие, сидящие здесь, чем-то загружены, и не один я решаю жизненно-важные дилеммы.

- Официант..! – тоже рядом. – Счёт, пожалуйста.

Скоро и мне выставят счёт. За всё случившееся. На кругленькую сумму.

Я посидел в баре ещё немного, выпил второй бокал виски. Меня обволакивало равновесие этого заведения, тут всё двигалось в одном ритме, всё-таки хорошо я зашёл. Мой выход на улицу принёс некоторые эмоции, как-то резко изменилась обстановка, стоило только двери захлопнуться за мной. На входе курил мужчина, бросая частые взгляды на экран мобильника. А вот я ничего не ждал.

Когда полностью погружаешься в мысли, не всегда можешь что-то чувствовать. Сначала тема, может, и захватывает, а потом размышления становятся какими-то механическими. Со мной, видимо, так же случилось. Я уже не бесился, меня даже беспокоило это странное спокойствие, его ведь не должно было быть. Хотя я не обладал правом так думать, подобные высказывания в мыслях имеют свойство не оправдываться.

В ту ночь я ещё около двух часов бестолково колесил по городу, наматывая километры. Меня не особо заботило, куда я еду и зачем, хотелось просто скоротать время, сократить затянувшуюся ночь. Домой вернулся в пять утра, заснул часом позже. У меня не было бессонницы, я просто не спал.

***

Моё пробуждение состоялось к обеду. И проснулся я с идеально ясными мыслями. Не знаю, каким образом, но моё сознание пришло к определённому выводу. Исчезло беспокойство по поводу того, что мы с Биллом переспали, куда-то делись бесполезные попытки понять, зачем оно нам было надо и как теперь себя вести. Это вообще никакого значения не имело. Остановился на варианте, уже проскальзывавшем в голове – поддаться течению реки и не рваться к берегу.

Брату я звонить всё равно не собирался, потому что на то имелись другие причины. Он на меня бочку катил, очень завёрнуто обвинял в своём же непонимании, а потом ещё заявил, что и я не понимаю ничего. А что понимать-то надо? На этот вопрос не существовало ответа, он бессмыслен в нашем случае. Отдохнём друг от друга, а дальше Билл просто обязан успокоиться.

Нейтральное настроение, однако, меня не покинуло, и я довольно меланхолично отправился в душ, затем на кухню. Без Билла день представлялся скучным и неинтересным, что так, собственно, и было. Он вообще моё существование скрашивает, это нельзя отрицать.

Я брался за пульт от телевизора, переключал каналы, не задерживаясь ни на одном дольше двух секунд. Меня не занимал интернет, вид за окном и сигареты. Было скучно. Я говорил, что так будет в той глуши, куда меня затащил близнец, но всё оказалось гораздо прозаичнее. Скучно без него. Но рука к телефону не тянулась, я сегодня звонить не намеревался.

Часа в три вспомнил, что школа живёт, дети учатся. Ладно, дабы скрасить своё одинокое на сегодняшний день существование, наведаюсь туда. Самое главное не наткнуться на Аннет, Георга или Густава. Вряд ли другие преподаватели станут докладывать, что видели меня. Если только в случайном разговоре. К тому же они не знают, что мы с Биллом не в городе, надеюсь, Аннет это не разглашала.