- Не прокатимся куда-нибудь? – спросил Билл, останавливаясь, видимо, собираясь мотнуться за ключами от машины.

- Мы прогуляться выбрались, так что без тачки обойдёмся.

- Как хочешь.

Мы вышли на дорогу. Было видно, как мимо поворота проносятся автомобили, пожалуй, их фары являлись единственным освещением в такой приятной сейчас глуши. А меня так на острова тянуло… Возможно, там и не случилось бы ничего. Другие занятия, другие мысли, мы бы просто не подошли к этой черте, потому что день занимало бы другое. Всё-таки, наверное, надо разобраться, а не плевать на произошедшее.

- И почему мне кажется, что мы исчерпали темы разговоров на сегодняшний день?

Их находилось очень много. До этого времени в доме постоянно раздавался наш говор, хотелось умерить тишину, потому что под её аккомпанементы как нельзя лучше думалось.

- Мы просто устали нести чушь.

- Давай будем нести не чушь, - быстро выпалил Билл.

Кажется, ровная маска сейчас сорвётся с сознания, обнажив оголённые провода, то бишь нервы. Нужно как-то начать, а я не знал, как. С собой решал, решал, да неправильный ответ получился, как выяснилось. Мы всегда во всём разбирались вместе, даже когда дело касалось кого-то одного, когда оно было очень личным. Я не представлял, что получится в этот раз и получится ли вообще.

- Билл, я не знаю. Нашло что-то…

Это прозвучало так жалко. Я не поверил сам себе, а Билл на меня даже не взглянул. Шёл вперёд слишком горделиво, слишком по-королевски, точно меня рядом с ним не было. В каждом движении сквозила непривычная обособленность.

- Классное наваждение, правда? Расслабились, сразу отпали пытавшиеся нарисоваться проблемы. Знаешь, у меня есть предложение. Давай переспим друг с другом ещё пару раз для закрепления эффекта, а там, может, и личная жизнь наладится. – Билл развернулся ко мне и остановился. – М?

Брат выглядел чересчур вызывающе. Раньше я это слово применял исключительно в те моменты, когда он вульгарно красился, очень глянцево одевался и вёл себя отвратительно. А сейчас это имело несколько иной оттенок, Билл казался опасным, что ли. Не хватало таблички «Не влезай, убьёт». И во мне поднялась волна нарастающей ярости. Я не понимал, чего он хочет добиться, что показать этим своим видом. Близнец ожидал моей реакции, сложив руки на груди, а мне всё мерещилось, что он голову выше и выше поднимает. Виноватого нашёл?

- Ты сейчас это всё к чему мне сказал? Характер демонстрируешь? Не стоит, я тебя изучил давно, в повторении материала не нуждаюсь. Билл, скажи, я тебя изнасиловал? Принудил? Что ты в оборону встаёшь, снова скучно стало?

Билл заводил желваками, глаза стали метать молнии в ускоренном режиме, дабы пронзить и поразить меня своей разрушающей силой. Я понял, брат, действительно понял.

- Не ори на меня. Я спокойно говорю, так что нечего кричать, - в голосе Билла зазвенели металлические нотки, а весь он словно отдалился на много метров. – Я тебя ни в чём не обвиняю, а если тебе что-то там почудилось, это твои проблемы. Мне хочется разобраться, что между нами произошло, и ты должен понимать, что я не равнодушно ко всему отношусь, что я переживаю.

- А я, значит, отношусь равнодушно? Я ясно услышал в твоих словах самый настоящий наезд, пустой причём. Ты волнуешься, но не нужно на меня всё перекидывать. Тебе непонятно, что произошло? – я распалялся всё больше и больше, срываясь на крик. – Мы переспали! Взяли и тр*хнулись отчего-то. А! Тебе непонятно, с чего это мы тр*хнулись? Ну, наверное, потому, что того последнего раза перед заточением себя в эту дыру нам не хватило, молодой организм, сам понимаешь. Хотя есть ещё один вариант – мы просто этого хотели. Оба, - подчеркнул я.

Бунт во мне набирал обороты. По идее, я уже должен был бы успокоиться, но никак не получалось, только заводился, причём неаккуратно, рискуя задеть стоящего передо мной человека.

- Не ори на всю улицу! – Билл резко поднёс руки к ушам, но не закрыл, видимо, одумавшись. Театральное представление не к месту.

- Да здесь никого нет. Смотри, – я вдохнул побольше воздуха. - Эй, я переспал со своим братом!

Билл подорвался со своего места и зажал мне рот рукой. Нас ведь действительно никто не слышал, вокруг ни одной живой души, если не считать проезжающие по трассе машины.

- Молчи, я тебе сказал.

Я увернулся от его рук и принялся судорожно рыться в карманах в поисках сигарет. Осталось только найти в этом месте, помимо всех обнаруженных мячей, ракеток и прочего барахла, бутылку чего-нибудь алкогольного с высоким градусом.

- Что ещё ты мне скажешь?

- Это не должно повториться, - Билл сжал моё плечо, подойдя ближе. – Мы куда-то не туда свернули. Том, ты вообще это понимаешь? – истерика, у него была настоящая истерика, я чувствовал. Да и сам не лучше себя вёл.

- Да, бл*дь, понимаю! А толку? Ну, давай, скажи мне, чтобы я к тебе не приближался ближе, чем на пятьдесят сантиметров! Извини, не могу назвать цифру больше, сложновато будет выполнять.

- Ты ничего не понял!

Билл толкнул меня и быстрым шагом пошёл вперёд по дороге. Я постоял на месте пару секунд, пристально глядя ему вслед, а потом развернулся и направился в дом. За ключами. Уеду, и пусть он тут один со своим пониманием разбирается. Если я такой идиот, что не могу уразуметь какой-то простой истины, что он мне доносил своими криками, то в моей персоне здесь особо никто и не нуждается.

Ключи были куда-то закинуты, поэтому минуты две я потратил зазря. Спешил, так как боялся, что Билл вернётся, и тогда я уже точно никуда не уеду, передумаю в один момент. Возможно, мой порыв был глупый, нужно было сесть, отдышаться от пылкого разговора и начать заново чуть позже, но я стремительно свалил из коттеджа, один раз кинув взгляд на дорогу, освещённую фарами, по которой уже не так быстро передвигалась тонкая фигура брата. Он весь казался каким-то поникшим, разочарованным, но я заставил себя вспомнить крики из ниоткуда, развернул автомобиль и направился в город.

С каждым километром во мне всё больше укреплялось сознание нелепости этого поступка, но что-то мешало, гордость, наверное, выжившая явно чудом, ибо рядом с Биллом такие чувства у людей разом отмирают под его напором. Не исключено, что отдых друг от друга длиною хотя бы в ночь благотворно повлияет на нас обоих, позволит обдумать сложившуюся ситуацию.

Ко многим вещам можно относиться легко, я уже говорил. Надо признать, что это всё-таки не тот случай, так просто не забудется, а дальнейшее продолжение неизвестно к чему может привести. Хотя… К чему тут вообще прийти можно? Дети у нас точно не появятся. Я усмехнулся и немного сбавил скорость. Всегда вдавливаю педаль газа сильнее, когда нервничаю.

Мы давно к этому шли. И, наверняка, это не последнее признание, не последний вывод, который я сделаю. Просто нужно всё разложить по полочкам. Наш путь к этому событию был довольно долгим, во мне всегда царила полная уверенность, что ни во что серьёзное редкие – спорный вопрос – поцелуи и ужимки не выльются. И так сто процентов получилось бы, если б последнее время граница не начала таять. Мы ведь больше отвлекались на такие мелкие шалости, опять-таки не придавая им особого значения. Надо было внимательнее следить за собой, за своей реакцией и прекратить это, обрубить на корню.

Я жалел? Это я сейчас жалел о случившемся? Во мне боролись две стороны – одна рациональная, а вторая какая-то неясная. Рациональная утверждала, что всё неправильно, и мы поступили плохо. А другая… Если прекратить себя оправдывать фразами, удостоверяющими меня в моём нормальном психическом состоянии, то выходило, что никакой вины или стыда я не ощущал.

Ничего не происходит случайно. Такое избитое выражение, имеет оттенок предрассудков, часто применяется в суеверных моментах, когда говорят о судьбе. Но я никогда не думал, что судьба нам с рождения прописана, и кто-то ею руководит. Для моей судьбы я бог. А если я бог, то делаю всё по своему усмотрению. Что же это за усмотрение такое было? И чего от меня хотел Билл?