Билл повёл плечом, но потом всё-таки кивнул. Дело не в том, что в головах у Лангбайнов, дело в том, что в головах у них. Иногда начинало казаться, что это только их испытание, испытание нравственности, которая может ох как пострадать, если в один момент всё надоест окончательно. Правда, они ещё не заработали на то, чтобы выплатить неустойку за разрыв контракта. Контракт разрывать нельзя.

Порою взаимосвязанными могут быть совершенно чуждые друг другу вещи. Порою люди удивляются, что у кого-то складывается отличная пара тогда, когда эти двое абсолютно разные; а кто-то говорит, что противоположности притягиваются. Так это противоположности, а есть просто разные. Ведь не говорят, что плюс и знак деления притягиваются.

А в их случае нравственность тесно связана контрактом. И ещё неизвестно, где бы эта самая нравственность была без подписанных бумаг. В такие моменты хочется удивлённо присвистнуть, потому что, оказывается, того, что потрясает сознание, гораздо больше, чем думал, и находится это не где-нибудь, а совсем рядом. Так, может, нельзя по отношению ко всему человеческому применять слова «притягиваются» и «отталкиваются»? Всё-таки это, наверное, не проработанный механизм, который можно просчитать от и до.

- Кофе не хочешь? – спросил, разорвав ночную тишину, Том.

- Это одна из наших проблем – мы стали кофеманами, - Билл полежал пару секунд молча и продолжил: - Так что пошли.

Том хмыкнул и откинул одеяло в сторону. Сразу обдало приятной прохладой, ему вдруг захотелось выйти на балкон и покурить. Ещё не хватало набраться вредных привычек и вспоминать, как отходил от них когда-то.

- А давай на балконе?

Билл кивнул у двери и выскользнул в коридор. Свет они не включали, на ощупь идя по тёмной квартире. В той же темноте дождались, пока согрелся чайник, неестественно громко зашумев, когда вода закипела. Горела тускло-зелёным светом лампочка, потом мигнула пару раз и погасла.

- Если бы у нас не было всего этого, мы бы могли завести кошку или собаку, - неспешно произнёс Билл, намекая на нынешнюю загруженность. - Лидера помнишь?

Том улыбнулся. В детстве у них жил белый пушистый кот. Скорее всего, какая-то помесь, Лидера они взяли у соседей, у которых котилась кошка.

- Он постоянно нас царапал, это нельзя забыть.

- Вот здесь, - Билл обернулся и провёл рукой по шторам. – Он бы оставил нас без занавесок, в ванной у нас бы по неизвестным причинам обязательно случился бы потоп, а еда, оставленная на столе, таинственно исчезала бы. Собаку хочу, - без всякого перехода сообщил Билл и вздохнул.

У них уже есть домашние питомцы, причём так кажется, что это они сами. В скором времени можно будет превращаться в робота, правда, нервы ни к чёрту, а у роботов не должно быть нервов. Как странно – существо без нервов. Наверняка, очень страшно было бы встретиться с человеком, который не радуется, не раздражается, не кричит и всё принимает спокойно, без всякого намёка не злобу. Но таких людей, к счастью, не существует. Жизнь на то и жизнь, чтобы быть живой, а безэмоциональная жизнь – это жизнь мёртвая. Странное, отталкивающее словосочетание.

- Я не могу тебя обрадовать тем, что я согласен побыть твоей собакой. Остальное ты знаешь.

Билл кивнул, едва различимо в темноте.

- Чёрт, мы кофе-то забыли.

Он подорвался с места и подлетел к шкафчикам с чашками. В темноте кофе просыпалось, а может, руки немного тряслись, но завтра утром на столе будет не самая лицеприятная картина. Том докрасил пейзаж, пролив кипяток из чайника.

- Надо было сварить нормальный, а не это пить. Достало уже.

По утрам у них нет времени варить кофе. Этого времени нет и в течение рабочего дня, его нет вечером, а всё, что после, - это время отсутствия каких-либо сил. Поэтому лучшим спутником в жизни стал растворимый кофе. Единственное, в кафе в компании варили хороший кофе, вот его пили с удовольствием. Но на кафе тоже нужно найти время.

- Я, конечно, спать не хочу, но надо, так что молчи и пей.

- Я молчу.

Билл удовлетворённо кивнул и стал мешать ложкой в горячей жидкости. В голове не к месту прояснялось, сон отходил на второй план. Вообще при таком распорядке дня бессонницу заработать сложно, наверное. Но они не врачи, а потому с уверенностью утверждать не могут. Всякое ведь бывает. Вот лишь бы до бессонницы не докатиться, иначе с остатками психики можно прощаться, со всем прощаться и готовиться к молитвам кому-то наверху о сне. Только есть одно «но» - они не верят в Бога. Верить нужно в себя, это самая правильная позиция.

- Сахара, что ли, положить?

***

- Ну, неинтересно тебе тут было бы. Я не сказал, потому что знал, что ты обидишься. Берит, не говори чепухи, пожалуйста. Обязательно всё расскажу и, если хочешь, мы с тобой тоже как-нибудь на пикник съездим. Конечно, это вообще не проблема. Всё, договорились, ещё раз прошу не обижаться. Пока.

Кордиан проследил, как близнец убирает мобильник в карман и снова вернулся к разглядыванию мелькающих за окном пейзажей.

- А почему ты её с нами не позвал? – спросил Билл, ведущий машину.

- Ты сам понял, что спросил?

Том ухмыльнулся. Он сидел, вальяжно развалившись на месте рядом с водителем. Не каждый день такая лафа в качестве свободного двухчасового сидения, а не средоточия на дороге. Последнее время он начал понимать привычку Билла постоянно на него смотреть, когда он за рулём: во-первых, это интересно, а во-вторых, просто тянуло и всё. Взгляд оторвать было практически невозможно, и Том ловил себя на мысли, что в тысячный раз разглядывает, как руки брата лежат на руле, как согнуты длинные пальцы, как засучены рукава; он давно успел подметить, что правый рукав сползает, а значит, скоро Билл его снова поправит: он уже поправлял.

- Не смотри так на меня, - раздалось сзади, и Том в очередной раз вздохнул.

Они его бесили. Он находился в каком-то непонятном положении – спокойно-раздражённом. Казалось бы, два несовместимых состояния, а иначе это было не назвать. Лангбайны бесили, вид Билла за рулём умиротворял и создавал такую эйфорию вокруг, что, если закрыть глаза, мерещилось, будто Том в каком-то райском местечке.

- Давай, сочини для меня правила, как на тебя смотреть, я потренируюсь перед зеркалом.

- Лучше вообще не смотри, а то ты по-другому последнее время не умеешь.

- Да пошёл ты!

- Если вы оба сейчас не заткнётесь, Билл резко свернёт в кювет, - предупредил Том.

Билл недоуменно глянул на брата, но тот только улыбнулся, причём улыбка эта явно не имела никакого отношения к ранее сказанному. Как будто в этот момент Том его отделял от остального мира и общался с ним в параллели.

- Правда. Прекратите ссориться.

Кордиану не нравилась Берит. Ларс рассказывал, что принял он её отвратительно и при знакомстве вёл себя хуже некуда. Потом с Берит познакомились и Каулитцы. Обыкновенная девушка, не вызвавшая бурных восторгов и резких отрицаний. Да и какая разница, с кем там Ларс стал встречаться? А вот Корди, по всей видимости, считал, что для него эта разница огромна, настолько огромна, что диаметр простирается по плоскости бесконечно, а потому постоянно доставал брата своими недовольствами. Их стало слишком много, и Билл не мог понять, кто недоволен в этой жизни больше - Ларс или Кордиан. Скорее всего, в равной степени.

- Том, включи что-нибудь.

Том принялся искать какую-то радиоволну, которую всегда включал в автомобиле. Билл сбивал, но она неизменно ставилась в поездке. После минутного поиска, который повторился дважды, волна была поймана, и Том блаженно прикрыл глаза.

- Ты выглядишь, как обкурившийся наркоман, - заметил Ларс.

- Ещё раз так скажешь, и я действительно сверну в кювет.

- Попробуй, в кювете от тебя мало чего останется, - с угрозой пообещал Кордиан.

Воцарилось молчание, и Том подал голос:

- Мне тоже надо гадость вякнуть? Или уже хватит?

Всё катилось куда-то вниз. От этого хотелось сбежать, отказаться, а в идеале – исправить.