– Черр! – голос у Элсли с хрипотцой. – Я могу взять туда Энн с детьми?

– Разумеется! Вы вправе селить там, кого захотите. Но, если не секрет, зачем вам Энн?

– На моей должности у меня будет много врагов. Не хочу, чтоб в моей пище оказался яд. Энн доказала свою преданность.

М-да. Не ошиблись мы в выборе.

– Как мне обращаться к вам, Айвен?

Ах, да! Элсли теперь съёрд, а я – лэнд. Должность у Элсли солидная, а я – советник. Бетти не сказала, кто в паре главный. Элсли хочет выяснить статус-кво.

– Зовите меня «босс», Элсли. В моей стране так обращаются к начальнику.

– Спокойной ночи, босс! Завтра с рассветом буду у вас. Вы ведь встаете рано?

И это знает? Сработаемся!

– Вот, черр!

Заведующий арсеналом выкладывает передо мной «Дерринджер». Лицо его светится торжеством. Ну-ну… Беру пистолет, сдвигаю запирающий рычаг. Усилие нормальное – не слабое, но и не тугое, с четкой фиксацией в крайнем положении. Стволы легко откидываются под собственным весом. Заглядываю внутрь – ого!

– Нарезы?

– Да, черр!

Заведующий (его зовут Росс, вернее, съёрд Росс) изо всех сил пытается скрыть торжество, но удается это ему плохо. Вскидываю стволы к свету. Так, делали на токарном станке, многократно прогоняя резец по каналу ствола. Примитивный, малопроизводительный, требующий высокого мастерства способ, но единственно возможный в здешних условиях. Дорнирование или ротационную ковку не применишь: нет оборудования, сверхтвердых сплавов… Ствол прошли сверлом и резцом, чем и ограничились. Протяжки, развертки, электрохимическая обработка и хонингование в этом мире отсутствуют как класс. Но все равно вышло очень даже неплохо – лучше, чем в моем «Дерринджере», взятом за образец. Поэтому Росс и лучится. Запираю стволы, взвожу курок и пробую спуск. Не тугой и не легкий – в самый раз.

– Отстреливали?

– Разумеется, черр! Но вы можете испытать сами.

По тону Росса ясно: очень хочет, чтобы черр испытал. Что еще придумал? Не будем разочаровывать старика. Встаю. В компании Росса и трех мастеров выходим во двор. Здесь оборудован простейший тир: мешки с песком, закрывающие стену соседнего здания, перед ней – грубо сколоченные из досок щиты. На них – мишени: черные кружки, намалеванные на листах бумаги. Росс протягивает мне патрон. Перед заряжанием осматриваю его. Пуля свинцовая, продолговатая, а гильза – медная. Штамповка, причем очень аккуратная – задиров и прочих следов от матрицы не наблюдается. Вставляю патрон в казенник, запираю стволы, взвожу курок. Вскидываю руку с «Дерринджером».

– Прицел по центру! – подсказывает Росс.

Подсказка лишняя. Здесь все прицелы выставляют по центру. С настильностью стрелок разбирается сам. Хотя что тут разбираться! Прицельная дальность у гладкоствольных ружей от силы сотня шагов, у пистолетов – двадцать.

Бах!

Руку с «Дерринджером» неслабо бросает вверх. А вот дым от выстрела фактически отсутствует. Вот от чего так лучился Росс!

– Бездымный порох?

– Именно так, черр!

Лица у заведующего и его мастеров довольные-предовольные. Сделали, значит. Черр Айвен им рассказал, продемонстрировал пару опытов, в том числе классический со смачиванием тряпки в азотной кислоте, ее последующей сушкой и сжиганием. Какие у них были глаза, когда тряпка вспыхнула! Затем черр Айвен рассказал, как делать бездымный порох. Какие для этого потребуются вещества, и как выстроить технологический процесс. Мастера записали. Но от опыта до промышленного образца – дистанция огромного размера. В арсенале прошли ее на удивление быстро. Достаю из казенника гильзу. Она выходит с трудом – раздало при выстреле. Приходится воспользоваться ножом.

– Навеска пороха великовата.

– Зато бой сильный! – не соглашается Росс. – На ста шагах пробивает половую доску.

Половая доска здесь толщиной в три пальца. Неплохо, но…

– Гильза застрянет – стрелок безоружен. Какой смысл заряжать пистолет с казны, если гильзу приходится вытаскивать ножом? И для повторного использования она не годится. Навеску уменьшить! Пистолет – не ружье, сто шагов для него много.

Росс хмурится. Он производитель, а не стрелок. Для него сильный бой неоспоримое достоинство. Когда-то и на Земле так думали. Изобретали тяжеленные «маузеры» под бутылочный патрон. Вскоре выяснилось: у них избыточная мощность и вес. Цель из «маузера» можно поразить и на двухстах метрах, только вот зачем? Из винтовки проще. Пистолет – оружие ближнего боя, скорострельность и удобство для него важнее. Россу придется переделывать патрон и казенник в пистолете. Морока, но надо. Лучше помучиться сейчас, чем в процессе эксплуатации.

Иду к мишени. Пуля угодила почти в центр. С двадцати шагов – отлично! Правда, и стрелок не новичок. Обхожу мишень. Выходное отверстие бугрится щепой. Калибр не мелкий, а пуля свинцовая – деформировалась при встрече с препятствием. Если попадет в человека… При здешнем уровне медицины – гарантированный покойник.

– Очень хорошо! – хвалю Росса.

Он расплывается в улыбке.

– Во сколько обойдется патрон?

Лицо Росса скучнеет.

– Два силли за штуку. Если большая партия, цену уменьшим на шесть пенни. Но это все, черр! Порох дорог.

Порох в этом мире реально дорог – как дымный, так и бездымный. Для унитарного патрона вдобавок нужна гильза, капсюль, причем под бездымный порох мощнее, чем к дымному. Из-за дорогого пороха в армии солдату позволяют выстрелить из ружья не более трех раз в год. Бывает и меньше.

– Будет большая партия, черр Росс! Десять тысяч патронов и сорок пистолетов.

– Всего сорок?!

– Ладно, пятьдесят. Но ни одним больше.

Росс разочарован. Он, видимо, рассчитывал перевооружить «Дерринджерами» армию. Ага, ценою в пятнадцать крон каждый. (Цену «Дерринджера» Росс мне огласил.) Кремневый пистолет при оптовой закупке обходится в четыре золотых. А теперь считаем. Десять тысяч патронов по полтора силли – это 750 крон. Пятьдесят пистолетов – еще столько. От таких цен любая казна треснет. Считай, годовое жалованье полка в трубу вылетело. Мы не будем вооружать армию «Дерринджерами». Они пойдут личной охране королевы – и только ей.

– Как дела с переделкой ружей?

– Прошу за мной, черр!

Идем в здание мануфактуры. При виде нас мастера за длинным верстаком встают. На струганых досках лежат кремневые ружья, правые накладки уже сняты, мастера как раз монтируют новые. Беру готовое ружье, взвожу курок, спуск… Боек со щелчком бьет по выступающему концу брандтрубки. Нормально. Переделать кремневое ружье в капсюльное легко. Спиливаешь полку для пороха, снимаешь огниво, меняешь курок, а в запальное отверстие ввинчиваешь брандтрубку – вот и вся работа. Замок остается тот же. Дешево и сердито. Скорострельность и дальность стрельбы у ружья остаются прежними, зато стрелять можно в любую погоду и из любого положения. В бою это серьезное преимущество. Разумеется, винтовка под унитарный патрон лучше. Но пока сделаем, перевооружим армию, нас сожрут. Да и денег на это нет.

– Первая сотня уже готова, – докладывает Росс. – Как вы и говорили, черр, переделка обходится дешево. Всего шесть силли на ружье.

– А капсюли?

– С ними плохо, – вздыхает Росс. – Рабочие боятся делать. У Пирси, когда готовил огненную смесь, она взорвалась. Пальцы на руке оторвало и глаз выжгло. Теперь не кормилец, а у него семья.

Понятно. Ожидал подобного, много раз повторял, чтобы соблюдали осторожность, но все равно случилось. Неизбежно. В моем мире некогда пороховые заводы взрывались один за другим. Сколько людей гибло!

– Пирси назначим пожизненную пенсию, прошение подайте мне. Если кто-то погибнет, пенсию получит семья. Объявите это людям. Но еще раз строго объясните меры предосторожности. Не допускайте к работе, пока не подтвердят знание правил.

– Сделаем, черр! – кланяется Росс. – Спасибо.

…В первый раз в арсенал я наведался после взятия Нима. Заведующий встретил меня у ворот. Бывают люди, которые нравятся с первого взгляда, Росс оказался из таких. Урожденный съёрд, он с детства ощутил склонность к механике. Бывает. Петр I на токарном станке работал и молотом в кузне махал. Людовик XVI, последний король из династии Капетингов, был замечательным слесарем. Ремесло любил больше трона и даже красавицы-жены. Косой нож для гильотины предложил именно он. В первом варианте нож был в форме полумесяца. Людовик сказал, что косой режет лучше. Это блестяще подтвердилось при казни короля. Нож смахнул ему голову играючи…