Ничего не ответив, леопард ушел, но вернулся буквально через несколько минут, держа в руке телефонную трубку.
- Ни одного лишнего слова, понял? Иначе хуже будет… - я согласно покивал, с трудом сдерживая радость, и нетерпеливо протянул руку.
Наврать старосте о том, что заболел неожиданно тяжело и не появлюсь на учебе в ближайшие пару недель, труда не составило. Как я потом буду нагонять пропущенное перед самыми выпускными экзаменами, никого не интересовало, у всех своих забот хватало, а близких друзей, которым мои проблемы действительно были бы интересны, у меня не было. На секунду даже обидно стало – столько лет вместе учимся, а на то, что со мной что-то могло случиться всем абсолютно наплевать.
С работой было немногим сложнее: Антония задала кучу вопросов, на половину которых сама же и ответила, перемежая все это причитаниями о том, что мне необходимо лучше питаться, а то теперь срочно на мое место кого-то искать придется, так как еще без одного человека они не справляются. Мне оставалось только поддакивать, стараясь, чтобы звучало в меру покаянно.
Слушая ее трескотню, я чувствовал, как дышать становится трудно, будто сказанные Антонией слова перекрывают мне доступ кислорода. Почему раньше, до знакомства с Томом, я никогда не ощущал такого болезненного одиночества? Ведь все же было хорошо. У меня была совершенно нормальная жизнь с четкими целями и далеко идущими планами, которые я успешно реализовывал, так почему сейчас это изменилось? В какой именно момент мне стало наплевать на свои старые мечты, почему я не заметил, что у меня начали появляться новые?
- Дорогой, куда ты пропал?! Марк в себя пришел! – выпалила мама после первого же гудка. – Мы с Мари по очереди несколько часов уже до тебя дозвониться не можем, даже домой к тебе ездили, но тебя там нет! – сообщила она таким тоном, будто я могу об этом не знать. Стало легче. Нет, все-таки, хорошая у меня семья… - Хотели уже в полицию заявить, но решили еще немного подождать, ведь знаем, что если из-за ничего панику подняли, тебе это очень не понравится.
- Спасибо, мам, - искренне поблагодарил я, сам точно не зная за что: за то, что в полицию звонить не стали, или за то, что искренне беспокоятся и любят? – Ты прости, что так получилось, - я лихорадочно пытался найти причину своему поведению – соврать еще раз, про забытый в сумке телефон, не вариант - стараясь не обращать внимания на насмешливый взгляд внимательно вслушивающегося в мои разговоры леопарда. Он ведь наверняка слышит не только то, что говорю я, но и то, что говорят мне. Том вот точно слышать может… отбросив все отвлекающие мысли, я сосредоточился на разговоре. Вспомнилось, как Мари объясняла, почему с незнакомого номера звонит. – Я телефон убил, уронил на пол и он разбился. Ездил новый покупать, и мы с вами, наверное, разминулись. Слушай, а Мари не сильно обидится, если я в больнице не появлюсь?
- У тебя что-то случилось? – тут же насторожилась мама.
- Нет-нет! Все в порядке, честно! - так, а вот это уже подозрительно похоже на панику. - Просто, я ведь несколько дней в универе не был, а скоро экзамены. Да и отработать пропущенные смены нужно, - хорошо, что никто не станет перезванивать, проверяя мои слова.
Еще немного поболтав с мамой, я отключился и без лишних слов вернул телефон леопарду, больше всего мечтая немедленно остаться без чужого неприятно навязчивого присутствия. Стоило двери закрыться, оставляя меня в желанном одиночестве, как я подошел к столу, с интересом посмотрев на стоящий на нем поднос. Да, голодом меня, похоже, морить никто не собирается, что радует неимоверно. Когда я ел последний раз? Вчера утром, кажется… мы ведь с Томом как раз в кафе шли, когда нас машина сбила.
Горло болезненно сдавило и почему-то стало нестерпимо стыдно перед Томом. Даже сам не знаю за что, но от этого стыда, затопившего меня удушливой волной, руки противно затряслись, а есть перехотелось. Понимаю ведь, что это глупо, и стыдиться мне совершенно нечего… наверное, просто произошло слишком много всего для одного меня.
Следующие три дня прошли очень странно. Оказывается, я уже отвык от того, что можно никуда не бежать. Я не выходил из комнаты, и ко мне тоже не заходил почти никто, только еду приносили и один раз сменную одежду, давая возможность принять душ в смежной с комнатой ванной.
В основном все эти дни я спал, думал и ждал Тома, который все никак не приходил. Я настолько сильно волновался за него, что меня даже подташнивать начало от беспокойства. Я уверял себя, что все будет в порядке, но помогало это все меньше и меньше с каждым прошедшим часом. Когда утром на четвертый день моего заточения дверь открылась, я удивился, не увидев в руках вошедшего в комнату леопарда подноса с завтраком.
- Пойдем, Барни приехал … - кто?
Как странно. Оказывается, за время моих приключений я уже успел забыть, что люди могут быть не только красивыми, но и совершенно… обычными? Не словно отобранными по шаблону, а невысокими, лысоватыми и неидеальными. Наверное, поэтому неведомый мне Барни показался таким неприятным. Как же нелепо смотрится непропорционально маленькая голова в сочетании с узкими плечами, весело торчащим вперед брюшком и тонкими ногами. На самца каракурта похож… может, ущербный какой? У леопардов вообще бывают ущербные? Вот интересно, а про всю эту нечисть, границу перешедшую, настоящие достоверные исторические хроники существуют? Я бы почитал…
- Садись и рукав рубашки закатай… - прервал мои сакраментальные мысли на удивление приятный бархатистый голос, совершенно не вяжущийся с внешним видом.
- За-а-ачем? – с трудом выдавил я. Он что делать собрался?!
И только тут я додумался оглядеться по сторонам. В принципе, комната была совершенно обычной, на рабочий кабинет похожа с высокими, почти до потолка книжными стеллажами, добротным тяжелым письменным столом и огромным окном, дающим много света, в потоках которого, весело кружатся едва заметные пылинки. Уютно так, по-домашнему… вот только стоящий на столе чемоданчик с какими-то пробирочками и металлическими коробочками очень нервирует.
- Да не бойся ты, - насмешливо ухмыльнулся «каракурт», деловито, почти автоматически расставляя содержимое своего чемодана на постеленной на столе большой белой салфетке. – Я просто у тебя кровь на анализ возьму и все, ничего страшного.
Точно, как я мог забыть? В первый день, когда меня сюда привезли, леопарды ведь говорили о моей возможной беременности и упоминали имя этого Барни, который должен взять у меня анализы, проясняющие ситуацию. А почему кровь? На беременность же вроде как-то по-другому анализы берут, если я ничего не путаю?
