- Мне надо, чтобы он был не в камере, а дома! – чуть повышая голос, сказал парень и, залпом допив остатки виски, вновь наполнил бокал.

- Твою мать! Да что ты заладил, выпустят его! Никуда не денется! Если бы ты поменьше с ним возился, то, возможно…

- Закрой рот! Тебя никто не спрашивал о воспитании моего брата! Я тебе деньги плачу не для того, чтобы слушать лекции!

- Хорошо, - тихо сказал Фалко, сдаваясь под таким напором и понимая, что криками проблему не решить. – Я тебя не буду учить. Сам знаешь, что с ним делать. Билл, послушай, сейчас я вряд ли чем могу помочь – на дворе ночь, так что, давай все оставим до утра. А там я сам лично поеду и привезу его к тебе, хорошо?

- Да пошел ты! – Билл со злостью швырнул трубку на пол, и она разлетелась на несколько частей. Рука вновь потянулась к стакану, и вновь его содержимое оказалось внутри, обжигая горло. Мозг уже начал игру с реальностью, нещадно растворяя ее и заставляя предметы расплываться перед глазами.

Билл откинулся на спинку кресла. Мысли назойливым потоком кружились в хмельном мозгу. Их монотонность постепенно утомила парня, и он не заметил, как медленно провалился в сон.

***

Дверь кабинета, в котором спал Билл, распахнулась, и вошел мужчина лет сорока. Его фигура была подтянутой, что свидетельствовало о здоровом образе жизни и занятиях спортом. Он имел грубые и не очень привлекательные черты лица, а обритая наголо голова придавала ему еще большую жесткость.

От шума, который создал непрошенный гость, Билл встрепенулся и тут же сморщился. Тело его затекло от неудобной позы в кресле, шея нещадно болела, да и голова после выпитого спиртного гудела и раскалывалась, заставляя кровь пульсировать и бить набатом по вискам. Парень так и не открыл глаза, продолжая приходить в себя.

- Просыпайся. Ты что, тут весь остаток ночи просидел? – спросил мужчина, удобно устраиваясь в кресле напротив Билла.

- Да. Где Удо? – прохрипел Билл, принимая сидячее положение и потирая пальцами виски.

- Да дома твой Удо, дома. Сидит в комнате и смиренно ждет наказания.

- Спасибо. Что я тебе должен?

- Мешок испорченных мне нервов и золотой слиток.

- Скромней свои идиотские желания выражай, - Билл недовольно посмотрел на мужчину. Затем он перевел взгляд на недопитую вчера бутылку виски. – Будешь?

- Не откажусь.

- Стакан сам себе принесешь.

- Бл*ть, ты как хозяин дома - просто золотая находка! – усмехнулся гость и, встав с кресла, отправился к бару за стаканом.

- Как он?

- Нормально. Пора бы уже привыкнуть, - сказал мужчина, возвращаясь со стаканом к столу. – Я вот только не понимаю, что ты так с ним носишься? Мне порой кажется, ему пошло бы на пользу отсидеть хоть раз, может, чему-нибудь да научился бы.

- Фалко, я не спрашивал о твоей философии жизни. Я сам разберусь, что с ним делать, - Билл налил себе немного виски и придвинул бутылку гостю. Они еще какое-то время сидели и разговаривали ни о чем, прежде чем Фалко покинул кабинет.

Усталость вновь навалилась тяжелым грузом, но наряду с ней в душе вскипела и злость. Билл сжал кулаки и ненадолго прикрыл глаза, а затем встал, направляясь в комнату Удо.

Младший сидел на кровати и мелко дрожал, когда вошел Билл. Весь его внешний вид говорил о плохом настроении, и мальчик понимал, что сегодня ему не поздоровится.

Удо был очень худым и щуплым парнем. Короткие, стильно уложенные черные волосы потрепались, нуждаясь в уходе, а огромные, чуть раскосые глаза смотрели на Билла с испугом и покорностью.

Не говоря ни слова, Билл подошел к брату и со всей силы ударил его кулаком по лицу. Затем еще и еще раз, пока из разбитой губы и носа не потекла кровь. Удо свернулся калачиком на кровати, прикрываясь от ярости Билла руками, и тихонько заплакал. Дрожь, еще более крупная, чем до этого, сотрясала его тело.

На лице старшего брата не отразилось ни грамма сожаления, лишь усталость и злость на того, с кем был связан узами родства. Билл еще раз утомленно посмотрел на лежащего Удо и, слегка поморщившись от тошнотворной картины, направился в свою комнату. Сейчас тот, за кого он переживал уже вторые сутки, находился дома, а ему самому требовался душ и хоть немного покоя. Парень почувствовал острую необходимость в отдыхе.

Под прохладными струями воды тело стало понемногу расслабляться. Влага приятно стекала по коже, успокаивая и приводя мысли в порядок. Билл прислонился лбом к стеклянной поверхности кабинки и прикрыл глаза, прокручивая в голове события последнего времени.

Сколько Билл себя помнил, ему всегда приходилось заботиться о младшем брате. Сам он никогда не был желанным ребенком, потому что мать забеременела слишком рано, чтобы осознать всю значимость материнства и ответственности. До двенадцати лет он ощущал себя лишним и ненужным, поэтому с ним всегда было трудно. Отцу постоянно приходилось вытаскивать его из полицейского участка, а бесконечные инспекторы по надзору за несовершеннолетними посещали их дом.

Но с рождением Удо жизнь в семье кардинально поменялась. Билл неадекватно воспринял появление второго ребенка и всячески пытался злить родителей: то вступал в неформальные группировки, то подсаживался на легкие наркотики и алкоголь. Проблем с ним возникало много.

Через два года мать вдруг неожиданно осознала, что материнство - это не ее призвание и, оставив мужу записку, в которой раскаивалась в содеянном, сбежала с любовником в неизвестном направлении. Сам отец долго не унывал; примерно через месяц он нашел себе новую сожительницу. Билл и Удо были вынуждены переехать к бабушке по отцовской линии, которая не питала светлой любви к внукам.

К Биллу пришло осознание, что у них с братом никого нет, кроме друг друга, и в итоге ему пришлось пересмотреть отношение к младшему. Удо был слишком мал и ничего не понимал. Да и сам Билл не являлся достаточно взрослым, чтобы разделять такую ответственность. Но, несмотря ни на что, он не отвернулся от своей родной крови. В этой жизни ему пришлось отказаться от всех бунтарских идей и пойти работать. И по этой причине после школы парень был постоянно занят в небольшой закусочной их района.