Том не знал, сколько времени он вот так просидел в комнате, уставившись в потолок. Мысли о Билле заставляли его забывать о времени. Но, почувствовав, насколько от неудобного положения затекла шея, мужчина с болезненным стоном сел прямо, наклоняя голову, чтобы хоть немного растянуть застывшие мышцы и уменьшить неприятные ощущения, будто его шею заковали в гипс.

Трель телефонного звонка разорвала тишину квартиры, заставив Тома подскочить от неожиданности – в это время ему обычно звонили только на сотовый, когда происходило что-то важное, связанное с бизнесом.

— Да? – сказал Том, подняв трубку.

В ответ он услышал только тишину.

— Я слушаю? – мужчина недоуменно приподнял брови, сквозь легкие помехи пробивался звук чьего-то дыхания. Судя по всему, звонили с улицы, так как фоном звучал сигнал машины скорой помощи, проезжающей где-то в стороне.

— Алло. Ну что за идиотские развлечения… — пробормотал бизнесмен, устанавливая трубку на базу. – Дети, наверно…

Отключив телефон, он снова вернулся к своим мыслям. «Наверно, это эгоистично с моей стороны – не давать тебе свободы. Но как мне не хочется расставаться с тем последним, что нас связывает. Ты желаешь мне счастья, Билл, не зная, что оно возможно только рядом с тобой. А я никогда больше не посмею принуждать тебя быть рядом. А ты уже никогда не сможешь доверять мне, как когда-то…»

Том тяжело поднялся с дивана, потирая пальцами виски – неожиданно разболелась голова, и мужчина решил пойти принять прохладный душ, надеясь справиться с неприятной пульсирующей болью таким способом. Минут через двадцать он снова вышел в гостиную, на ходу оборачивая бедра синим махровым полотенцем. По его плечам и загорелой спине стекали мелкие капли воды, падающие с черных косичек.

Мысли о Билле не желали выходить из головы, а больше всего Том размышлял о их уже фактически не существующем браке. Мужчина понимал, что с его стороны самым честным поступком будет подать на развод, но внутри все сжималось от одной мысли, что он собственными руками должен разорвать связующие их нити, и так слишком тонкие. Но Билл, кажется, уже сделал свой выбор – Томас вспомнил руки американца, бережно и собственнически обнимающие тонкую талию мальчика. «Мальчика? Том, ты бредишь… Билл изменился, он стал взрослым… Того мальчика, который был твоим мужем, больше не существует».

Том понимал, что не имеет права на ревность, но увиденные им прикосновения и взгляды между Биллом и Девидом Йостом казались ему достаточно красноречивыми, чтобы сделать определенные и неутешительные для себя выводы – его Билл давно принадлежит другому мужчине. Каулитц осознавал, что три года – достаточный срок, чтобы начать жить совсем другой жизнью, да и этот американец казался очень заботливым по отношению к юноше, но все равно Том не мог заставить себя порадоваться тому факту, что у Билла есть человек, который может о нем позаботиться.

«У тебя была возможность стать для мальчика тем человеком, который имел право оберегать и защищать. Но ты сам уничтожил все хорошее, что было между вами» — безжалостно отрезал внутренний голос, а Том только опустил голову, признавая правоту своего скрытого от посторонних глаз Я.

Решение далось мужчине непросто, но Том все же подошел к встроенному в стену шкафу, замаскированному огромными зеркальными панелями, и открыл сейф, в котором хранились документы. Достав довольно объемную папку, бизнесмен присел на диван и открыл первый лист – глянцевое заламинированное свидетельство о браке лежало первым. Тонким пальцем он провел по их именам, написанным красивым каллиграфическим почерком и чуть улыбнулся – вспомнился день свадьбы. Щеки Билла тогда чуть розовели милым румянцем, а тонкие пальцы мелко взволнованно подрагивали, как и длинные пушистые реснички, затенявшие смущенные ореховые глаза. Вспомнились горячие неумелые поцелуи, подаренные ему еще почти детскими пухлыми губами, ласки язычка, заставившие моментально вспыхнуть от желания. За последние годы Том не раз вот так проваливался в горько-сладкие воспоминания о юном супруге, и каждый раз давал себе обещание прекратить медитировать над документами, оставшимися от так резко оборвавшегося прошлого, но раз за разом все же возвращался к спрятанной в сейфе папке.

Брачный договор буквально жег ему руки – Том помнил, с какими намерениями он поручил юристам составить его, и сейчас ему было нестерпимо стыдно и противно от самого себя. Юноша попался в его сети, даже не подозревая, на что себя обрекает. «Конечно, ведь ты так долго дурачил его, говоря лживые признания».

Еще раз пролистав документы, Том остановился на последнем файле, который был создан еще два года назад. Это был прошение о разводе, адресованное в консульство Германии в Лондоне. Каулитц знал, что графа «подпись» пуста не только напротив имени Билла. Когда ему отдали готовый документ, он в течение нескольких часов не мог заставить себя просто взять его в руки, а потом еще весь вечер просидел, раз за разом перечитывая текст и надеясь проснуться от этого кошмара. Документ, впрочем, так и остался неподписанным.

— Что ж, Билл… Я не могу больше связывать тебя, даже в такой малости. Ведь я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, – и тонкие музыкальные пальцы привычно сжали дорогую перьевую ручку, ставя размашистую подпись в конце страницы.

Утро Билла началось, едва за окном появились первые лучи солнца, едва прорезавшиеся сквозь вечный туман Англии. Девид Йост посмотрел на чуть красные глаза своего подопечного и покачал головой – мужчина не смог бы сказать с уверенностью, от недосыпа ли такой усталый вид или есть другие причины.

— Как дела, дорогой? – американец хлопнул Билла по плечу.

— Так себе… — юноша зевнул, прикрываясь ладонью. – Только спать очень хочется.

— Тебе срочно нужен кофе, – прокомментировал увиденное Йост.

— Мне уже не хватает заботы твоей жены, – улыбнулся юноша.

Девид только хмыкнул – его Виктория была всего на пять лет старше юноши, но буквально с первых минут знакомства воспылала к Биллу материнскими чувствами – подопечный Йоста чувствовал себя трехгодовалым малышом, живя в доме продюсера. Викки пристально следила за его питанием и регулярным сном, даже в детстве мама так не носилась с ним.

— Сегодня снова встреча со звукозаписывающей компанией, а потом фотосессия, — проинформировал певца Йост.

— Я буду ужасно выглядеть, — честно предупредил юноша.

— Да ладно тебе, пара мазков гримом и все будет ок, — отмахнулся продюсер.

— Мне бы твою уверенность...

Время до двух часов дня пролетело незаметно, уж очень насыщенным оказался график, в который помимо уже запланированных дел, вошли небольшое интервью, которое опубликуют через пару недель и встреча с человеком, ответственным за PR в Англии.

— Все, я иду спать, — почти простонал Билл, проходя в фойе гостиницы. У него не хватило сил даже смыть яркий макияж, сделанный специально для фотосессии.

— Ладно-ладно, — ответил Девид глухим голосом, он устал не меньше подопечного.