— Алло, – по голосу было слышно, что Шеффер еще не успел проснуться.

— Густав, привет, – ответил Билл, чуть улыбаясь.

— Билл? Билл! Куда ты пропал? Я уже почти неделю не могу до тебя дозвониться! – Густ почти орал. – Ты где?

— Я в Италии, – юноша откинул со лба непривычно светлую челку.

— Ты с Томом, что ли?

— Нет, Густ. Я… сбежал от него.

— Сбежал? Но… Билл, что произошло? – друг не на шутку встревожился.

— Густав, я не могу сейчас всего рассказать. Просто он оказался еще хуже, чем ты предполагал, – в голосе юноши звенели слезы. – Я смог сбежать, я проехал пол Европы, чтобы сбить его со следа.

— Билл, я не понимаю! Просто разведись с ним! – бушевал Шеффер.

— Я не могу. Помнишь про долги моего отца? Том оплатил их, а на свадьбе подсунул мне долговое обязательство. В случае развода я буду должен ему больше двух миллионов евро. И Густ, ты его не знаешь, он просто так меня не отпустит… Я боюсь Тома, боюсь снова оказаться под его контролем.

— Он тебе что-то сделал? – напряженно спросил Шеффер.

— Да, – тихо ответил Билл.

— Ч-черт… Так, ты сейчас где конкретно?

— В Венеции. Приехал час назад на поезде из Вены.

— Он выследит тебя по билетам, – забеспокоился друг.

— Нет, я не покупал билет, помог внук профессора Леммана, помнишь его?

— Помню профессора Йозефа, он был другом твоего отца.

— Я добрался до Венеции, к тому же теперь я блондин, – кратко рассказал Билл историю своего путешествия.

— Блондин? – Густав нервно рассмеялся. – Господи, я хочу это видеть! Билл, что нужно делать? – уже серьезно и сосредоточенно спросил друг.

— Я хочу, чтобы ты занялся восстановлением моих документов, – ответил Билл. – Все необходимое я тебе вышлю сегодня же. Сможешь?

— Так ты, наконец, решился? Это зависит от посольства, Билл. В Германии это было бы проще. Да в принципе, в любой европейской стране… Давай сделаем так. Я созвонюсь с одним моим знакомым из посольства в Париже, он поможет. Но тебе нужно как-то добраться до Франции и остаться незамеченным.

— Я справлюсь, – спокойно ответил Билл.

— У моего друга, с которым мы вместе работаем, есть квартира в Париже, она сейчас пустует, можешь пожить там, чтобы не светиться по гостиницам.

— Спасибо, Густ.

— Пока не за что, – расстроено ответил Шеффер. – Я вышлю тебе адрес квартиры и чуть позже позвоню, расскажу, куда подъехать по поводу документов. Так что жди вечера, а пока погуляй по городу, ты же давно хотел побывать в Венеции. Билл, — Густав чуть снизил голос, словно боялся спрашивать, – ты уверен, что готов бежать настолько далеко?

— Да, – голос Билла прозвучал твердо, и друг успокоился, потому что не видел болезненной гримасы, на секунду исказившей красивое лицо.

— Тогда до звонка. Билл, как у тебя с деньгами? Я могу помочь…

— Не надо, спасибо, – усмехнулся юноша. – Я продал все, что Том мне дарил из украшений, так что деньги-то у меня есть.

— Ладно. Береги себя.

— Обязательно.

Билл расплатился за кофе и легкий завтрак и спросил официанта, как ему лучше попасть в историческую часть города. Молодой итальянец улыбнулся и сказал, что юноше следует доехать до площади Рома, а оттуда продолжить путь пешком, потому что вся островная часть города уже давно относится к пешеходной зоне. Поблагодарив брюнета, Билл вышел из кафе и стал искать такси.

Венеция – это город застывшего мгновения. В нем не ведется нового строительства по той простой причине, что места для него нет. Люди любят свой город таким, какой он есть, с облупленной штукатуркой зданий и дышащими на ладан деревянными и каменными мостами, каменным мощением тротуаров, скульптурами, балясинками, фронтончиками.

Билл пересел в «вапоретто», местное водное такси, и вскоре оказался на главной площади города — площади Святого Марка, которую Наполеон назвал «самой красивой гостиной Европы». И посмотрев на окружающее пространство, Билл мысленно согласился с великим Императором – с трех сторон площадь окружена галереями, а четвертая сторона выходит на собор San Marco. Между левым крылом собора и галереей находится выход на лагуну, который является как бы окном "самой элегантной гостиной", и окно это элегантно выходит на море.

Билла заворожил расположенный чуть дальше Дворец Дожей — по-итальянски называется Палаццо Дукале – здание, казалось, вобрало в себя сразу несколько стилей, включая арабский.

Вообще дворец казался… перевернутым. Было совершенно непонятно, как множество тонких хрупких колон удерживают на себе довольно массивные верхние этажи. Билл купил билет и вошел в прекраснейшее здание, не в силах оторвать взгляда от мельчайших деталей, так невероятно красиво оттеняющих элегантность помещений. Юноша почти не слушал гида, выхватывая отдельные фразы – например о том, что огромная зала, в которую вошла группа туристов – это и есть знаменитая Зала дель Маджор Консильо — самое большое помещение в мире, потолок которого не поддерживается ни единой опорой. Вдоль стен висело множество портретов дожей, которые когда-либо управляли Венецией. Билл остановился возле одной картины, которая была занавешена черной тканью. Гид заметил его интерес и пояснил, что это пустая рама, в которой когда-то был заключен холст с изображением дожа Фальера, который был уличен в измене и казнен в двенадцатом веке.

Билл еще долго гулял по городу, рассматривая старинные здания, даже зашел на рынок под мостом Риальто, где его едва не обокрали, но Билл вовремя успел среагировать и карманник скрылся в толпе, выронив вытащенный у юноши кошелек.

Притомившись, Билл вернулся на площадь Святого Марка, где располагались самые дорогие старинные кофейни города — "Florian", "Lavena","Quardi". Юноша сначала не хотел заходить в столь дорогие заведения, где стоимость чашки кофе равнялась пятнадцати евро, но решил все же не отказывать себе в удовольствии – возможно красоту Европы он видит в последний раз в своей жизни.

Кофейня «Флориан» была неброско-роскошной и по-венециански элегантной. Билл устроился за столиком возле большого окна, и не верил, что сейчас сидит в том же самом заведении, которое когда-то посещали Хемингуэй и Байрон.

За соседним столиком устроилась компания молодых людей, которые бурно что-то обсуждали, и Билл даже сначала не понял, что его смутило – две девушки и парень говорили по-немецки.

— Что же теперь делать? – причитала рыжеволосая.