Королеве нравится, когда её слуга-индус кланяется ей, совершая индийский поклон — пронам, подымая к лицу сложенные ладони рук. Королева вникает в английские слова переводов индуистских гимнов и молитв. В английский язык входит индийское слово «гуру» — «наставник», «учитель».

Многие в Англии полагали, что королеве нужен титул императрицы Индии исключительно в силу овладевшего старой женщиной тщеславия! В 1858 году королева предложила парламенту принять билль о предоставлении ей императорского титула. Парламент дружно пожал плечами, многими, исключительно мужскими плечами. В середине семидесятых годов королева снова поднимает вопрос об императорском титуле. Англичане проявляют недовольство; императорский титул представляется им символом развращённости, азиатского, византийского безудержного произвола... Иностранные послы посмеиваются над королевой. Дочь одного из младших сыновей; по рождению своему — принцесса маленького немецкого княжества; ну, конечно же, она хочет украсить себя титулом, как драгоценной побрякушкой! Но королева уже лучше многих знает, что нужно Индии, какая правительница Англии нужна Индии! Королева Англии должна быть ещё и императрицей Индии!

И парламент утверждает билль. И королева устраивает парадный обед и неожиданно входит в залу, сверкая индийскими драгоценностями, которые присланы ей в дар принцами и раджами. И Дизраэли произносит тост за здоровье императрицы Индии. И королева подписывает свои письма: «Виктория, королева и императрица»!..

Индия. Викторианская Индия.

Лето. Яркие лучи солнца заливают большой город. Нескончаемый поток колясок, экипажей, пешеходов заполняет улицу.

В каждом доме приготовлены в маленьких корзинках рыба и овощи, дым поднимается над очагами, — хозяйки готовят завтрак. Вот сейчас сотни и сотни мужчин и юношей отправятся на службу в конторы или учиться — в колледжи. Это Калькутта, это огромный деловой город. А странствующий певец, почитатель бога Вишну, поёт, как тысячу лет назад; и, быть может, ту же самую песню:

И жасмин благоухает, как тысячу лет назад...

Викторианская Европа и старая Индия сочетаются уже и в домашнем быту. Вот на верхней веранде дома мы видим европейский стол, покрытый скатертью на европейский лад. Вокруг стола — плетёные европейские стулья. Но в маленьких горшках индийские, конечно же, цветы, цветы кротона и кришночауры. Сейчас придут гости, которым подадут чай по-английски, потому что жена хозяина воспитывалась в миссии. Она — устроительница школы для девочек в этом обширном квартале, и следит, чтобы в школе не было недостатка в ученицах. Да, в Индии уже немало образованных европейски людей...

Томас Бабингтон Маколей. Викторианец. Родился в 1800 году, умер в 1859 году. Публицист, историк, иностранный член-корреспондент Санкт-Петербургской академии наук. Томас Маколей пишет:

«В течение последних ста двадцати лет нация, которая прежде находилась в состоянии столь же варварском, как наши предки до крестовых походов, постепенно поднялась из невежества, в которое она была погружена, и обрела своё место среди цивилизованных сообществ. Я говорю о России. Теперь в этой стране существует обширный образованный класс, изобилующий людьми, которые могут служить государству на самых высоких постах и ни в чём не уступают самым изысканным мужам, украшающим лучшие круги Парижа и Лондона. Есть основание надеяться, что эта обширная империя, которая во времена наших дедов была, вероятно, хуже Пенджаба, во времена наших внуков приблизится к Франции и Британии на пути совершенствования. И как была осуществлена эта перемена? Не льстивым восхвалением национальных предрассудков и не возведением в звание «учёного туземца» тех из них, которые овладели «национальной премудростью», — но обучением их тем иностранным языкам, на которых была накоплена к тому времени обширнейшая масса информации, и тем самым обеспечением им доступа ко всей этой информации. Языки Западной Европы цивилизовали Россию. Я не могу сомневаться в том, что они сделают для индусов то же, что сделали для татар...»

Индию Маколей знал не понаслышке, он в своё время служил в Калькутте, чиновником при генерал-губернаторе. Остаётся только добавить, что «татарами» Маколей называет... русских! Вполне достойно иностранного члена-корреспондента Санкт-Петербургской академии наук!..

А между тем, гости уже сходятся на веранде. Чай подан. Но хозяйка не остаётся с гостями. Общество мужское. Красивые смуглые лица, подстриженные чёрные бороды и усы, чёрные глаза. Одежда по новой моде — узкие белые брюки — «чуридар», длинные чёрные рубашки — «шервани»; длинные, ниже колен, кители-чапраны — длинный ряд пуговиц сверху донизу...

Они учились в школах и колледжах, где обучение шло на английском языке, где изучали совсем иные предметы, нежели в индуистских храмах. Их сёстры также учатся и публикуют в иллюстрированных журналах рассказы и стихи. Многие из них, и молодые люди, и девушки, уже пробуют писать на английском языке. В следующем, двадцатом, веке английский язык станет родным языком для многих произведений индийской литературы...

О чём же идёт беседа на веранде за чаем?

Один из гостей пылко излагает случившееся с ним недавно. Он несколько дней тому назад возвратился из паломничества. По пути садились на пароход всё новые и новые группы паломников. Люди спешили, толкали друг друга, опасаясь, что им не хватит места. На сходнях началась давка. Некоторые теряли равновесие и падали в реку, других сталкивали матросы; третьи, увидев, что их спутники остались на берегу, в панике сами кидались в воду и плыли к берегу. То и дело налетал проливной дождь, и палуба, где расположились паломники, сильно загрязнилась. Люди совсем промокли и устали. Глаза их выражали тревогу и мольбу. Эти люди знали меру своей бедности; они знали, что никто не поможет им, никто не сжалится над ними...

-...Во всех их движениях и жестах сквозила боязливая торопливость и крайняя робость. Я помогал им, как мог!.. Наконец пароход поплыл. Я поднялся на палубу первого класса. Облокотившись на перила, какой-то англичанин и бенгалец в европейском костюме курили. Я заметил, как они посмеиваются над несчастными паломниками-бедняками, принадлежавшими к низшим кастам. Я не выдержал и, подойдя к ним поближе, воскликнул: «Замолчите! Как вам не стыдно!» Англичанин окинул меня холодным взглядом. А бенгалец назвал паломников «животными»! Я вскипел, сказал ему какую-то грубость и отошёл в сторону. Я с горечью думал о том, какое это гнусное зрелище — индус, смеющийся издевательски над представителями своего народа! Англичанин сел в шезлонг и раскрыл книгу. Бенгалец пытался завязать с ним разговор, но англичанин молчал. Он сделал резкое раздражённое движение и нечаянно уронил книгу. Бенгалец поспешно поднял эту книгу и подал своему спутнику. Но англичанин не поблагодарил его. Когда пароход прибыл в Чандернагор, англичанин приблизился ко мне, приподнял шляпу и проговорил: «Простите меня! Я очень сожалею о своём поведении!..»

Этот простой рассказ производит сильное впечатление на собравшихся. Все заговорили, перебивая друг друга. Спорят о перестройке индийского общества, о том, что нельзя мириться с проявлениями индуистского фанатизма среди европейски образованных индусов... Но главная тема — Англия и англичане в Индии!..

Вот один из собеседников наконец-то овладел вниманием остальных.

   — Англия подобна Бхригу, злому демону, побеждённому богом Кришной!..

   — Нет, нет! — пылко возразил совсем молодой человек. — Англия — наша Лакшми, богиня красоты, богатства и счастья!..

   — Давайте судить трезво! — призывает третий собеседник. — Я скажу вам, в чём наша общая беда! Беда наша в том, что путь в индуистские общины открыт не для всех, туда нет столбовой дороги! В сущности, индуистом надобно родиться! А в это же самое время двери широко распахнуты перед всеми, кто стремится к мусульманству, и христианство принимает в своё лоно всех желающих сделаться христианами. Более того, если бы я пожелал стать англичанином, в этом не было бы ничего невозможного! Я мог бы и не принимать христианство. Мне достаточно было бы жить в Англии и следовать правилам жизни, которым следуют англичане. Индуистов становится всё меньше. Прежде раджи строго охраняли индуизм и преследовали мусульман. Сейчас, при английском владычестве, закон охраняет всех! И многие индуисты переходят в мусульманство.