Но на самом деле она не знала, что делать, что предпринять. Лорда Мельбурна винили во всём происходящем. Гастингсы, родственники леди Флоры, винили его в унижении своей родственницы. Но это было ещё что, женские сплетни, одиозные дрязги. В стране происходило кое-что поважнее!

Вместе с промышленностью развивалось и рабочее движение. Чартизм охватил население городов. Возможно было ожидать рабочих выступлений, каких угодно волнений. На страницах английских газет замелькало новое слово: «социализм».

Пресса упрекала лорда Мельбурна прежде всего в том, что он приобрёл неограниченное влияние на королеву. Уже все полагали, что он дурно влияет на девочку, старый повеса!

В мае 1839 года правительство Мельбурна пало.

Виктория не ожидала ничего подобного. Она ведь была ещё так молода, так неопытна в делах правления. Она привыкла доверять Мельбурну, как доверяла бы отцу, любимому отцу (если бы он у неё был!). Она не хотела расставаться с Мельбурном, она не хотела терять его, доброго друга, советчика, который так много знал, так интересно говорил о музыке...

Теперь она вела себя, словно капризный ребёнок. Лидер тори, сэр Роберт Пиль, пытался объяснить ей, что следует удалить из её королевского окружения жён вигов, сподвижников Мельбурна. Виктория сердито отказывалась подписывать приказы об увольнении этих дам... Она внезапно припомнила давний уже и почти шутливый разговор с бывшим премьер-министром о возможности уменьшения её придворного штата. И вот теперь она невпопад отвечала сэру Пилю, напоминала ему о том, что должна, обязана иметь подобающий английской королеве штат! И совершенно напрасно сэр Роберт Пиль пытался объяснить, что никто и не собирается лишать королеву положенного штата; ей всего лишь предлагается заменить дам, назначенных по совету лорда Мельбурна, дамами-тори!

Однако Виктория упрямилась по-детски. Она не понимала, почему её хотят лишить верного друга. Нет, нет! Она знала, что в жизни всегда необходимо чем-то (или кем-то!) жертвовать, то есть жертвовать во имя высших целей. Но почему именно ей, именно сейчас нужно пожертвовать лордом Мельбурном? Нет, это вовсе не непременно. Она — королева. Она не позволит управлять собой.

Простенькое нежелание девочки заменить одних придворных дам другими спровоцировало правительственный кризис. Мельбурн всё же вынужден был подать в отставку. Королева, согласно английским законам, не являлась самовластным монархом, исполнение её прихотей ограничивала конституция.

Тем не менее сформировать новое правительство не смогли. Тщетно старались лорд Веллингтон и сэр Роберт Пиль. Королева бунтовала. Пилю пришлось уйти с поста премьер-министра. Его место снова занял лорд Мельбурн. Но опять же окончательная победа осталась за Пилем. Выборы, проведённые в 1841 году, снова отдали власть тори. И сэр Роберт Пиль оставался премьер-министром до 1846 года.

Но за это время много чего успело произойти.

Цесаревич Александр, старший сын всероссийского императора, наследник престола, совершал путешествие по Европе. Юноша достиг совершеннолетия, и в программу его образования входили непременные путешествия — первое — по необъятной России, во время которого он знакомился со своими будущими владениями, и второе — по Европе. Это второе путешествие оказывалось в определённом отношении даже более важным, чем первое. Поскольку именно поездка по государствам Европы позволила бы Александру Николаевичу увидеть высокородных невест и — соответственно — присмотреть себе будущую супругу, непременно, разумеется, дочь, внучку или племянницу какого-нибудь немецкого принца или герцога. Романовы давно уже (как, впрочем, фактически все династии Европы) сделались немцами по крови.

Далее события развивались таким образом, что молодой наследник Николая I очутился как бы между молотом и наковальней; скажем так: между молотом сердечной склонности и наковальней долга!

13 марта 1838 года Александр прибыл в Дармштадт, столицу великого герцогства Гессен-Дармштадтского. Это был заурядный, типично немецкий город середины девятнадцатого столетия. Казалось, ничего интересного путешественники здесь найти не могли. Моросил непрерывный дождь, пахло мокрой землёй, туман окутывал окрестности сверху донизу. Холод пробирал до костей. Свита цесаревича зябла в каретах и мечтала о ночлеге, о тепле уютных комнат, о камине и сытном ужине.

Но в программе путешествия не значилось свидание с великим герцогом Людвигом II. Александр настаивал, приказывал отправляться дальше. Дармштадт представлялся ему захолустным и неинтересным. Но сопровождавший наследника генерал Кавелин всё же уговорил цесаревича сделать остановку. Собственно, Кавелин помнил о юной дочери герцога Людвига.

Александру предоставили один из лучших в городе домов. Герцог приехал туда с визитом и самолично пригласил наследника всероссийского престола на спектакль в дармштадтском театре, а затем, естественно, на ужин в замок.

Александр облачился в парадный казачий мундир и в сопровождении графа Орлова и нескольких адъютантов отправился в театр и в гости. Генерал Кавелин, в свою очередь, уехал в Майнц, куда наследник должен был вскоре отправиться. Следовало всё подготовить к прибытию цесаревича. Майнц, в отличие от Дармштадта, значился в программе путешествия.

Наставник цесаревича, он же и прекрасный русский поэт, Василий Андреевич Жуковский, не поехал в гости к Людвигу II, герцогу Гессен-Дармштадтскому. Оставшись в своей комнате, он писал письмо императрице Александре Фёдоровне, супруге императора Николая I,дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III, урождённой принцессе Шарлотте, крестной матерью которой была английская королева Шарлотта, жена короля Георга III. Уже давно европейские династические гнезда сделались тесно связаны родственными узами. Василий Андреевич писал другу своему императрице искренне, почтительно и доверительно, писал, что устал от всех этих «балов, представлений и смотров».

Однако уже через несколько часов цесаревич Александр нисколько не жалел о своей задержке в Дармштадте! Двадцатилетний Александр был очарован скромным обаянием пятнадцатилетней Марии, дочери герцога.

Русский принц, надо сказать, уже с самой ранней юности показал любвеобильность сердца. Первыми его страстными увлечениями явились фрейлины его матери, Наталья Бороздина и Ольга Калиновская. Венценосные родители трепетали от ужаса, династии угрожал скандал морганатического брака! Но император и императрица решительно выдали роковых прелестниц замуж.

Теперь же Александр был «очарован и пленён» юной принцессой Гессен-Дармштадтской, о чём на другой день написал родителям. Он даже хотел задержаться в Дармштадте подольше. Но император прислал сыну письмо, извещающее о непременной необходимости продолжить путешествие и следовать неукоснительно намеченной программе. «Добрый Жуковский», как называл его наследник, предложил было Александру притвориться больным, чтобы отложить отъезд из Дармштадта. Но цесаревич всё же не решился нарушить приказания отца.

Александр отбыл в Майнц, затем спустился на пароходе по Рейну до Кобленца, где осмотрел форты «Александр» и «Константин», названные в честь его дядей. После этого путешествие продолжилось по Рейну на пароходе до Кёльна, где цесаревича встречал парад прусских войск. Следующим пунктом маршрута был Дюссельдорф, здесь Александр нанёс визит своему родственнику (опять же!) Фридриху Прусскому. В Дюссельдорфе он также посетил с удовольствием картинную галерею и мастерские известных художников. 20 марта пароход прибыл в Роттердам.

Русскую Пасху цесаревич встречал в Гааге, у своей тётки, принцессы Оранской, родной сестры Николая I, Анны Павловны. В её домовой церкви он отстоял пасхальную службу, говел и причастился. Анна Павловна была замужем за королём Нидерландов Вильгельмом II. На пасхальной неделе она дала в честь приезда племянника ряд блестящих приёмов, обедов и балов. Младшая дочь императора Павла I любила блеск.