Им понравился этот фермер. Он не проверял, достаточно ли быстро они работают, когда проезжал мимо них на косилке. В результате они работали быстрее и догнали его, когда работа закончилась в субботу вечером.
За ужином хозяин просительно сказал: "Ребята, видите, какая пшеница, совсем перезрела. У меня белый канзасский сорт, поспевающий немного раньше, чем миннесотский, который растёт вокруг. Пойдёт дождь, и я потеряю весь остаток урожая. Я не люблю работать по воскресеньям, ещё больше не люблю просить работать других в выходной. Но, видите, какие дела. Не останетесь ли вы на завтра? Я заплачу вам по три доллара за день работы.
Вся бригада согласно кивнула, и Генри пришлось поступить так же, хотя день отдыха ему был нужен гораздо больше, чем три доллара. Впереди их ждала трудная неделя. Их уже завербовали. Работы там было на пять дней. Когда они покончили и с этим нарядом, уборка урожая в этом районе практически закончилась. Насколько хватал взгляд окрест, поля, усыпанные навозом, были заставлены копнами, за исключением отдельных ферм, где три или четыре уборочных машины в сопровождении стольких же бригад вязальщиков отчаянно пытались бороться с природой. Бригада Генри скоро будет готова к уборке урожая в Миннесоте, где пшеница поспевает позднее. Но когда Джейк, Генри и Блэки слезли с крыши вагона, выяснилось, что только один из троих остальных членов бригады готов был ехать на ферму с ними.
- А что будет с остальными мужиками? - спросил Генри.
- О, - протянул Джейк, - они бросили это дело. - У нас всех теперь по двадцать пять долларов в кармане, и эти ребята считают, что этих денег достаточно, чтобы продолжать кочевать. Но ты посмотри-ка на эти составы. Видишь, там ещё много других бродяг.
Генри стало не по себе. Он уже прижился в этой компании, с какими людьми придётся работать теперь? Его беспокоили также двадцать пять серебряных долларов, бренчавших в кармане.
Под вечер какой-то фермер подобрал троих приятелей и ещё трёх других бродяг. В доме у фермера уже был готов ужин и шесть постелей в деревянном сарае.
- А что делать с серебром? - спросил Генри. - Ведь не таскать же его с собой в карманах?
- Оставим его в своих куртках в сарае.
Но мы же не знаем остальных ребят. А вдруг один из них притворится больным в поле, вернётся сюда, заберёт все деньги и улизнёт на ближайшем поезде?
Бродяги не воруют у бродяг. Они вообще не воруют. Они ведь не воры.
Но все говорят, что воры. А разве в нашей старой бригаде не рассказывали о том, как воруют початки кукурузы, когда она поспевает?
Это не воровство. Пища полагается каждому голодному, так же как жаждущему положена вода. Пищу не воруют, её просто берут.
Ну а как же тогда быть с теми, кто её производит?
Они имеют право на хорошую зарплату. И те люди, которые занимаются этим, получают её. Но никто не должен наживаться на продовольствии. Если бы этого не было, то продовольствие было бы настолько дешёвым, что бродяги смогли бы покупать его.
И всё-таки я попрошу фермера положить моё серебро в сейф.
В сейф! Да у фермеров не бывает сейфов. Вспомни-ка, Генри, того фермера, который пустил нас с Блэки ночевать к себе в дом. На комоде там стояла большая тарелка, в которой были обручальные кольца мужа и жены, двое золотых часов, ожерелье, пара браслетов и несколько пятидолларовых золотых монет. Видишь ли, фермер, знает бродяг. А потом возьми Блэки. У него в кармане куртки больше двухсот долларов банкнотами. А он просто вешает свою куртку на гвоздик там, где приходится ночевать. Он тоже знает бродяг, даже незнакомых. Деньги вернее сохранить среди бродяг, чем у банкиров, которых ты вроде бы знаешь.
Во время уборки урожая в Миннесоте для Генри не было ничего нового. То же самое мерное движение бригады вязальщиков в соответствии со скоростью косилки. Та же пища, которой всегда было вдоволь. Как только заканчивалась работа на одной ферме, вас "сговаривали" на другую к вечеру с тем, чтобы рано утром быть уже в поле. Та же плата серебряными долларами. Когда истекли десять дней уборки, Генри пришлось таскать в кармане сорок пять серебряных долларов. Он никогда не думал, что деньги что-нибудь весят. Теперь же на нём был груз что-то около трёх фунтов.
- А почему фермеры не платят нам бумажными деньгами?
- Потому что сейчас в обращении много фальшивых денег.
Бродяги не хотят брать банкноты, да и фермеры не очень-то их жалуют.
- А разве не бывает фальшивых серебряных долларов?
Да, но редко. Все знают, как звенит серебро, и фальшивомонетчику приходится вкладывать в монету почти столько же серебра, как и на монетном дворе. Это обходится почти в пятьдесят центов. И для фальшивомонетчика такая прибыль слишком мала.
- Ну уж во всяком случае все эти вот доллары настоящие.
- Да, но ты не смотришь на них, когда получаешь. Ну-ка высыпь пригоршню их вот сюда на одеяло. А-а! Посмотри-ка на эту вот монету. Видишь вот это тёмное пятнышко возле ободка? Это не доллар, это сувенир.
- Сувенир?
Да, воспоминание о Миннесоте. Когда-то это был хороший доллар, но индейцы сверлят в них дырочки и вешают их на шею своим скво. А когда наступают трудные времена, они закупоривают дырку и пускают монету в обращение. Люди берут их, не замечая заделанной дырки, как это случилось и с тобой. Он, может быть, обойдёт десяток рук. Но рано или поздно кто-нибудь его обнаружит, может быть в банке, и тогда его изымают. Испорченный доллар стоит ровно столько, сколько стоит имеющееся в нем серебро. Тебе повезёт, если в банке тебе дадут за него центов сорок.
Тогда выходит, что кто-то из фермеров надул меня. А с виду они все были честными.
Да уж. Вообще-то они честные, как и все остальные люди, ну процентов на девяносто. Кто-то ведь всучил этот доллар фермеру. И ему приходится его куда-то девать. Почему бы и не бродяге? Фермеры считают, что мы спускаем большую часть своих денег в трактирах, и так оно часто и бывает. Ну а если надуют трактирщика, разве кто-нибудь заплачет? Давай посмотрим, нет ли у тебя ещё сувениров? Нет, ты легко отделался, несмотря на то, что ты небрежно обращаешься с деньгами, когда получаешь их. Однако, не выбрасывай этот сувенир. Когда-нибудь он тебе пригодится.
