Бегство насильников подсказало Амико путь.
- Кейко-тян, очнись! - она тряхнула все еще не отвечавшую подругу. К счастью, та не была совсем без сознания и даже ухватилась за руку Акеми в ответ. - Бежим!
Обе девушки юрко подобрались к проломленной в стене дыре.
- Давай! - сказала Амико и толкнула Кейко впереди себя сквозь пролом и тут же бросилась следом.
На улице оказалось темно и сыро. Кейко сумела подняться на ноги, но ее все еще шатало. Амико и сама чувствовала себя не лучшим образом, однако охать и ахать не приходилось - грохот стрельба и крики только усиливались. Вот только куда бежать?
Амико выбрала наудачу - в сторону от грохота, раздававшегося спереди хижины. Не чуя под ногами земли, две девушки, спотыкаясь, нетвердо побежали прочь.
Впереди, в стороне площади, где остался сарай с пленниками, мелькали какие-то тени на фоне чадно горящих грузовиков. Кто-то что-то орал и визжал, гремели очереди, бухали разрывы ручных гранат. Над соседней крышей взвились высокие языки пламени: начался пожар.
Ослепительный сноп раскаленных трассеров, просвистевший низко-низко над тростниковыми кровлями и поразивший какую-то цель на окраине - да так, что в небо взмыли десятки рикошетов - заставил девушек шарахнуться в сторону. Увы, едва они вбежали в огороженный высоким бамбуковым забором дворик, как нос к носу столкнулись с десятком удирающих в панике бандитов-бирманцев.
Нежданная добыча мигом превратила тех из зайцев в охотников - растопырив руки, они с гоготом принялись ловить до смерти перепуганных беглянок.
Амико сейчас мыслила как загнанный зверек. Едва завидев бирманцев, она метнулась в сторону, почти таща подругу за собой. В грохоте взрывов и выстрелов, в пламени пожаров она волновалась лишь об одном - не вернуться в руки похитителей. Все остальное потом.
Но скрыться не удавалось: ограда замедлила их, и в считанные секунды девушек окружили негодяи. Амико почувствовала, как ее отрывают от Кейко, едва не упавшей в грязь. Благородная сдержанность и разумность имеет свои пределы. К тому же, теперь, в отличие от каких-то десяти минут назад, забрезжила надежда спастись. На этот раз она не стала терпеть посягательств. Бешено забрыкавшись, Амико принялась лягаться и попыталась укусить схватившую ее руку. Пользы это принесло мало, бирманец всего лишь пошатнулся и резко рванул ее в сторону. Потеряв равновесие, девушка упала на колени.
Кейко тем временем попыталась улизнуть от остальных бандитов, но полученные побои и смятение, вызванное упавшим на голову миниатюрным адом, не прибавляли ловкости. Ее схватили и кинули к подруге. Амико, не успевшая подняться с колен, затравленно оглянулась.
Все выглядело так, будто им выпал самый черный жребий. Десятки рук схватили беглянок. Возбужденно переговариваясь, бирманцы ощупывали их, тискали, мяли и щипали. Вот один оттолкнул другого, который уже начал расстегивать ремень, ухмыляясь слюнявым ртом. Маленького роста, темнокожие и морщинистые, словно бандерлоги, они лезли, протягивая жадные лапы, словно намереваясь растерзать беззащитную добычу.
Амико перестала верить в реальность происходящего. Невероятно, просто невозможно было поверить в то, что посреди отголосков ада люди могут поддаться похоти. Она пыталась отбиваться от множества рук, но ее оскверненное тело снова и снова хватали, причиняя боль. Перед глазами мелькали выпученные глаза, перекошенные рты, по-звериному раздутые ноздри. Эти люди забыли о всякой опасности. Может, из-за того, что страх сломал какую-то шестеренку в сознании, может, потому что все они успели опьянеть от крови в недавней казни, накачаться наркотиками и спиртным.
Кто-то потянул вниз ее юбку, чья-то рука забралась сделанную насильником в прореху на форме.
Гиены. Стервятники. Стая омерзительных существ, ради удовольствия отказывающихся от человечности.
Вот Кейко закричала, бешено лягаясь, когда двое или трое бирманцев навалились, разрывая на ней одежду. Сипение, хрипение и пыхтение заслонило, казалось, грохот нападения неизвестных сил.
Неизвестных сил... Кто же они? И где же они?
Амико, чувствуя, как обнажают ее тело, взмолилась, по-прежнему не говоря ни слова вслух: 'Пожалуйста, придите! Прошу... прошу, убейте их! Уничтожьте их всех! Пусть даже вместе со мной, но выжгите этих насекомых, сотрите с лица земли!'
И, словно сдаваясь перед самой собой, она все-таки закричала, вторя кричащей от осознания грядущего подруге:
- Да умрите же вы!
Неизвестно, что за высшие существа откликнулись на эту отчаянную мольбу. Вряд ли на бирманские горные захолустья распространялась юрисдикция присматривающих за японскими гражданами синтоистских ками, так что можно уверенно сказать: это были какие-то другие боги. Однако, как ни удивительно, призыв кто-то услышал.
Подтверждением тому стали быстрые шаги на улице - кто-то пробежал вдоль бамбукового частокола, и в воротцах, на кровавом фоне близкого пожара нарисовался и на мгновение замер угольно-черный силуэт.
Отразившаяся в широко распахнутых глазах Акеми фигура мало напоминала человеческую: она была настолько высока и широка, что едва прошла в воротца, задев макушкой верхнюю перекладину, до которой низкорослым хозяевам-бирманцам не удалось бы даже допрыгнуть. Задетый плечом правый бамбуковый косяк хрустнул и отвалился, а порыв ударной волны от далекого разрыва взметнул крылом висящий на широченных плечах плащ - хотя нет, это был не столько плащ, сколько странная лохматая накидка. Стеклянно блеснули нечеловеческие глаза... или линзы?..
Человек - если это, конечно, был именно человек, а не титан из древних легенд - потратил на то, чтобы сориентироваться, не более двух ударов сердца. Вскинув оружие - автомат со странно толстым стволом - он что-то оглушительно рявкнул на незнакомом языке. Акеми решительно не поняла слов, но угрожающий, подавляющий раскат этого голоса вдруг живо напомнил ей недавно виденного в кино Зевса со своим эпичным 'КУО ЭГО!'
Бирманцы, сумевшие расслышать непонятную команду незнакомца, удивленно вытаращились на могучую фигуру. Амико же, пораженная до глубины души, но не утратившая способности думать, воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть из державших ее рук. Ближайший насильник машинально дернул рукой и схватил отползающую девушку за волосы.
Однако далеко не все из бандитов утратили разум настолько, чтобы стать недееспособными. Кто-то уже вынул пистолет и что-то кричал, наставляя на чужака.
Незнакомец, не медля ни секунды, нажал на спуск, и толстый ствол его оружия странно и беззвучно запрыгал - совсем не похоже на боевое оружие. Однако страшный, тупой и хрусткий удар в голову бандита, схватившего Акеми за волосы, который снес его в сторону, перебросив через какое-то корыто, выглядел более чем настоящим. На ее лицо брызнуло что-то липкое.
Срезав еще двумя короткими очередями бирманца с пистолетом и его соседа, он вдруг на мгновение замер. Впустую щелкнул боек - видимо, кончился уже початый магазин. Перезарядить оружие, находясь буквально в двух шагах от противников, было невозможно. Однако пришелец быстро принял решение - выпустил повисшее на ремне под мышкой оружие - и ринулся в атаку, воспользовавшись тем, что большинство столпившихся напротив щуплых бирманцев было без оружия. В его правой руке, откуда ни возьмись, возник кургузый пистолет, а в левой длинный обоюдоострый нож с копьевидным клинком.
Бирманцы запаниковали. Близость смерти пересилила похоть, и обеих девушек тут же забыли. Кто-то из насильников бросился бежать, но наткнулся на бамбуковый забор, принявшись ломать его и пытаться перелезть. Но наиболее озлобленные и просто не успевавшие отскочить ринулись на чужака. К счастью, слаженностью их действия не отличались, и те немногие, у кого имелось огнестрельное оружие, не смогли сразу открыть огонь, заслоненные от врага подельниками с ножами и голыми руками.
Три быстрых и таких же беззвучных и беспламенных пистолетных выстрела очистили чужаку дорогу, и он с напором атакующего быка вклинился между прижатыми к частоколу девушками и основной группой противников. Просвистев мимо полулежащей Акеми, он, как хоккеист, снес левым плечом бирманца, стоящего над Кейко, заставив того перелететь через спину своего подельника со спущенными штанами уже прижавшего девушку к земле и нависшего над ней на четвереньках. Этот получил мощнейший удар сапогом снизу под брюхо и, свалился с уже обессилевшей жертвы. Нападавший, сбросив большую часть энергии, затормозил, одновременно разворачиваясь вправо и с размаху наступив бандиту на живот - тот разинул рот, подобно раздавленной лягушке, и захрипел.
