Иван помолчал немного, потом осторожно похлопал мальчишку по плечу и заговорил по-русски мягко, успокаивающим тоном:

- Слушай сюда, хоть и не понимаешь ни черта. Прости, что связал - так вышло. Не дрожи особо сильно-то. Детей я не ем точно так же, как не трахаю и не забижаю подвернувшихся беззащитных ОЯШек. Да, даже несмотря на то, что они оказались неожиданно симпатичными. Ну, ты меня понимаешь. Бояться не нужно, прогуляешься с нами на пару деньков, потом отпущу. А сейчас сиди тихо и не рыпайся, иначе всем будет плохо. Ферштейн?

Приложив палец к губам, он многозначительно уставился мальчишке в глаза. Тот что-то прерывающимся тоном пробормотал и часто закивал.

- О, понимает. Дивны божии дела.

- Он вас понимает, Иван-сан?

Амико показалась сбоку от большого русского и посмотрела на ребенка. Юная японка с удивлением смотрела на этого мальчонку. Ей казалось удивительным, что люди могут быть вот такими: худыми, грязными и больше похожими на зверят. Но так ли она отличалась от этого мальчика сейчас, после двух дней пути?

Неужели все то, что она воспринимала как должное - чистота, уход, комфорт - так неравномерно встречаются в мире?

- Кто же его поймет? Вон как дрожит, бедняга. Так, вот что... - Иван вытащил из кобуры на разгрузке кургузый пистолет и вручил Амико. - Присмотрите за ним минут десять - мне нужно на подходах устроить пару ловушек, чтобы не было нежданчиков. Но если начнет брыкаться - пугайте, а стрелять не стоит. Хорошо? Еще лучше бы, конечно, не пугать, а утешить пацана. Вы же не такие страшные, как я... ну, уж как выйдет.

Девушка чуть неуверенно, но крепко взялась за оружие и кивнула вслед русскому. Она села напротив съежившегося мальчика, всем видом демонстрируя спокойствие и уверенность, лишенные, как она надеялась, враждебности.

Кейко же, избавленная от должности стража, подобралась к ребенку с другой стороны и во все глаза рассматривала мальчугана сквозь очки.

- Вот странный, - заключила она через минуту.

Русский, покопавшись в карманах разгрузки, вытащил американскую гранату - трофейную, из тех, что он отобрал у побежденного главаря игиловцев - и моточек шнура, что-то прикинул, кивнул сам себе, и, тихо ступая по крупным камням, убежал вниз по течению, скрывшись за поворотом ущелья.

Девушки остались наедине с маленьким бирманцем. Тот, проводив глазами громадную фигуру в камуфляже и лохматой накидке, с некоторым облегчением перевел дыхание. Потом опасливо взглянул на вооруженную Амико, и покосился на Кейко.

Потом пошевелил связанными ногами и пробурчал довольно тонким голосом:

- Чено тиния натэ...

- Ну и говор у него, - продолжала разглядывать нового соседа Кейко. - Собачий какой-то.

- Не надо снобизма, - сказала Амико и покосилась на связанные ноги пленника. - Кажется, он чего-то хочет.

- С чего ты взяла?

- Судя по тону, он недоволен. Наверное, болят, они ведь связаны.

- Ага, развязать его, что ли, просит? - сообразила Кейко. - Фигушки.

Маэми сурово покачала головой.

Видимо, угадав по тону, какой был дан ответ, мальчишка сморщил мордочку и тихо захныкал. Слезы закапали на пыльные побитые коленки.

- А-а-а... - немедленно отодвинулась от него Кейко. - Ами-тян, он ревет!

- Я вижу, - сдавленным голосом отозвалась Акеми.

Юные девушки, несмотря на передрягу, в которую попали, не были чужды извечного женского сочувствия к слабым. Совсем не злые по натуре, они не умели бесстрастно выносить чужие слезы; тем более, что по возрасту мальчишка годился на роль младшего братца, которого воспитание требовало утешать и защищать. Обе японки сконфуженно переглянулись, не зная, что делать.

- Может, у него ноги болят?

- Может. Развяжем?

- А вдруг побежит?..

Вопрос остался без ответа. Не будучи дурами, девушки понимали, что развязывать пленника нельзя. Ивану удалось вселить в их души страх разоблачения, поимки и преследования. К тому же, обе они чертовски устали за день.

И все-таки...

- Давай я, что ли, ослабить, попробую... - пробурчала, наконец, Кейко и подобралась поближе к бирманцу. Ткнув его в коленку, японка показала свой крохотный кулак и взялась за путы.

Тот, хлюпнув носом, сжался еще больше, явно опасаясь и Кейко тоже. Судя по его выражению, бедняга действительно совершенно не понимал, к кому он угодил.

- У-ух! - Кейко попыталась распутать узы, но сноровка русского давала о себе знать, и несчастная школьница не смогла ослабить пут на ногах мальчишки. - Ну, киборг-убийца!

С мясницким кряхтениям девушка в очках заново схватилась за ноги пленника и принялась тянуть узлы на веревке. Наконец, юный бирманец почувствовал, как связанным ногам стало свободнее, хоть веревка и не была снята.

На смуглой мордашке отразилось облегчение - он быстро зашевелил затекшими пальцами ног, восстанавливая кровообращение, после чего со щенячьей благодарностью взглянул на девушку в очках.

- И нечего на меня таращиться, - смущенная его взглядом Кейко отодвинулась, поправляя очки.

- Похоже, ему лучше, - сказала Амико и, отодвинув руку с пистолетом, спросила. - Все хорошо?

Она знала, что мальчик ее не поймет, но постаралась придать голосу дружелюбную и вопросительную интонацию. У русского ведь, кажется, получилось.

Парнишка еще раз шмыгнул носом, утерся связанными руками, и что-то проговорил с вопросительной интонацией. Но что - Бог весть. Бирманский язык не имел абсолютно ничего общего с японским, и понять его было совершенно невозможно.

В этот момент из-за камней в пещерку запрыгнул Иван. В его руках была охапка хвороста. Быстро схватив взглядом обстановку и заметим ослабленные веревки, он покачал головой, но ничего не сказал, а принялся быстро складывать из камней подобие очага.

- Вот. Ветер снизу, к счастью, в долину дым не потянет. Солнце нагревает воздух, и он вверх идет. Вот преимущество дневок - вечером хрен бы мы тут костерком побаловались - холодный воздух вниз идет, и дым весь был бы в деревне. Мигом бы учуяли, кому не надо.

- Костер? - встрепенулась Кейко. - Это, в смысле, будет тепло?!..

Девушка прямо-таки подскочила от радости.

- Банька-сан, вы волшебник!

- Хе-хе, - слегка польщенный ее искренней радостью, Иван почесал в затылке. - Да тепло-то скоро и так будет, даже как бы и не слишком жарко. Главное, сейчас мы сочиним кой чего перекусить, а то живот уже к позвоночнику прилип.

Быстро разведя костер, он вытащил из РД несколько клубней, слегка похожих на переросшую редиску, только плотнее.

- Это вроде бы батат? Я его только на картинках видел, но, говорят, родственник основы жизни на земле - то есть картошки. Это, ясен перец, самая лучшая рекомендация. Кажется, в Японии у вас его выращивают, и он вообще не редкость, так? Тогда вы же, наверное, знаете, как его готовить, батат этот?

- Хм, - Амико взвесила пистолет в руке. - В принципе, я могу попытаться что-нибудь приготовить. Можно пожарить, можно сделать салат, можно даже, при желании, натолочь пюре. Если бы был сахар, я бы могла даже...

Она осеклась.

- Впрочем, нам сейчас не до кулинарных изысков.

Иван утер рукавом обильно выступившие слюни и опустил подернутые мечтательной поволокой, воздетые к небесам глаза на грешную землю.

- ...Изыски... я изыски люблю. Но из всех кухонных причиндалов только костер и фляжка. Может, просто испечь? Ну, как картошку?

- Можно и так, - кивнула Амико. - Принцип не сильно отличается. Но я могу и... могу и приготовить что-то посложнее, даже просто вашим ножом...

Почему-то девушка засмущалась.

- Правда?!.. Ух ты! - Иван мигом вытащил НРС из ножен, но его уже протянутая, было, рука задержалась. - Сейчас, только...

Он отошел к струящемуся по дну пещеры ручейку и тщательно вымыл нож. Потом вернулся, вручив его Амико.

- Острота, конечно, не кухонная, угол заточки не тот. Но я точил, старался.

- Ничего, я справлюсь, - Амико взяла нож, приняла из рук Ивана батат и взяла тонкую хворостину из принесенного русским пучка. Отойдя к ручейку, девушка тут же взялась за трофейные продукты, неловко, но старательно орудуя непривычным ножом.