Это казалось таким же правильным, как вытереть грязное пятно. Конечно, мой брак не был заключен должным образом и я тогда понятия не имела, что происходит. Всю жизнь меня держали во тьме, а теперь Осгар зовет меня к свету. Жизнь вдруг заиграла новыми красками, сердце наполнилось надеждой — у меня есть будущее, я буду счастлива!

— Конечно да! Я выйду за тебя замуж. — Я надела на палец золотое кольцо. — Прошлой ночью я приняла решение уехать с тобой. У меня больше нет сил. Так какие у нас планы?

— Планы? Так, твоя мать уехала. Дома остается твоя невестка. Нужно придумать, как незаметно вынести из дома чемодан.

Для поиска решения мне потребовалось всего мгновение.

— Ах! Завтра Танвир ведет к врачу Шэма, он сильно кашляет. Мне необходимо остаться дома с Азмиром, пока ее не будет. Мы сможем уехать, как только она уйдет.

И теперь, когда все складывалось как надо, у меня в желудке запорхали бабочки.

Осгар крепко взял меня за руку.

— Ты уверена, что хочешь сделать это?

Я кивнула.

— Да, уверена. Я еще никогда ни в чем не была так уверена. Но я немного нервничаю. И я должна рассказать Мене. Я не могу уехать, не попрощавшись с ней. Она будет скучать по Азмиру.

Мы с Осгаром разработали план действий на завтра. Перед тем как отпустить мою руку, он наклонился ко мне и поцеловал в губы, очень нежно. Остаток дня я чувствовала это прикосновение.

Вечером, когда рядом никого не было, я позвала Мену в кухню.

— Мена, я должна кое-что тебе рассказать. Я не могу здесь оставаться, зная, что они мне готовят. Осгар предложил, чтобы мы с Азмиром уехали вместе с ним, он хочет на мне жениться. Завтра я уезжаю.

— Что? — вскричала она. — Нет, нет, нет! Ты не можешь уехать!

— Тс-с! Потише, — предупредила я. — Если кто-нибудь услышит…

— Ах, Сэм, Манц найдет и убьет тебя. Кто тогда позаботится об Азмире?

Она была права, опасаясь Манца, я понимала это. Если он прознает, что я задумала, то, наверное, так сильно меня побьет, что я не смогу ходить. Или и того хуже. Но я также знала, что мне впервые представился шанс спастись и другого, наверное, не будет.

— Послушай, — сказала я, крепко сжимая руки Мены. — Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты позаботилась об Азмире, хорошо?

Мена кивнула и разрыдалась. Я не выдержала, и мы обнялись, рыдая уже вдвоем.

— Ты ведь понимаешь, правда, Мена? Я должна это сделать. Я не могу больше смотреть, как Азмир проходит через эти муки. Ему нужны любовь и забота, а не шлепки и подзатыльники.

— Знаю. И я прекрасно понимаю, зачем ты это делаешь. Просто я боюсь, что если Манц найдет вас… Не хочу даже представлять, что он с вами сделает.

Мы еще какое-то время обнимались и плакали.

Я знала, что с Меной все будет в порядке, что ей не причинят вреда. Она умела о себе позаботиться: когда на нее кричали, она плакала; если ее просили сделать что-нибудь, чего ей не хотелось делать, она резала себе палец или вытворяла такое, что ее больше не просили об этом. Мена была практичнее меня, она понимала, что ее усилий никто никогда не оценит, а потому предпочитала держаться тише воды ниже травы и не реагировать на происходящее. Она знала, что неведение — благо, и довольствовалась этим. А я этого не понимала, точнее, я воспринимала все по-другому, вспоминая наставления тетушки Пегги. Я стремилась угодить семье, найти замену любви, которую когда-то дарила мне воспитательница. Обнимая худенькое тело сестры, я знала, что на нее не станут набрасываться, когда меня не будет.

Наконец мы разомкнули объятия. Пока мы вытирали слезы, Мена сказала:

— Будь осторожна и заботься о моем любимом племяннике. А еще постарайся как-нибудь связаться со мной. — Она помолчала. — Нет, не надо. Просто позаботься о себе. — Сестра взглянула на меня, и слезы снова навернулись ей на глаза. — Не верю, что это происходит.

— Я люблю тебя, Мена.

— Я тоже тебя люблю.

На следующее утро я встала и приготовила всем завтрак. Перед уходом Мена зашла в кухню, обняла меня и шепнула:

— Я буду скучать по тебе. Я люблю тебя, — а потом взяла на руки Азмира и крепко прижала к себе. — Я хочу, чтобы ты вернулся, когда подрастешь. И не смей меня забывать. Я люблю тебя больше всех на свете.

Я попыталась проглотить комок, застрявший в горле, когда Мена остановилась на пороге кухни и оглянулась, чтобы последний раз взглянуть на нас.

— Прощай, — одними губами сказала я. — Я люблю тебя.

И Мена ушла.

Я услышала, как выехал со двора фургон Манца. Пока все шло хорошо. Я забрала Азмира в спальню, чтобы он не повторил при Танвир чего-нибудь из прощальных слов Мены. Я рассказала сыну сказку, руками изображая героев, а в конце пощекотала его, заставив рассмеяться.

Наконец Танвир зашла к нам в комнату.

— Я ухожу. Через час должна вернуться.

— Хорошо, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. — Надеюсь, Шэма подлечат.

Несколько секунд спустя захлопнулась входная дверь. Я бросилась к окну и выглянула во двор, ожидая, чтобы Танвир и Шэм ушли достаточно далеко. Удостоверившись, что они не намерены возвращаться, я кинулась в соседнюю комнату за чемоданом.

В один-единственный чемодан должно было поместиться все, что я хотела забрать, поэтому я аккуратно складывала вещи, хотя было искушение просто побросать туда все без разбора. Несколько шальвар-камиз для меня, старый бюстгальтер, две пары туфель и кое-что из украшений; паспорт с ненужной теперь визой на въезд в Пакистан. Оставшееся в чемодане место я заполнила одеждой Азмира.

Азмир решил, что это забавная игра, и принялся вытаскивать вещи из чемодана почти с той же скоростью, с какой я их туда складывала. В другой ситуации я бы поиграла с ним, но сегодня просто не было времени.

— Азмир, не надо! Пожалуйста, не надо, солнышко, нужно собрать этот чемодан, — журила я сына, но не слишком строго. — Просто посиди тихонько и понаблюдай, как мама это делает. Сегодня мы покатаемся на поезде, будет весело, правда?

Я старалась говорить радостно, не показывая, как сильно нервничаю.

Наконец чемодан был собран. Я застегнула на нем молнию и поставила у порога. Потом прошлась по квартире. Чемодан Осгара был в его комнате, и я поставила его рядом со своим. Мне вовсе не было грустно покидать эту квартиру, я не ощущала, что это мой дом. Затем я пошла в кухню и приготовила Азмиру гренки. Не лишним будет перекусить — на случай если мне не скоро удастся снова покормить малыша.

Не успела я смахнуть крошки со щек Азмира, как раздался стук в дверь. Несмотря на то что я ожидала увидеть Осгара, кровь стучала у меня в ушах, когда я шла открывать. Бросив мимолетный взгляд в глазок, я убедилась, что пришел тот, кого я ждала. Я с облегчением вздохнула, но сердце по-прежнему бешено колотилось в груди. В конце концов, я ведь убегала из дому. Я еще не называла так свой поступок, а теперь, когда назвала, у меня тут же вспотели ладони. Я осознала, что мне еще никогда не было так страшно.

Я открыла дверь. Наши взгляды встретились, но мы оба были слишком напряжены, чтобы улыбаться.

— Готовы? — спросил Осгар.

— Да. Вот чемоданы. Отнеси их в такси, а я заберу Азмира.

Пока Осгар укладывал чемоданы в багажник машины, я взяла сына на руки и пошла к выходу. К тому времени Осгар успел вернуться и придержал дверь, чтобы я прошла.

— Все взяли? — спросил он.

Я кивнула, и он закрыл дверь. Я не оглядывалась, шагая по дорожке к такси. Было 17 ноября 1987 года, когда я наконец покинула дом.

— Центральный вокзал, пожалуйста, — обратился к водителю Осгар. А мне сказал: — Я купил билеты перед тем, как заехать за вами. Поезд отправляется через двадцать минут.

Я не могла говорить. Азмир сидел у меня на коленях, смотрел в окно и показывал пальцем на то, что привлекало его внимание. Я дрожала, когда мы вошли в здание вокзала. Я крепко держала Азмира за руку, а Осгар катил мой огромный и свой маленький чемоданы.