— Добрый вечер, господа, — Гарри подошла ближе.

— Утро уже, — фыркнул Нокс, измученный и уставший. Под покрасневшими глазами пролегли тени.

— Что конкретно с ней и как долго это длится? Когда началось? — волшебница откинула волосы за спину, достала волшебную палочку и присоединилась к Диагностическим чарам Сметвика.

Которые ровным счетом ничего не давали. Температура, почти жар, повышенное потоотделение, практически сразу же сменяющееся ознобом. Ворох одеял оказался миловидной девушкой с каштановыми волосами, которые сейчас спутались, от пота и слез напоминали паклю. Лицо заострилось, побледнело настолько, что видно стало каждое зернышко веснушек на носу, зрачки расширились, губы потрескались. Типичные признаки лихорадки, самой обычной, лечащейся парой зелий и заклинаний. Видимо, их и применила бледная моль, скорей всего, это и был тот самый стажер, которого переманил Нокс. Но они ничего не дали. Магические резервы продолжали опустошаться, как будто что-то выпивало их.

Только сейчас Гарри отметила, что в комнате страшно натоплено, очень душно, как в бане. Видимо, так решили согревать девушку. Ведь та, когда начинался жар, скидывала весь ворох одеял, а когда бил озноб снова искала их и не находила, мерзла.

— Началось все вчера утром, — Стоун встал возле дивана, обнял за плечи женщину. Гарри даже не заметила ее — настолько тихой была седая пожилая волшебница. Стоило рукам мужа коснуться ее, и она задрожала, сдерживаемые до поры рыдания прорвались потоком слез, которые она скрыла, уткнувшись в плечо мужа. — Амелия учится на артефактора, а в свободное время занимается починкой и исследованием старинных поврежденных предметов. Это ее хобби. Обычно Мели старается выбрать безопасные, так как еще даже не Подмастерье. К вечеру она пожаловалась, что у нее болит голова и ломит все тело. Дэвид живет рядом с нами, и мы от греха подальше вызвали его сразу же.

— Имел место небольшой жар, — подал голос моль с дивана. — Я дал Жаропонижающее и Укрепляющее зелье, а затем — Сна без сновидений. Когда это не помогло, вызвал целителя Сметвика.

— Ты все правильно сделал, Дэвид, — кивнул Гиппократ. — Вот только даже я не могу справиться с этой заразой. Она тянет силы прямо из очага, девчонке, если она выживет, грозит остаться сквибом.

Стоун с женой затряслись, женщина расплакалась мужу в плечо.

— А вот нечего недоучкам доверять возиться с поврежденными артефактами без присмотра! — рыкнул мужчина.

Больная завозилась, застонала от его громкого голоса.

Гарри выслушала, прикусила губу. Она уже сталкивалась с кое-чем подобным в своей практике, сама же и пострадала от этого. Если бы не Наставник, умерла бы на диване в гостиной дома на площади Гриммо, в собственной слюне и рвоте — так плохо ей было. Действие проклятия зависит от размера магического очага и способностей. Видимо, девочка крепкий середнячок.

Но ведь это невозможно! Гарри пострадала, когда неосторожно сунулась к артефактам рода Блэк, откуда могла их раздобыть простая ученица, даже не принадлежащая к чистокровным родам?

Но проверить не мешает.

Женщина перенастроилась на особое видение, произнесла пару специфических заклинаний артефакторов… и зашипела сквозь стиснутые зубы.

— Сметвик прав! — процедила она, повернулась к Стоуну, сверкая глазами. — Если так радовался увлечению внучки, лучше бы притащил ее в лавку, пусть бы она там работала под твоим присмотром!

— И ты отдашь ей свое место? — ехидно спросил Ричард, сощурив глаза.

Защитная реакция, он стремился защитить от нападок своего бывшего учителя и нынешнего друга.

Гарри снова зашипела.

— Все лучше, чем она снова где-нибудь подцепит блэковскую заразу.

— Блэковскую? — одновременно спросили целители. Но если бледная моль недоумевал, то Сметвик подобрался.

— Смотрите, мистер Сметвик, — Гарри прояснила ауру девушки. — Вот сюда, — она показала кончиком палочки на бледное плетение. Ауру опутывали студенистые нити, почти незаметные, невидимые, если не знать, что и где искать. — Защитное заклинание, называется "Паук". Придумано Фобосом Блэком, его применяют к темным артефактам, чтобы уберечь от рук тех, кто не принадлежит к роду. Правда, используют его не только Блэки. Обычно они стараются не разбалтывать заклинаний, но Фобос не последовал традициям по каким-то своим причинам. Паук опутывает сетью ауру и очаг и медленно растворяет в себе, выпивает его досуха. Полностью, не только из ядра, но и из крови.

— Значит, жертва умирает, так как маги не могут жить без… волшебства в крови.

— Да, — Гарри кивнула. Снова повернулась к Стоуну. — Мне нужен артефакт, над которым она работала в последний раз.

Старик кивнул и призвал завернутую в ткань вещицу. Гарри отбросила покровы и увидела почерневшую от времени шкатулку с чеканкой и гравировкой Мастера Артефакторики, что сработал ее.

— Ну, что? — Нокс нетерпеливо подался вперед. Гарри окинула его подозрительным взглядом. Имеет виды на девушку? Хм, интересно.

— Нотты, — вынесла она вердикт. — Шкатулка принадлежала им, род существовал в одно время с Фобосом Блэком, поговаривали, они были товарищами по оружию и так далее, — она осматривала поверхность, следы и обрывки кружев заклинаний. — Вот он и защитил артефакт. Нынешние потомки, по-видимому, решили продать ее, все же темной магией от нее фонило изрядно, а пользы никакой. До того, как был задействован Паук.

— Ты сможешь убрать его?

— Да, — слова у бывшей Поттер не расходились с делом.

Если бы кто-то осмелился заглянуть в окно гостиной маленького домика в Лютном переулке, он бы увидел картину из прошлого, описывающую шабаши ведьм. Трещал камин, воздух вибрировал от жара. На диване изгибалась и постанывала юная девушка, мокрая от пота одежда облепила ладную фигурку с небольшим пухленьким животиком. Иногда она приоткрывала мутные глаза, и тогда седой старик трясущимися руками подносил ей стакан воды, из которого девушка могла взять от силы капель десять. Над нею склонились двое: мужчина и женщина. Их тени соединялись, сплетались, повинуясь пламени камина. Звучали в замкнутом пространстве монотонный речитатив старого заклинания, мужчина страховал, поддерживал состояние девушки стабильным. Казалось, будто ее собираются приносить в жертву всесильным темным демонам, что столпились по углам и тянули, тянули к жертве свои длинные руки-щупальца.

Женщина в облегающем платье, с распущенными длинными волосами, змеившимися почти до бедер являлась олицетворением представлений человеческих о ведьмах. Не красавица, со сведенными от злости и усталости губами, ее влажная кожа мерцала в свете огня, загорелая, бархатная. А глаза наполнялись потусторонним ведовским сиянием, свойственным лишь сильным магам.

Палочкой выписывала она сложные, многосоставные фигуры, острым кончиком, как вязальным крючком, подхватывая провисшие нити ауры, подтягивая их, цепляла паразита и отводила в сторону, разъединяла с человеком. И щедро изливала собственную магию через руны и катрены, делилась сырой, чистой, неразбавленной силой, лишь слегка отфильтровывая магию Смерти, что даровала кровь. Никто, кроме нее и ее потомков, не в силах перенести влияние божественной крови.

Гарри не помнила, сколько это продолжалось. Помнила лишь, что помянула бы всех Блэков от Фобоса и далее за их ненависть к не-чистокровным и поистине мерзкое воображение. Но больше всего за то, что разбрасывались своими вещами и заклинаниями где ни попадя. Хотя это все было преувеличением: своими изобретениями древнейшие и темнейшие не делились, Фобос стал в этом отношении исключением, белой вороной.

Она бы помянула их всех, но заклинания требовали концентрации, Паук, как и любая другая темная магия, не желал отдавать свою жертву просто так. Гарри пришлось с ним сражаться. И без помощи Сметвика вряд ли бы справилась.

На исходе ночи, когда она, наконец, опустила сведенной рукой палочку и пошатнулась, кто-то подхватил ее под руки и переместил на диван. В губы ткнулось горлышко флакончика с зельем. Укрепляющее, как опознала Гарри. Снейп бы порадовался возросшим возможностям бывшей ученицы в Зельеварении. И получил бы резкую отповедь, что преподавать надо лучше, как детям, а не взрослым студентам на подготовке к Мастерству.