- Я же говорил, что ничего хорошего больше не будет, - тихо сказал я, разворачиваясь и начиная бег к своему дому.
Курт побежал за мной, крича мне в след что-то, но я захлопнул дверь прямо перед его носом. А после просто упал на пол от бессилия. Это был эмоциональный срыв, а вслед за ним эмоциональное истощение.
Я лежал на полу и плакал. Сначала громко и навзрыд, а потом, когда я сорвал горло, уже просто хрипел и бил кулаками по полу.
Это день.. шестнадцатое марта две тысячи восьмого года. День, когда я потерял все.
Та мысль, приходившая в мою голову уже не раз, в этот день оказалась самой, что ни на есть, правильной. Добраться до второго этажа было не просто. Ноги не держали и я был словно в вакууме. Постоянно спотыкался обо что-то, падал, сбивал колени и руки, но не чувствовал этого.
Дойдя до ванны, я открыл горячий вентиль на полную и закупорил слив. Вода набиралась мучительно медленно. Я смотрел на струи, пытаясь поторопить их, но ничего не выходило. Моя куртка, рубашка и футболка полетели на пол. Джинсы снимать с себя я не стал и прямо в них залез в ванну, вода в которой должна была быть кипятком. Но и этого я не чувствовал. Уровень воды прикрыл мои колени и я понял, что пора.
Пора.. и все закончится. Там, возможно, я встречусь с Чарли. Я перестану мучить тех, кого люблю. Маму, Курта.. Пальцы сжимали лезвие. Я смотрел на его блеск и думал о том, что я умру таким дурацким способом. Эта маленькая блестящая штучка убьет меня. От Такера Спинозы останется только оболочка, да среднего размера надгробный камень. От Чарли МакМиллана осталось то же самое.. Где же справедливость?!
Сквозь шум воды я уловил громкий и частый стук в дверь, но не обратил на это совершенно никакого внимания. Понял, что если не потороплюсь, то будет поздно. Я поднес острие лезвия к своей руке и резко вонзил его в запястье, точно в вену, а затем разрезал кожу вдоль всего предплечья. Темно-красная кровь с синеватым оттенком хлынула неприрывной струей, что вызвало улыбку на моем лице. Теперь мне все казалось правильным. Даже дышать стало легче. Вот и все..
Стуки в дверь были фоновым звуком, которые все не прекращались. Кто-то кричал с той стороны, просил, чтобы ему открыли, но мне дела было до этого ровно столько же, столько до бутерброда, валяющегося на полу в кухне.
Голова стала тяжелеть. Вода в ванной окрасилась красным. Я наблюдал за этим из-под прикрытых век, уже особенно не думая ни о чем. Лишь желая, чтобы все закончилоась как можно-скорее.
Где-то на границе сознания я понял, что чьи-то руки бьют меня по щекам. Кто-то кричит и всхлипывает у меня над ухом. На лицо падают светлые волосы. Кейси.. Кейси..
- К..к..ейс.. - совсем тихо, абсолютно не слыша себя, произнес я, - К..е..йс..и.
- Идиот!
Это было последним, что мне удалось услышать перед тем, как я очутился в месте, где нет чувств и боли. Месте, о котором я мечтал так долго.
Часть 10. К истокам. Завершающая.
Поговорим немного о белых потолках? Какой гениальный человек придумал, что потолок, в подавляющем числе случаев должен быть обязательно белым? Почему, например, не черным? Какой-нибудь умник наверняка скажет, что черный потолок - это слишком мрачно, и годится он только для ночных клубов да для комнат, в которых живут поклонники Сатаны. И, скорее всего, этот умник будет прав, но годится ли это мне? Хочу ли я, открывая глаза все время видеть этот белый потолок, первое что буду видеть за день? А, ведь, не всегда твое пробуждение оказывается приятным, а белый потолок будто подливает масла в огонь, своей.. чистотой. И эта чистота, в моменты, когда ты погряз в дерьме, не самое лучшее что может быть.
Эти рассуждение о потолке - единственное, что пришло в мою голову. Ведь, там было пусто, словно белый лист, такой же белый, как и потолок - единственное, что я мог видеть. У меня хватило сил лишь на то, чтобы чуть приоткрыть веки, все остальное тело мне будто не принадлежало.
- Такер, сынок! Ты очнулся! - на фоне белого потолка появилось лицо мамы. Ее бровь была заклеена пластырем, а лицо будто постарело на десяток лет.
- Где я? - язык меня тоже не слушался, поэтому я не был уверен, что мама меня вообще услышала.
- Мы в Кеннере, сынок.
- Мы летим куда-то?*
- Нет, солнышко.. Мы никуда не летим. Ты в больнице.
Нехитрая логическая цепочка выстроилась в моей голове на раз-два, и весь водоворот последних событий будто затянул меня. Все, происходящее со мной, все, что я хотел бы навсегда забыть. Что я и пытался сделать. На долю секунды я пожалел, что открыл глаза, но вместе с тем пришли и другие чувства, которых не было уже очень давно. Стыд и вина. Что же, я хотел, чтобы моя мама потеряла обоих сыновей за один вечер? Я был готов признать, что в тот вечер меня охватили эмоции с головой, и это был мой самый большой эмоциональный приступ, который только может быть у такого эмоционально неуравновешенного человека, как я. Но маме не нужны были мои признания. Грустная улыбка на ее губах и слезы, собравшиеся в уголках глаз говорили о том, что мое пробуждение - это все, что ей было нужно.
- Как долго..?
- Почти неделя, - теперь ясно, почему мои руки и ноги по ощущениям напоминают мне желе.
- Почему.. Кеннер?
Она замолчала и погладила меня по щеке. Этот жест означал, что мне предстоит узнать еще кое-что неприятное.
- Когда все это случилось.. когда Кейси и Курт нашли тебя в ванной, ты был уже на волосок от смерти. Они вызвали скорую, и те, спасибо Богу за это, успели вовремя. Ты был в реанимации пару дней. Я очень волновалась, не понимала, почему ты не приходишь в себя. Врачи говорили, что все нормально. Это была не кома, просто ты был слишком слаб. Еще через два дня они решили, что в той больнице тебе больше нечего делать. Поэтому они отправили тебя.. в психиатрическую больницу.
Приехали. Но у меня даже не было сил удивиться этому, или попробовать высказать недовольство. На что я мог надеяться? разве то, что я псих - стало для меня открытием? Нет, вовсе нет. Теперь я вовсе не понимал, почему не оказался здесь раньше.
