Ему приснилась "золотая рыбка".

Обе торпеды пришлось убрать, перегруз был и без них. Зато мы уложили два баллона с кислородом. Ни еды, ни лекарств, ни туалетной бумаги нам не выдали.

- Слышь, малой, - попытался приколоться командир Арашкевич, - сгоняй к каптёру и получи подгузники специальные для взрослых. Накладная уже там. Есть приказ командования, выдать каждому на время нашей операции. Когда нет возможности выйти наружу.

Я посмотрел на Костаса, тот серьёзно ответил:

- Мы в Хельсинки ездили покупать. Потом продавали на чёрном рынке. Из-под полы. Фарцовка. Очень удобно для стариков-паралитиков.

И я пошёл. Но по пути скосил глазом на странную троицу. Вадим (точно! его звали Вадим) жевал травинку и, прищурившись, смотрел на меня. Увидел мой взгляд и сказал, взглянув на небо:

- Дождь будет. Вон облако ползёт.

А я пошёл в столовую, выпросил клюквенного компота с булочкой и с удовольствием пококетничал с Ниной-раздатчицей.

Вернувшись, доложил:

- Товарищу капитану-лейтенанту приказано явиться в штаб дивизии для получения командировки в Хельсинки. Будете сопровождать эшелон с подгузниками размера "экстра ларч". Правда, б/у. Старшине второй статьи Редозубову Вадиму приказано явиться на склад для получения и последующей раздачи всей команде зонтиков. А самому ему - два.

Хотел ещё добавить, что второй зонтик будет кисейным от солнца, но договорить не дали. Гаязутдинов Марсель упал со скамьи первым и схватился за живот. Лейтенант забыл, что он ещё помощник капитана, хохотал одним животом, придерживая разбитую губу пальцем. Новиков расстегнул ремень на х/б и опрокинулся на спинку скамьи. Даже троица смеялась в голос, причём, кажется, шёпотом. У меня болело всё лицо, каменное выражение, которое я запланировал, не выдержало и ржачка выплеснулась из меня наружу. Даже шрам над бровью заныл. Новиков пропел:

- I want you, I want you, I want you, - он любил петь Битлов. - Сева! Мa belle

These are words that go together well. My Се-е-ева!

А Костас удивился:

- Почему вы смеётесь? Такие подгузники есть. Мы брали израильские "Титулим", они дешевле, а качество хорошее.

На вторую волну хохота нас уже не хватило. Через два часа нам дали слабительное. В ужине отказали. Вечером суровые медсёстры поставили нам клизмы. Шутить с ними было бесполезно - они видали и не такое, а всякое. Только старшая сказала, обернувшись:

- Вернитесь, мальчики.

А мы побежали в гальюн. После чего бледный Костас сказал:

- Детские подгузники мы тоже продавали. Очень удобно и гигиенично для малышей.

Утром нас переодели в лёгкую спортивную униформу, заставили выпить по паре таинственных таблеток и помочиться напоследок. И мы полезли в "золотую рыбку", из которой накануне убрали всё, что мешало, и отвинтили всё, что могло покалечить. Управлял "рыбкой" второй из троицы - вспомнил! - Сергей Миронов. А у третьего была фамилия Качара. Миша Качара. Я шёл за Марселем последним. "Рыбка" рассчитана на трёх человек. Она всегда была рассчитана на трёх человек. Мы влезли все девять. Мы прилипли к сухогрузу, и через пять часов поступил сигнал оторваться. Лодка легла на дно.

- И что теперь? Ждём попутного ветра? - спросил Новиков.

- Не царапай мне последний нерв, Вова.

- Ставь задачу, командир, - тихо сказал Поляков.

- Задача - не чайник, так сразу не поставишь, - капитан-лейтенант разорвал голубой пакет и быстро пробежал глазами приказ. - Весёлые ребята в штабе сидят, - и похлопал по плечу Мишу Качара.

- Справимся, как ты думаешь?

Миша пробежал глазами текст:

- Справимся, командир. Если никто не обосрётся.

- Всем дали таблетки, чтоб не обосраться-обоссаться и жрать-пить не хотеть. Словом, отключили нам почки-печени.

- Ни хрена себе у них препараты, - поразился Новиков.

- Командир, наклонись-ка, - и Миша прошептал Арашкевичу: - Думается мне, Сева, проверяют нас на клаустрофобию. Это главная задача.

- Не рано ли начала пара влюблённых курлыкать на судне?

- Правда, командир, не томи.

Арашкевич строго сказал:

- Хорошо. Задача. Мы должны незаметно проникнуть, минуя эхолоты и заграждения, в военный порт ...

- Новороссийска, - перебил Костас.

- Откуда знаешь?

- Пять часов от нас только этот город с большим портом.

- Далее всплываем и пугаем окружающих своим видом. Потом нас забирают.

- Ну, так пошли, чего сидеть-то? - сказал Марсель.

- Придётся посидеть. Надо прицепиться к какому-нибудь днищу, чтобы нас не засекли. Выбор и принятие решения по трансферу оставляют за нами.

- Класс! - воскликнул Новиков. - Дожили до сгнившей буржуазной демократии! Будем голосовать? Или у нас тут пока ещё демократический централизм?

- Демагогию отставить!

- Спасибо, дорогая партия и родное командование, за приказ, который мы и сами хотели!

Было полутемно, но усмехнулись, наверное, все.

- Я вас всех успокою, голосовать мы не будем. Скажу гаже. Ближайшее подходящее нам днище в ту сторону будет только послезавтра в одиннадцать утра. Хотя приказом нам отводится семьдесят два часа.

- Нет, мне нравится это - семьдесят два часа! - не мог остановиться Вовчик-раз. - При двух баллонах кислорода.

- Марселик, любимый, твоя попка мне уже надоела, - ласково прокурлыкал я. - И если ты ею ещё раз вмажешь меня в переборки, у тебя будет большая татуировка на спине с моим портретом. Хочу другую. Или ты некрофил? - спроси я под смех остальных.

- Мальчик мой, - отвечал Марсель через плечо. - Дай только выбраться отсюда. Вот всплывём, и я обещаю тебе небо в алмазах.

- Миша! - спросил Поляков. - А сколько над нами?

- Тридцать шесть метров.

- Командир! Я хотел бы детализировать задачу.

- Слушаю.

- Тридцать шесть метров - это над уровнем моря? Или под?

- Ох, дошутитесь вы у меня. Всех на карандаш! Расслабьтесь и отдыхайте.

- Я добавлю кислорода, - предупредил Миша. - И ещё. Если кто-то захочет выйти - кричи. Если кто-то увидит солнце - кричи. Если кто-то увидит зелёных человечков, бабочек, мышей или маму - кричи.

- А бабушку можно?

Я прислонился щекой к марселевой спине и вырубился часов на пять, только иногда вытирая слюну о его трико. Помню, что проснулся от крика "Кто пёрнул?"

- А что мне прикажешь - лопнуть? Ну, лопну. Легче никому не будет, - проворчал Серёжа Миронов.

- Я добавлю кислорода.

Снизу потекла живительная струя. Сверху щёлкнул клапан давления. Илья сглотнул слюну, выравнивая барабанные перепонки.

- Рекомендую продуть уши, - посоветовал Арашкевич.

- Уже. Не учи учёного. Мне всю жизнь продувают уши, я привык, - раздались голоса; последняя реплика принадлежала угадай кому - будущему эфэсбэшнику.

- Пердёж стравили, предлагаю травить анекдоты.

- Ты где-то подхватил свеженькие? - спросил Миша. - Кислорода остался один баллон. Это часов на четырнадцать, если экономно.

- Должно хватить. Ещё пару часов после продержимся.

- Есть фрегат "Быстрый". Через три часа пройдёт на заправку.

- Нет.

Миша полистал лоцию.

- Есть лесовоз.

- Какой причал?

- Далеко. Часа полтора ползти по дну назад.

- Напоремся на что-нибудь.

- Это точняк, ребята. Везде, даже в Японии, акватории засраны таким железом...

- А ты когда был в Японии?

- Вовчик-раз, а какие они, японки? Говорят, у них горизонтально расположено, нет?

- Вроде раздвинула ножки и тебе зажало! Кайф!

Все заржали. А я спросил:

- Товарищ! Вы на следующей выходите?

Все заржали ещё громче. Да что это за троллейбус такой попался, рассердился я. У мужика впереди спина была необъятная и пропускать эта спина явно никого не хотела. Пойду-ка я по головам, решил я, пусть знают, как набиваться, что дыхалка не шевелится. И я полез через спину.

- Ты куда, твою мать? - закричала спина.