Подполковник: И откуда ваше ведомство информацию берёт? Угрожаешь?
Полковник: Да упаси Бог! Просто, Серёжа, у каждого свои планы на старость. Мне - тихая пенсия в своём домике. Тебе - бизнес. Здесь.
Оба смеются. Жена накладывает подполковнику пельменей. Полковник наполняет рюмки.
Полковник: Ну, что? За сбычу мечт?
Подполковник: Договорились. (Выпивает, закусывает.) С медвежатинкой?
Кабинет майора милиции. Присутствуют все силовики и два оперативника Леонид Крючков и Андрей Свешников.
Крючков: Таким образом, есть все основания полагать, что задержанный не желает раскрывать свою личность. Вероятнее всего, в силу тех разведывательных функций, которые он, по всей видимости, выполнял.
Полковник КГБ: И откуда такая видимость взялась? Вместе с гласностью, что ли?
Крючков: Задержанный владеет не только великолепными артистическими данными, что говорит о его профессиональной подготовке, весьма специфической, но и английским языком!
Полковник КГБ: Вы с ним и по-аглицки изъяснялись?
Крючков: Да.
Полковник: И какой же у него акцент? Лондонский? Американский? А может, он, спаси и сохрани, из Австралии к нам засланный?
Крючков: На вопросы он не отвечал, но реагировал на них с явным пониманием содержания.
Майор милиции: То есть?
Крючков (смущённо): Да расхохотался мне в лицо... (Все смеются.) Совершенно очевидно, что он дурит нам голову.
Майор милиции: Что Свешников скажет?
Свешников: При более тщательном обыске в землянке я нашёл деньги. Во-первых, мелочь в количестве тридцати семи копеек. Вот в таком виде они хранились. Трудно себе представить резидента, так бережно хранящего гроши, не имеющие хождения. Да и не стал бы резидент жить в лесу, копать грядки, выращивать репу...
Майор КГБ: Лечиться вороньими глазками и собачьими жопками...
Полковник КГБ: И жить с козой!
Все смеются. Крючков вздыхает.
Свешников: Кроме того, в тайнике лежали разрозненные купюры разного достоинства ещё советских времён. И даже нераспечатанная банковская бандероль: пачка по двадцать пять рублей.
Майор милиции: В каком банке получены деньги?
Свешников: Надпись выцвела, но тем не менее читается: Промстройбанк, отделение нашего областного центра, есть и номер, и дата.
Майор КГБ: Когда выдана?
Свешников: Когда выдана и где - не знаю, деньги могли быть переведены в сберкассу в любой конец области. А дата двадцатилетней давности.
Майор КГБ (с удивлением глядя на своего начальника полковника): Это столько времени он тут незамеченным живёт?!
Подполковник ВВ (на ухо полковнику): Этот тебя сожрёт раньше всех.Серьёзный мальчик.
Майор КГБ: Должен сказать, что никакой информации на Запад об объекте до сих пор не просачивалось.
Майор милиции (Свешникову): Что вы предполагаете?
Свешников: Я думаю, что Леонид в какой-то мере прав, подозревая здесь криминал. Но он не там искал. Мне думается, что задержанный - это просто скрывающийся от следствия... ну, растратчик, что ли, вор-кассир из банка...
Крючков: Чего бы это растратчику двадцать лет в тайге сидеть?
Свешников: Я задаю себе тот же вопрос. И не просто сидеть. У него там полянка вся под огород вскопана, сена стожок накошен, тропинка к ручью протоптана... Даже выгребная яма вырыта. Благоустроился человек как мог.
Майор милиции: М-да... Жили мы тут себе тихо-спокойно и - вдруг: "Кукареку! Царствуй лёжа на боку!" - следствие проводить.
Свешников: Думается, нужно сделать так: во-первых, постараться проследить путь этих денег...
Подполковник: Да деньги-то уже два раза менялись: то перестройка, то Павловские реформы, то капитализм (оскалившись рычит) во всей своей русской красе.
Свешников: Чем чёрт не шутит, когда Бог спит. Вдруг архивы сохранились. Во-вторых, проверить всех пропавших без вести в 1978-79 годах. В-третьих, отправить на дешифровку отпечатки пальцев - а вдруг?
Майор КГБ: Поднять все висяки того периода.
Майор милиции: Вы, Леонид, займитесь всеми пропавшими, изчезнувшими и отправьте пальцы сегодня же. А вы, Андрей, возьмите на себя деньги и нераскрытые преступления.
Подполковник ВВ: А на хрена нам это всё надо?
17
Вот и всё приключенье, да и вспомнить - чего там?..
Юрий Визбор.
Вставать наутро предстояло рано: самолёт на Екатеринбург улетал в 4 часа дня, поэтому уезжать надо было первым автобусом. Наташа с по Интернету с планшетника регистрировала свой авиабилет; билет до Тель-Авива купили накануне. Илья очень не хотел отрываться от текста своей писанины, неожиданно сюжет пошёл-двинулся-полетел и требовалось только записывать его последовательность. Поэтому он не заметил, когда по кастрюле побежали сперва слабые, но набиравшие силу сполохи радуги. И лишь после того, как выключили свет и Илья на своём надувном матрасике на полу принял удобное для рёбер положение, он увидел разноцветные блики на стене и мысленно застонал: ночь предстояла бессонная.
Наташа по младости своих лет спала на кровати тихо, ни о чём не беспокоясь. Её словно и не было в комнате. Словно чудная дневная бабочка, на ночь сложила крылья и замерла до утра. И она не вызывала никаких крамольных желаний. Илья слегка проанализировал этот момент, удивившись. Или потому, что девушка была слишком юна для него? Нет, пожалуй, нет. Или потому, что у неё на шейке висел крестик, а Илья настороженно относился к любым проявлениям обрядности? Пожалуй, да, тут есть что-то отталкивающее. Но главное - она была дочкой Ивана, а это святое. Это - как родная дочь, как младшая сестрёнка. Что-то гриновское было в ней. Мысли перескочили на Женьку.
А ведь она в чём-то права. Мы были уверены, что нам предстоят великие свершения - а нам предлагали БАМ. Или строить КАМАЗ. Володька-раз Новиков, сосланный в нашу группу из Военно-медицинской академии за то, что трахнул на вечеринке то ли племянницу первого секретаря, то ли внучку третьего, вернулся после армии в свою академию и сейчас кто? В какой-то криминалистической лаборатории при ФСБ патологоанатомом на службе государевой деньгу имеет. Володя-два Поляков владелец доломито-меловой мельницы, превращает осадочные породы в белый порошок для последующего превращения его в краску. И породы не он осаждал, и краску не он делает - необходимейшее промежуточно звено. Но деньгу имеет немалую. Марсель, спаситель мой и напарник мой, которому почку отдам, только намекни, закончил Казанский авиационный, стал начальником испытательного полигона, заслуженный испытатель России. Испытатель ЧАВО? Да чаво-то космического. Что ни в тарелку не положишь, ни в нос не закапаешь, ни на задницу не натянешь вместо штанов. Испытатель будущих отдалённых услуг. А Иван, Наташин отец, друг олимпийский? Что-то у меня спина, слушай, болит... - От старости, старик, лекарств нет, приезжай, покажу несколько упражнений. Ионыч хоть лечил худо-бедно. Мы были обречены на прозябание изначально, хотя этого не понимали. В школьном детстве ещё пели под гитары новые песенки про телегу, про счастье для всех и даром, а потом стали слушать Высоцкого и Галича. Да и они не давали ответов, лишь советовали: "Спрашивайте, мальчики, спрашивайте!" Где наших душ прекрасные порывы? Куда испарились? Мы мечтали о светлом и красивом будущем. А мир оказался хаосом. И вот что странно, во что бы мы никогда не поверили в детстве: мир может существовать только в состоянии хаоса! Счастье всем и бесплатно, как призывал Рэдрик Шухарт, невозможно. Особенно в регулярном государстве. Лишь отдельные люди в маленьком локализованном пространстве структурируют этот хаос, да и то на время. Мы называли этих людей фарцовщиками и спекулянтами, жуликами и пройдохами - и глубоко их презирали. А именно они и делали дело, а все прочие дяди Вани, Ивановы, Гаевы-Раневские рядом с ними - это мы и есть - трепло, болтуны, ботала коровье. Нас зачали ничтожествами - мы выросли в ничтожества. Острили много. Особенно я - профессиональный филолог. Смертельный номер: человек-еврей с песенкой "Ослабление знака в аспекте компаративистского анализа"! Гром аплодисментов! Кому это нужно? Как упражнения от радикулита. Как полигон для ракетных движков. Как патологоанатомы в ФСБ - там-то точно уже никому не нужны. Весь пар ушёл в свисток. Осталась только кастрюля, которая умеет вызывать нематериальное прошлое.
