Почти незаметно. Они столкнулись с небольшой группой лесорубов, занимающихся подрезкой сучьев на деревьях, находившихся слишком близко к линии электропередач. Хорватские конники были превосходными лесовиками, поэтому лесорубы были застигнуты врасплох. Трое мужчин, входивших в лесорубную бригаду, были убиты в течение нескольких секунд. Кавалеристы были готовы задержаться, чтобы позабавиться с единственной женщиной бригады, но подъехавший командир потребовал продолжать путь. Несмотря на свою честно заслуженную репутацию жестоких дикарей, хорваты не были недисциплинированный бандой грабителей. Единственным проявлением протеста, которое они себе позволили, было то, что они обезглавили пленницу.

      Как только они приблизились к северной окраине Грантвилля, командир конного отряда, посланного против города - около трети экспедиционного корпуса - приказал атаковать. С гиканьем и криками семьсот хорватов полетели по улочкам пригорода, коля и рубя...

      Трех собак, кошку, а также миссис Фланнери. Упрямая и вспыльчивая, ничуть не смягчившаяся за восемьдесят один год своей жизни, вдова отказалась эвакуироваться. Когда появились хорваты, она стояла во дворе своего дома, выкрикивая те же проклятия в их адрес, которые она обрушивала на своих соседей на протяжении последних десятилетий. Кавалерист, который зарубил её, колебался не меньше пяти секунд - таково было его удивление этим зрелищем.

      На несколько минут атака хорватов замедлилась, пока рассыпавшиеся по улицам кавалеристы врывались в брошенные дома в поисках жертвы. Убивать всех, приказали им. Особенно евреев.

      Уточнение, как и предсказывали офицеры Валленштейна, было бессмысленым. У хорватов были весьма смутные представления о том, как отличать евреев от неевреев, и они в любом случае не были теми солдатами, что приучены к подобным тонким различиям. Впрочем, Это их это волновало мало. Приказ был прост: Убейте всех.

      Но они не могли найти никого, кого можно было бы убить.

      - Снова пусто! - рявкнул полусотник, выводя своих людей из еще одного дома. Его полковник ждал на улице, сидя на коне. Пока десятник делал торопливый доклад, его люди баловались вандализмом. Но даже вандализм получался мелочным - разбитые окна и изрубленная саблями мебель - так как у кавалеристов был приказ не задерживаться.

      Полковник свирепо зарычал.

      - Их предупредили! - Он указал на центр города, высокие здания которого были хорошо видны не дальше двухсот ярдов. - Но они не могли далеко уйти. Собирайте людей!

      На это потребовалось еще несколько минут. Оторвать солдат от их бесполезного вредительства в домах и собрать их на улице было не так легко. К тому времени, как хорваты собрались вместе, несколько домов уже загорелось. Но даже поджоги были мелкими. Кавалеристы готовились к молниеносному удару на беззащитное селение, к обычной бойне. Они взяли с собой мало средств для поджога, и у них не хватало времени, чтобы устроить серьёзные пожары.

      - В атаку! - взревел командир. Приказ передали отдельным отрядам, собравшимся на соседних улицах. Семь сотен хорватов с грохотом понеслись к центру Грантвилля, и в их криках слышалась ярость и жажда убийства.

 *** 

      Полторы тысячи хорватов, окруживших школу, тоже орали, но в их воплях было больше разочарования, чем ярости. Спустившись к школе с цепи холмов, лежавших к северу, они не обнаружили легкодоступных входов в здание. Впрочем, они и не ожидали найти входы с этой стороны. Их разведчики уже сообщили, что слабые места школы были с южной стороны.

      Обогнув на скаку школу, хорваты обнаружили автобусы, заблокировавшие главный вход. В какой-то момент они растерянным водоворотом закружились на площадке перед школой. Сотни лошадей грохотали копытами по незнакомому им асфальту. Не прошло и минуты, как вся здоровенная автостоянка к югу от школы заполнилась солдатами, глазевшими на причудливые желтые штуки, преграждающие им путь.

      Офицеры собрались в кучу вокруг генерала, командовавшего всем экспедиционным корпусом. Зло поглаживая усы, генерал рассматривал неожиданную баррикаду.

      - Там должны быть зазоры! - прорычал он. - Между этими.... штуками и зданием. Спешивайтесь и...

*** 

      Джеймс ждал, пока офицеры собирались вместе. Они с Джули расположились у открытого окна класса на втором этаже школы, выходящего на юг.

      - Я сниму этого придурка, что посредине, - сказал он, прицеливаясь из своей самозарядки. - Ты уделай тех...

      Джули начала стрелять. Трах-трах-трах-трах. К тому моменту, когда Джеймс снял генерала - прекрасный выстрел, прямо в середину снайперского треугольника - четверо из его офицеров были уже мертвы.

      Джули отбросила опустошенный магазин и ладонью загнала другой. Трах-трах. Еще двое. Трах. Ещё один.

      Единственный выживший офицер пришпорил коня, пытаясь пустить его в галоп. Это ему не сильно помогло. Джулия не более секунды сопровождала его движение ствола.

      Трах.

      - Господи Иисусе, - прошептал Джеймс. Он повернул голову и посмотрел на девушку рядом с ним.

      Та ответила взглядом исподлобья. Перезаряжая винтовку, она продекламировала нараспев, на манер речевки: - Ты можешь управиться с самозарядкой, Джууу-лиии-я?

      Николс усмехнулся. Он протянул ей свою винтовку.

      - Знаешь что, Джули. Почему бы нам не разделить обязанности? Ты будешь стрелять, а я перезаряжать.

      - Хорошая идея! - прорычала она.

*** 

      Капитан Гарс услышал первые выстрелы непосредственно перед тем, как он добрался до дороги. Это была широкая дорога, замощенная каким-то странным веществом. Совершенно плоская. Лучшая дорога, которую он когда-либо видел в своей жизни.

      Он повернул голову к северо-западу, прислушиваясь. Андерс Юнссон подъехал и замер в седле рядом с ним.

      - Недалеко, - констатировал Андерс. Капитан Гарс кивнул. Он опустил огромную руку на эфес своей кавалерийской сабли. Андерс вздохнул. Капитан, это было очевидно, очевидно, абсолютно не собирался пускать в дело свои колесцовые пистолеты. Сабля, как всегда.

      Шведская конница выплеснулась на дорогу. Капитан Гарс выхватил саблю и высоко поднял ее.

      - С нами Бог! - проревел он и пришпорил коня, бросая его в галоп.

      Меньше, чем через минуту, четыреста конников вестготов, финнов и саамов с грохотом неслись по тому, что когда-то было - и по-прежнему именовалась - дорогой США 250. На запад, вслед за безумцем.

     - С нами Бог!

     - Хаака пелле! Руби их!

*** 

      Хорваты ударили по центру Грантвилля, как бревно ударяет по пиле лесопилки.

      Как только скакун вынес его на главную улицу городка, командир хорватов увидел фигуру одинокого человека на площади, на востоке от него. Человек стоял неподвижно, глядя на них. В одной руке он держал какой-то предмет - оружие, скорее всего - упираясь другой рукой в бедро. Казалось, что он носит что-то вроде униформы, поверх которой была одета необычного вида кираса, и странную шляпу, тоже неуловимо говорящую об официальном статусе владельца.

      Командир не смог сдержать соблазна - наконец-то, обрушиться на открывшуюся цель, после разочарования последней четверти часа. Командир выхватил колесцовый пистолет и поднял его.

      - Вперед!

      В то время, как он несся во главе конной лавы, какая-то часть подсознания полковника отметила, что все входы в стоящие вдоль улицы дома были перекрыты с помощью различных подручных средств. Это зрелище резко подняло его настроение. Заблокированные двери означали, что люди прятались внутри. Как куры в курятнике, ожидая бойни.

*** 

      Дэн взвесил пистолет в руке, глядя на приближающихся кавалеристов. В какой-то момент его снедал соблазн достать второй пистолет из кобуры и стрелять с обеих рук. Соблюсти, так сказать, историческую достоверность. Сид Хатфилд, по свидетельствам современников, так сражался в Матеване. С двумя револьверами наперевес, он отстреливал головорезов из детективного агентства Болдуин-Фелтс, нанятых хозяевами местной шахты.