Он очнулся от нестерпимого зуда, кожа чесалась на груди и ногах, руки его почему-то не слушались, они были странно тяжелыми — как будто кто-то сидел на них. Разомкнул веки — и тут же зажмурился от яркого света, брызнувшего в глаза. Послышалось слабое жужжание, и Андрей почувствовал прохладные, ласковые прикосновения, успокаивающе зуд. Воображение тут же нарисовало ему симпатичную девушку — хотя бы ту связистку на «Ковчеге-1», которой он передавал ежедневный рапорт, но, увы, действительность оказалась намного прозаичнее — это был медицинский инк, незаметными и быстрыми движениями массирующий ему кожу. Свет казался все еще очень ярким, но глаза постепенно привыкали.

— Ну как, очнулся? — услышал он знакомый голос. — Рад тебя видеть!

Отец! Андрей покосился в сторону и увидел родное, улыбающееся лицо. Он хотел поприветствовать его, но изо рта вырвался только нечленораздельный хрип.

— Подожди немного, — остановил его Сол, и, кивнув в сторону инка, добавил с улыбкой, — дай ему закончить.

Инк суетился возле койки Андрея, его щупальца, казалось, исполняли какой-то быстрый и не лишенный изящества танец над телом пациента. То и дело Андрей ощущал быстрые и легкие прикосновения миниатюрных присосок, сопровождаемые едва слышным чмоканием. На экране инка сменяли друг друга трехмерные изображения внутренних органов Андрея, рассмотреть которые, однако, он не успевал — видимо, инк соображал гораздо быстрее человека. Все это действо продолжалось минут пять, после чего инк снял зажимы и отошел в сторону. Андрей осторожно приподнялся и свесил ноги на пол. Кровь бежала по затекшим членам, во всем теле он ощущал легкое покалывание.

— Как себя чувствуешь? — спросил отец.

— Вроде ничего, — ответил Андрей, оглядываясь по сторонам. Стандартный медицинский бокс жилой зоны ускорителя, понял он, но как я здесь оказался? Тысячи вопросов тут же родились у него в голове, но главное он уже знал — ему удалось посадить корабль.

Сол Вихров с удовольствием наблюдал за выражением лица своего сына. Сейчас он был счастлив, смерть и на этот раз прошла мимо нас, наверное, мы с ним очень везучие, и везение это надо как-то отрабатывать, так просто оно не дается…

Андрей тут же засыпал его вопросами, и Сол с удовольствием отвечал на них. Он рассказал о том, как проходил спуск его когга, когда Андрей уже вырубился. Локатор ускорителя позволял отслеживать траекторию корабля с самого начала — из зоны стратосферы. Надо сказать, Андрей, проговорил Вихров, что направлять корабль в шаровую молнию было чистым безумием, с таким же успехом ты мог бы взорвать ядерную торпеду и залезть за энергией в эпицентр взрыва. К счастью, молния в последний момент резко вильнула в сторону, и корабль прошел метрах в ста от нее.

— И батареи зарядились, — возбужденно сказал Андрей.

— На все сто, — подтвердил Сол, — твой автопилот проявил чудеса мастерства. Как тебе удалось его так настроить?

— Я его обучил, — нетерпение гнало Андрея дальше, — а что с вырожденной материей?

— Ну, батареи были заряжены, так что дальше — дело техники. Когда корабль опустился на нужную высоту, мы направили импульс прямо в центр конуса.

— Я впечатлен, — удивился Андрей, — неужели инк когга такой умный, что может точно рассчитать параметры импульса? Жаль, что не знал этого раньше, не стал бы так рисковать на орбите.

— Параметры импульса рассчитал не инк, — произнес Вихров, — это сделал я.

Андрей с недоумением уставился на него.

— Подожди-ка… Ведь системы корабля контролируются инком. Как тебе удалось вмешаться в его работу?

— Мне помогли.

— Кто?

Вихров замялся. Он не знал, что ответить сыну. Когда он очнулся на полу возле станции метро, эфаналитика рядом не было. Искать его Вихров не стал, потому что было некогда, да он и сомневался в том, что поиски увечаются успехом. Так что оставалось принять все произошедшее как факт, а объяснения оставить на потом.

Андрей воспринял рассказ отца о таинственном помощнике с удивлением, но согласился с ним, что сейчас не время разбираться с этим.

— Что будем делать, отец? — спросил Андрей. — Мы можем починить когг, поставить на него новые двигатели и выйти на орбиту. Думаю, на «Ковчеге-1» найдется для нас место, — усмехнулся он, — учитывая мои героические действия по его спасению.

— У нас другие планы, — сказал Вихров.

— Какие же?

— Спасти мир, — серьезно проговорил Сол, но, заметив недоумение в глаза сына, не выдержал и рассмеялся. — Ей-богу, я не шучу.

— Ну, после твоего эфаналитика я готов поверить во все, что угодно, — проговорил Андрей, — давай, рассказывай.

— Я расскажу тебе по дороге, — пообещал Вихров, — нам нужно кое-кого повидать.

— Кого же?

— Джека Звездного. Слыхал о таком?

— Спрашиваешь! Но… разве он еще жив? Сколько ему сейчас?

— Много, — рассмеялся Сол, — даже я по сравнению с ним — молодой человек. А его точный возраст вряд ли известен еще кому-то, кроме него самого. Пойдем, — поднялся он, — нам надо спешить. Времени у нас мало, а дел — невпроворот.

Впервые за последние двое суток Джек Звездный наслаждался покоем. Бешеная гонка последних часов была позади, теперь оставалось только ждать. Удобное кокон-кресло стояло в тени просторного шатра, под которым уместились все приборы, необходимые для измерения флуктуаций вакуума. Сейчас они тихонько попискивали и перемигивались друг с другом, настраиваясь на условия пустыни. Когда нагуали приблизятся, по их данным инк кокон-кресла построит картину поля около точки контакта. А дальше в игру вступит Джек. У него будет пару минут, чтобы оценить параметры переброски материи, и сообщить эти данные в Новосибирск, а потом твердь нагуалей ударится о песок пустыни. Шансов выжить у Джека не было.

К сожалению, компьютер не мог выполнить эту работу. Джек усмехнулся про себя — как и десять тысяч лет назад, все самое важное приходилось делать самому. После гибели Погорилого и Чехова на Земле остались только двое людей, которые имели необходимый опыт — Джек Звездный и Сол Вихров. Выбор между ними был очевиден. Я и так уже почти труп, сказал Джек Вихрову после того, как они остались вдвоем на Центральном Посту ускорителя. Джек только что сделал доклад по результатам своих расчетов, группа Фореста получила данные для настройки сверхпроводящих магнитов, и приступила к работе. Вихров все еще смотрел на программу Звездного, прикидывая — нельзя для использовать для расчета поврежденный вычислитель ускорителя. «Слишком мало времени, Сол, — сказал Звездный, — мы не успеем, надо решать сейчас». «Два узла из десяти работают устойчиво, — проговорил Вихров, — за них я могу поручиться». «Двух узлов не хватит, — мягко возразил Звездный, — и потом, они все равно нужны ребятам Фореста». Вихров все еще молчал, стоя к нему спиной, и Джек добавил: — «Мое время кончилось, Сол, я хочу умереть. Я и так жил достаточно долго».

А потом они летели на птеране, доверху загруженным оборудованием, буря над Новосибирском уже почти успокоилась — не считая, конечно, проливных дождей с градом и шквалистого ветра. Пилотировал птеран его сын, Андрей, хороший парень, он понравился Звездному. Наверное, потому, что чем-то был похож на него самого в молодости. Кроме того, он был спасателем, а это хорошая, достойная профессия, к которой Джек всегда испытывал искреннее уважение. В отличие от многих ученых, он не страдал снобизмом.

Джек почувствовал, как боль темной волной поднимается от зараженных гангреной ног. На столике возле кресла стояла бутылка вина, Джек твердой рукой налил полный бокал и сделал глоток. Пока он мог себе это позволить, голова его отдыхала, хотя уже скоро она ему понадобится, и вот тогда нужно будет терпеть боль, какой бы она не была. Недолго, всего несколько минут. Потом он, наконец, узнает, есть ли жизнь после смерти. Джек улыбнулся — на самые важные вопросы наука по-прежнему не могла дать ответы. Придется проверять на своем опыте.