Второй аспект, который можно условно назвать политическим, состоит в отсутствии у нас конкретной политической программы и даже понятных и содержательных лозунгов на злобу дня. Можно возразить, что программа-де у нас есть — упомянутая в нашей декларации программа мировой социалистической революции и строительства коммунизма. С этим можно согласиться, но речь о другом. О том, что у нас нет общего мнения о процессах, происходящих в социально-политической реальности. Наши лозунги ограничиваются суматошным и разрозненным негативом: «Мы против реформы ЖКХ! Против реформы трудового законодательства! Против реформы образования!» А когда нас спрашивают за что же мы, мы можем лишь членораздельно ответить, что мы за социализм, и очень по-разному объяснить, что же это такое.

Прискорбнее всего то, что мы вполне можем сказать, какой мы бы хотели видеть жилищную сферу или, по крайней мере, и против чего и за что в её реформировании мы выступаем. То же самое касается трудового законодательства, сферы образования, национально-культурных и многих других вопросов. Мы, собственно говоря, не просто можем, мы говорим — но каждый по-своему. Проблема в том, что серьёзных попыток выработки единой программы ОМ по этим вопросам ещё не предпринималось. Очевидно, что нам необходимо уже сейчас разрабатывать видение политической программы переходных требований (да простят меня ещё раз дорогие наши троцкофобы). Политической программы партии, которую мы собираемся через несколько лет создавать. И вопрос это непростой. Здесь легко скатиться и в сектантское утопическое мудрствование, и в оппортунистический социал-реформизм. Но без такой программы публичной политической силы не построить. И программа эта должна осознанно и понятно содержать в себе конкретные требования сегодняшнего дня, которые понятным образом способствуют развитию классового движения, способного радикально и революционно опрокинуть существующую капиталистическую систему в социалистическом направлении.

Пожалуй, наибольшей сложностью при разработке такой программы будет слабость, если не отсутствие, у ОМ связей с рабочими классовыми социальными движениями. Существует мнение, что таковых в Украине попросту нет. Думаю, проблема не в этом. Даже поверхностный мониторинг трудовых конфликтов, пикетов и митингов (особенно в восточных областях страны) показывает, что такие движения существуют и действуют. В качестве примера можно привести деятельность профсоюзов и рабочие забастовки в Красном Луче и Ровеньках. Информацию о них легко можно найти на интернет-ресурсах этих донбасских городов и некоторых региональных информационных агентств. Движения эти разрозненны, о них, как правило, не упоминает центральная пресса, но они есть.

Проблема в том, что ОМ увязнув в движениях, которые имеют преимущественно неклассовый характер, и не сумев найти в них пролетарское классовое содержание, не может нащупать оптимальные формы взаимодействия с рабочим движением. Правда, что рабочее движение часто проявляет себя не в классической профсоюзной форме, но правда и то, что проблема застройки исторической части Киева, всё же дальше от непосредственного классового конфликта, чем даже проблема выселения рабочих из ведомственного общежития на Сурикова или, тем более, проблем шахтёров, митингующих в городе Стаханов. А ведь на решение первой проблемы мы потратили очень много сил, второй — меньше, а последних — к сожалению, практически ноль.

Нельзя сказать, что ОМ совсем не принимает участия в классовых социальных движениях. И пример, общежитий на Сурикова в Киеве здесь не единственный и не лучший. Активисты львовской организации ОМ являются лидерами движения жильцов ведомственных общежитий, объединённых в львовский городской профсоюз «Защита труда», а это десятки общежитий и сотни активистов. Донецкая организация ОМ активно участвует в создании независимого профсоюза на северодонецком «Азоте». Но даже в этих многообещающих инициативах политическое лицо ОМ проявляется весьма смутно. Можно даже сказать, что ОМ звучит в них тише и стеснительнее, чем в неклассовых социальных инициативах.

Хочу сразу оговориться, что успехи в социальных движениях и особенно в Save Old Kiev ни в коем случае нельзя недооценивать. Другой вопрос, что бесценный опыт побед и ошибок в неклассовых социальных движениях абсолютно необходимо применить в нарождающихся классовых.

Наша задача — не отказ от участия в мелкобуржуазных социальных движениях, а развитие публичных успехов в классовых движениях, построение организационного механизма, который мог бы эффективно решать задачи организованной борьбы этих движений, пропаганды марксизма в их среде, привлечения в организацию новых членов из этой среды.

В этом контексте должна разрабатываться и наша программа переходных требований, формирование которой позволит лучше осознать наши тактические среднесрочные цели, выстроить адекватную эффективную организацию.

Сейчас ОМ играет ключевую роль в подготовке к Подготовительной ассамблее Европейского Социального Форума (ЕПА), которая, мы надеемся, пройдёт в Киеве в начале июня этого года[5]. Возможно, участие в этом форуме социальных инициатив Украины и Европы поможет нам не просто установить связи, но и выработать оптимальные формы взаимодействия с классовыми социальными движениями. Ассамблея может стать отправной точкой для нового этапа в развитии ОМ как политической организации.

На вопросы члена Редакционного совета «Левой политики» Ильи Будрайтскиса отвечает авторитетный исследователь истории социалистических идей Александр Шубин.

В предыдущем номере журнала «Левая политика» было опубликовано интервью с известным публицистом Александром Тарасовым, одной из основных мыслей которого было то, что левые в России на сегодняшний день находятся в докружковой стадии развития. То есть, по его мнению, левым предстоит ещё проделать большой путь до перехода к строительству своих настоящих организаций, способных воздействовать на общество. В ближайшее же время мы, по мнению Тарасова, будем переживать некий продолжительный период выработки теоретических и политических основ для будущего формирования российской левой, которая будет в состоянии стать какой-то значимой общественной силой. Насколько это утверждение совпадает с вашими ощущениями?

Мне Тарасов интересен скорее не как эксперт, а как симптом. Как типаж марксистско-ленинской догматики — он хорошо передаёт её настроения. Они всё ещё пытаются повторить тот путь, который привёл Ленина к победе (если это считать победой). Сначала — кружки. Если не получаются кружки в том виде, в котором они были в XIX веке, нужно биться в эту стену, пока не получится.

Проблема левого движения — в его догматах, и чтобы идти дальше, нужно выйти за их пределы. Я не против политучёбы, необходимо изучать идейный инструментарий социалистической мысли прошлого, который куда шире марксистской ортодоксии. Но при этом нужно понимать, что исторический опыт никогда не повторяется целиком и в тех же формах.

Что значит «докружковая» фаза, «кружковая», «посткружковая»? Революция произошла не оттого, что кружки переросли в партию, а партия сделала революцию. Революция произошла из движения масс и раскола в элите, а революционеры приняли в этом участие с той степенью подготовленности, которая на тот момент была. А была она, надо сказать, очень средней. Те люди, которые сыграли большую роль в революции, могли не учиться в Лонжюмо. Большинство из них не было подготовлено теоретически, иногда и просто были самоучками.

Левое движение до начала общественного подъёма всегда находится в «тусовочной стадии». В ней существуют ядра, выстраиваются связи, подбираются кадры для разных тенденций и задач.

Левая мысль развивается не в замкнутых кружках самообразования, а в книгах, научных учреждениях и на дискуссионных площадках. Левым активистам необходимо вовлекаться в эти пространства, чтобы их взгляд на мир был менее догматичен, чем сейчас, но в отличие от обычных студентов и учёных они должны поверять приобретаемые знания тем, как их можно применить к созданию социализма.