Костя подумал, что Антона тоже надо бы разбудить, а то в таком положении, как они заснули, он потом не разогнется, но при наличии всего одного санузла решил воздержаться. И Лакки так крепко спал, как будто тоже коньяка хряпнул. Костя побрел в ванную, но задержался ненадолго, потому что душ хоть и нужно было принять, но спать хотелось больше — они и спали-то всего от силы пять часов. На кухне он отыскал цитрамон и, скривившись, кинул в рот пару таблеток, жадно запивая их минеральной водой прямо из бутылки.
- Ох, - раздался слабый стон от двери. - Как же голова болит…
- На, - Костя сунул в руку Антона блистер с таблетками и полез в настенный шкафчик за стаканом, но Антон, положив таблетки на язык, уже запивал их водой из оставленной Костей на столе бутылки.
Костя махнул рукой, набрал в мисочку фарш-каши и пошел в свою комнату, где распахнул настежь балконную дверь, чтобы хоть немного запустить свежий воздух. Кашу он поставил в клетку, а потом туда же засунул сонного и возмущенного Лакки. Отодвинул стол, разложил диван, кинул на него свою подушку, закрыл балкон и рухнул на постель, мгновенно отрубаясь.
Дверь в комнату была слегка приоткрыта, но Антон находился не в том состоянии, чтобы осознать неправильность этого… пока не зашел внутрь. Стоя посреди комнаты, он в ужасе разглядывал воцарившийся бедлам: букет из сосновых веток в виде хвои и мелкого сора покрывал стол и окрестности — енот, не щадя лап, славно потрудился, чтобы разломать его; у распахнутых дверок шкафа неопрятной кучей валялась одежда, вытащенная из сумки; покрывало лежало у дивана, а постельное белье - у окна, причем с одеяла был содран пододеяльник, зато в наволочку к подушке были засунуты все бумаги и конспекты Антона.
- Боже, - простонал он, - за что?
Наверное, после торнадо ущерба меньше, чем после енота, возомнившего себя налоговой милицией, ищущей доказательства возможного уклонения от уплаты налогов.
Сил на уборку не было совершенно, поэтому Антон, проверив диван на влажность, — иди знай, что тут еще мог сотворить неугомонный енот — положил на него подушку, предварительно вытащив из нее все лишнее, и упал, укрываясь вроде бы чистым покрывалом.
☐ ☑ ☒
Разбудил Антона возмущенный возглас Кости:
- Твою маму! Это что, блядь, за мамаево побоище?! Ты что тут натворил?
Антон открыл глаза и, приподняв ноющую голову, уставился на стоящего в дверном проеме Костю, в шоке озирающего комнату. Вот он сейчас серьезно?! Стало обидно, а еще Антон почувствовал резкую потребность посетить туалет. Отвечать на такой дебилизм он ничего не стал, поднялся с кровати и, проходя мимо Кости, сильно толкнул его плечом. Костя пошатнулся, недовольно потирая руку.
В душе Антон долго стоял под потоком горячей воды, уносящей из тела слабость и вымывающей остатки алкоголя. Потом намылился гелем, якобы дарующим заряд бодрости на целый день, ну-ну. Напоследок вымыл голову и перевел кран на холодную воду, непроизвольно выбившую из глотки громкий вопль. Вот это реально взбодрился! Обмотав полотенцем голову, чтобы не капало с волос, он направился на кухню, где его встретил слегка виноватый Костя:
- Давай обедать, я тут кофе приготовил.
Вот это потрудился — кофе сварил в кофеварке! Антон, все еще чувствуя себя незаслуженно оскорбленным, молча отхлебнул кофе из чашки и принялся вытаскивать из холодильника салаты, оставшиеся от праздничного стола.
- Мы же торт вчера так и не попробовали! - жизнерадостно объявил Костя. - А курицу с картошкой греть?
- Грей, если хочешь, - наконец отозвался Антон, доставая тарелки и вилки.
Костя внимательно посмотрел на него, на пухлую верхнюю губу и поджатую нижнюю, на глаза в пол и изумился:
- Ты что, реально на меня обиделся?!
- А ты реально решил, что это я такой погром устроил в своей комнате? - Антон присел на диванчик и, сняв с головы полотенце, положил его рядом.
- Ну, - развел руками Костя, - я еще малость в неадеквате был, а тут такое… И вообще, откуда елка взялась?
- А откуда взялся енот в моей комнате?
- А это ты себя спроси, - ехидно заметил Костя, вытягивая из микроволновки большую тарелку с картошкой и кусками курицы и ставя ее на середину стола.
- Я закрыл дверь, это я точно помню! - черные глаза Антона прожигали насквозь, у Кости аж волоски на позвоночнике поднялись дыбом.
- Что ты помнишь? - возмутился он. - Лакки ни разу не смог открыть дверь в эту комнату! Ты ж заметил, как ручка туго нажимается?
- И что? Твой Лакки еще тот… енот! А уж ущерба от него!
- Ага! Кто кому ущерба больше нанес: Лакки твоим копеечным футболкам или хвоя его здоровью?
Обижаться на справедливые слова Кости было глупо: гардеробчик себе он и в самом деле покупал не в брендовых бутиках, а если енот отравился сосновыми иголками, то это совсем беда. И, кстати, где сам Лакки? Всегда, когда они ели на кухне, то и он тут же рядышком трапезничал. Неужели ему все-таки плохо?
- Лакки отравился? - дрогнувшим голосом спросил Антон, вдруг чувствуя неожиданную вину.
- Нет, - после долгой паузы вымолвил Костя. - Да что ему сделается?
Точно! Если бы енот заболел, вряд ли Костя вел себя так спокойно, усаживаясь обедать. Об этом Антон совсем не подумал.
- А где же он тогда?
- Закрыл в клетке после того, как покормил, - Костя положил в тарелку салат с грибами и добавил: - Тут такое дело. Пока ты дрых, звонила тетя Таня, сестра Саши, сказала, что завтра заедет к двенадцати, чтобы отвезти к их родокам, классные, кстати, дед с бабкой, так что придется тебе…
«… свалить пораньше и куда подальше!» - с отчаянием договорил про себя за Костю Антон. И где ему искать новую крышу над головой? А еще ужасней то, что вряд ли доведется встретиться с Костей снова и не будет больше ощущения тяжелой головы на бедре, шуток и смеха, совместной попойки. Ничего не будет. Они же даже друзьями не успели толком стать!
- … поехать со мной.
- Чего? Как поехать? - удивленно воззрился он на Костю.
- А что, у тебя дела какие-то? - изумился тот. - Завтра поедем, послезавтра вернемся, какие проблемы?
- А Лакки? Возьмешь его с собой?
- Еще не хватало! Ничего страшного, посидит сутки в клетке. А там знаешь, какая баня! Ух! - Костя прижмурился от приятных воспоминаний. - Ты парился когда-нибудь в бане, да с березовым веничком?
