- И что из этого следует? - осведомился председатель.
- Я хотела бы... мне необходимо, - исправилась она, - произвести один тест.
Он усмехнулся - до обидного иронически.
- Интересно, интересно...
Стоп. Не поддаваться на ответные провокации. Хотя она уже дала слабину. Вот только где? Хватит. Не время для придирок. Все действия - по наитию. Не оплошать бы.
- Предупреждаю, если вы отреагируете... необычно резко... - Ей и слова с трудом давались. - Тогда я окажу сопротивление. Но и это будет результатом.
- А если нет?
- Я буду рада, - тихо ответила Алеся.
Пора. До нелепости просто. А происшедшее дальше было страшно до крика. Рука похолодела и слушалась с трудом. "Началось", - в панике подумала Алеся.
Пульс резко участился. Глаза налились давлением, выжимающим тёмную пелену - этого не хватало.
Кончики пальцев немели.
Боже, неужели со всеми в подобных ситуациях - так?!..
Он смотрел на неё неотрывно.
Первое движение такое вялое, как у пьяной - теперь вниз, это легче.
Это точно неприятельское вмешательство.
Дрожь в плече такая, будто она поднимает гантель...
Комок подкатывает к горлу...
Вправо...
Алеся выдохнула, вроде бы сдержанно, с плёнкой затемнения на глазах, и опустила руку.
Она осенила председателя крёстным знамением.
Внезапное недомогание проходило быстро, так что делалось и легко, и досадно.
Снова раздалось позабытое тиканье часов.
Председатель шевельнул рукой и задел серебряную ложечку, она тоненько звякнула о край стакана.
- Кажется, тест я прошёл? - вопросительно глянул он.
Боже, и опять эта невыносимая, хуже ножа, ирония!
Алесе стало обидно почти до слёз. Она не понимала, что с ней произошло, что вообще творилось, но вот так вот небрежно, одной репликой принизить после такого потрясения...
- Вы так легко не отделаетесь, - огрызнулась Алеся чуть злее, чем надо.
Чуть подёргивающимися пальцами она начала нащупывать нечто во внутреннем кармане кителя.
Андропов метнул в неё взгляд со смесью секундного испуга и ярости: "Это тебе даром не пройдёт, мерзавка..." и вскочил - Алеся отпрянула с криком: "Стойте!".
В руках у неё был не пистолет и не кинжал, а плоская фляжка с гравировкой в виде оленя.
Ох, ну зачем ей отскакивать, как ошпаренной?! - стыд и срам, ведь она могла бы шарахнуть его любым заклятием - но в тот момент у неё будто память отшибло, она забыла, что она специалист...
- Сядьте, - велела она как можно спокойнее, - я не собираюсь причинять вам вреда.
- Я не знаю, чего мне от вас ожидать, - сумрачно произнёс Андропов.
- А чего мне от вас, я не знаю тоже, - парировала Стамбровская.
Она протянула руку за стаканом, отвинтила пробку фляжки.
- Выпейте это, - велела она, подавая председателю стакан.
Тот взял его деланно непринуждённым движением, хотя скованность выдавала его. И в очередной раз усмехнулся, качая головой, теперь ещё более откровенно:
- Если у вас хватило смелости утверждать, что мы коллеги, то вы прекрасно понимаете, что я это пить не буду.
Алеся присела на стул и вылила вторую половину себе в стакан:
- Я выпью вместе с вами.
Председатель помолчал и произнёс с неожиданно меланхоличным оттенком:
- Вот интересно, почему я вам верю?
- Я б не сказала, что очень уж верите, - пробурчала Алеся, аккуратно одёргивая китель.
- И всё-таки. Потому что я всё-таки выпью.
Её снова окатила волна паники, невидимый разрушитель.
- Итак, за сегодняшнюю безумную встречу, - задумчиво провозгласил председатель.
- За истину, - чуть слышно поправила его Алеся и поднесла стакан к губам.
Время замедлилось. Каждый глоток был вечностью.
И тут произошло... ничего. Ну просто до обидного ничего.
Та же комната, круглый стол, тяжеловатые портьеры и прозрачные солнечные лучи из окна.
- Ну что ж, а теперь что скажете? - нарушил молчание Андропов. - Надеюсь, я не умру в течение ближайших трёх часов?
- В течение ближайших трёх часов - точно нет, - хмыкнула Алеся.
Она испытала знакомое чувство - навалившуюся усталость. И - радость. У неё уже не было сил отслеживать тонкие реакции.
- Всё с вами в порядке, Юрий Владимирович, - повторила она.
- И как вы это определили? Ничего ведь не произошло.
- В этом-то "ничего" и был весь смысл, - вздохнула она. И, собравшись с духом, прибавила: - Вы даже не представляете, как мне радостно. Вы не понимаете, что бы с вами было, если б что-то пошло не так.
Теперь они словно поменялись ролями, и это она его отчитывала.
- Например, что?
- Всякое бывает, - пожала плечами Алеся. - Вы могли бы вспыхнуть, или рассыпаться на атомы, или взорваться, или просто исчезнуть. А я б не хотела ничего из перечисленного. Я б хотела... - Она запнулась. - Всё-таки здорово, что вы не "вражеский агент", а один из нас.
Алеся только мельком отметила, что не может сдержать слишком яркой, неприлично счастливой улыбки.
- И кто же я? - с лёгким недоумением переспросил председатель.
- Вы человек, Юрий Владимирович, - тихо произнесла Алеся.
И, повинуясь внезапному импульсу, она чуть подалась вперёд и мягко накрыла его руку, лежащую на столе, своей. И Андропов не убрал своей руки. И даже, как ей показалось, несмело, со смущением, улыбнулся. Но она этого не видела, потому что от волнения отвела глаза, и в следующий же миг всё смазалось, растворилось, и она проснулась с ощущением радости, и робости, и стыдливого осознания своей дерзости, а главное - она помнила тепло. И наконец подумала со вздохом: "Слава Тебе, Господи...".
И после этого перевернулась на другой бок и с чистой совестью снова уснула, уже без всяких видений и путешествий. Во-первых, потому что на будильнике было всего полчетвёртого. Во-вторых, после таких снов необходимо... как следует выспаться.
Глава шестая
Искушение
Она была абсолютно счастлива и неадекватна в момент пробуждения. Сил было словно в два раза больше, чем обычным утром. Она не думала о том, кому можно или нельзя рассказать о пережитом. Зато она чётким движением сразу же потянулась к фляжке. А потом упала обратно на подушку и вытянулась, ошалело улыбаясь в потолок. Фляжка была пуста.
В этот день Алеся разрешила себе ничего не делать. Ну вот просто решительно ничего... хотя нет, пардон - она разрешила себе купаться в блаженстве, праздно покачиваясь на его волнах. Разумеется, под ритмы джаза и босса-новы.
Нет, ну она, конечно, заплатила в этот день за интернет, закупилась на рынке и даже постирала вещи - но разве это могло быть важным?!..
Разумеется, нет.
Алесе вообще не пришлось скучать в ближайший месяц, только она об этом ещё не знала.
Она подтянулась. Куда только подевалась эта богемная небрежность, так безумно раздражавшая когда-то её родителей! Словно появились какие-то новые, дополнительные силы на "неважные", докучливые и необходимые вещи, странным образом придающие жизни качество и блеск. Она даже стала печь пироги и брать их на работу - к полнейшему восторгу капитана.
Один раз ей пришлось печь пирог по причине специфической. Возможно, жуткой -хотя страха тогда она не ощутила, скорее, озабоченность, а забот и на самом деле ох как прибавилось.
А сейчас, воскресным утром, она без сожаления пихнула в кошелёк несколько крупных купюр и понеслась сочетать несочетаемое. Сначала впорхнула под белые своды собора Пресвятой Девы Марии, там помолилась и зажгла свечку: может, поспешно, но она так ребячески надеялась, что возможную ошибку ей простят за искренность душевного порыва. А потом, на ходу отряхивая голые колени от тонкой мраморной пыли, побежала на остановку и села на троллейбус до Комаровского рынка.
