– Я споткнулась о веревку от лошади и подвернула лодыжку, – прошептала она тихим мелодичным голосом.
– Извините, мадам, – Лоусон опустился на колени. – Я не ожидал, что кто-то пойдет по этой тропе, иначе я бы привязал свою лошадь в другом месте.
– Вы настоящий джентльмен!
– Своего рода да, я полагаю.
– Определенно джентльмен. Я поняла это по вашему голосу. Помогите мне… моя лодыжка… – простонала она.
– С вашего разрешения, мадам, – Дик осторожно поднял ее и понес к огню, горящему теперь очень ярко. Но, даже несмотря на его осторожность, она слабо сопротивлялась его действиям.
– Нет! Нет! Нет! – повторяла она тихо, но настойчиво. – Поставьте меня на землю.
– Глупости! Я не могу оставить вас в темноте с вывихнутой лодыжкой! – Он поставил ее около огня и побежал к повозке.
По дороге к ней он изумлялся, как изумлялась Кристабель, когда встретила таинственную леди в волшебном лесу. Эта леди не была темной, но была самой что ни на есть сказочной, как ему показалось при встрече, когда он успел разглядеть ее волнистые золотистые волосы. К тому же она выглядела очень мило и одета была очень дорого. Вот так приключение! Прямо рядом с ним из ниоткуда появилась потерявшаяся придворная дама, наряженная в модное торжественное платье и укутанная в украшенный золотой вышивкой плащ. Дик, глубоко задумавшись о причудах судьбы, вернулся к своему ангелу, принеся с собой теплое стеганое одеяло, подушку, бутылочку мази и сделанные на скорую руку повязки. Свой великолепный плащ девушка носила, прикрывая все лицо и шею, так что были видны только ее рассерженные глаза. Она встретила своего спасителя несколькими приглушенными, отнюдь не добрыми словами.
– Я бы попросила вас так не делать! – резко бросила она ему, и голос ее был такой же рассерженный, как и глаза.
– Моя дорогая леди, вы сами не знаете, чего хотите, – сказал Лоусон, аккуратно подкладывая подушку под ее голову и накрывая ее одеялом.
– Если вы джентльмен, то отпустите меня, – с негодованием возразила она.
– Конечно, пожалуйста.
Он поднялся с колен и отступил на шаг.
Она собрала все силы, чтобы подняться, но не смогла.
– Вы видите, что я не могу! – сказала она раздраженно.
– Я это понял, еще когда поднял вас вон там, – холодно заверил он ее, думая, какая же она невероятно женственная и как очаровательны ее возражения. – Позвольте мне взглянуть на вашу лодыжку.
– Нет! – Она надела на свои стройные ножки красивые вечерние туфли и спрятала их под платьем. – Уйдите! Ай! – Ее левая нога показалась из-под платья, так как, естественно, смена положения вызывала боль.
– Не будьте такой глупой, – грубо отреагировал ее спаситель. – Я должен натереть вашу лодыжку этой мазью и перевязать ее.
– Вы доктор? – спросила она с недоверием.
– Думаете, я бы разъезжал по стране в повозке, если бы был доктором?
– Я не знаю… это…
– Вы ничего не знаете, не знаете даже, как вы невозможны, когда больны.
– Что? – нахмурилась она и поморщилась от боли. – Как это грубо.
– Зато чистая правда. Ну же, я не обижу вас. Снимите туфлю и чулок.
Покорившись его властному тону и доверившись женской интуиции, которая подсказывала, что ему можно доверять, она подчинилась. Мужчина аккуратно растер нежную лодыжку обжигающей мазью, наложил повязку и встал, чтобы она могла надеть туфлю обратно; конечно, без чулок. И в этот момент он обнаружил, что девушка потеряла сознание от боли, а плащ упал с ее лица.
Глава 2
– Боже мой! – прошептал молодой человек, тронутый до глубины души прекрасным лицом девушки, таким идеальным и нежным. – Неземная красота.
Его похвала была преувеличением, хотя все же честным и заслуженным. Но Дик, настоящий джентльмен, не воспользовался сложившейся ситуацией.
Взглянув на девушку одно мгновенье, он поспешил наполнить чашку водой из ручья и сразу попытался привести потерявшуюся незнакомку в сознание. Ее волшебные голубые глаза – по золотистому цвету волос Дик решил, что они голубые, – приоткрылись, и он увидел в них выражение смущения, которое мгновенно сменилось смесью страха и вызова.
Девушка села, снова укуталась в свой роскошный плащ – но в этот раз не закрыв лицо – и съежилась от мысли, в какую ситуацию она попала.
Лоусон приписал это волнение боли в лодыжке.
– Нога болит? – с волнением спросил он.
– Вообще-то лодыжка, – резко возразила она.
– Извините, – он оставался невозмутимым. – Лодыжка болит?
Это было сказано настолько мягко, при этом с такой искрой в глазах, что обессилевшая леди позволила себе улыбнуться. Но затем она снова нахмурилась; теперь уже от осознания искренности его желания помочь ей.
– Вы могли бы сделать что-нибудь более полезное, чем стоять здесь и смеяться надо мной, – неожиданно для самой себя заметила она.
– Да, мог бы, – радостно согласился Дик и наклонился к ней. – Если вы позволите, я отнесу вас в мою повозку и, с вашего разрешения, положу на кровать, где, мне кажется, вам будет намного удобнее.
– Конечно же, не позволю. Я ничего не знаю о вас.
– И я о вас тоже, как вы понимаете, – находчиво ответил он.
– Я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы.
– Я ни о чем и не спрашиваю.
– Но спросите. Знайте, у меня есть брат.
– О, а он задает вопросы?
– Нет, но…
– Тогда, к сожалению, я не вижу никакой связи между ним и…
На этот раз она раздраженно прервала его:
– Мужчины такие глупцы.
– А женщины такие умницы. Ну же, разве я не прав?
Девушка снова улыбнулась, но тут же вернула себе хмурый вид.
– Какая разница, правы вы или нет? Вы должны помочь мне.
– Хорошая идея. Вам осталось только попросить.
– Я хочу добраться до Сарлийской фермы, это две мили отсюда.
– До Сарлийского поместья… – рассеянно сказал мужчина, припоминая письмо.
– Нет, Сарлийская ферма. Вы понимаете, где это?
– Не совсем, – признался Лоусон с грустью.
– Насколько же вы глупый! Я хочу попасть на Сарлийскую ферму за две мили отсюда. Я направлялась туда, когда споткнулась о вашу дурацкую веревку.
Дик внимательно рассмотрел ее очаровательный вечерний наряд, который теперь был хорошо виден, так как плащ был распахнут.
– Вы всегда так наряжаетесь в дальний путь?
– Конечно же нет. Я ушла в спешке и… и…
– Да, да. Все нормально. Я не задаю лишних вопросов.
– Вы не получите ответов, даже если спросите! – закричала она сердито; затем, с невинной непосредственностью, сама начала спрашивать: – А что насчет вас?
Дик усмехнулся чисто женской логике поведения.
– Ну, а что насчет меня? – спросил он.
– Кто вы?
– Разъездной торговец всякими горшками, котелками, подсвечниками, кистями.
– Ерунда. Вы – джентльмен…
– Которому выпала тяжелая участь, если позволите закончить ваше высказывание.
– Вы умеете серьезно разговаривать?
– Иногда, когда в жизни наступает светлая полоса.
– А сейчас? – спросила она довольно сочувственно.
– А сейчас – темная. У меня есть повозка, старая кляча, еще один комплект одежды, несколько монет. Вот такая у меня унылая участь, – он пожал плечами.
– А еще хорошая внешность, молодость, сила, надежда, ум и целый мир перед вами!
– Вы перечисляете то, что есть у каждого молодого человека, – невозмутимо ответил Лоусон, удивляясь ее материнскому упреку.
– Я считаю, что судьба благосклонна к вам, – серьезно объявила девушка.
– Да, она же привела сюда вас.
– Это не мой выбор, – сухо отрезала она. – Я бы хотела оказаться где-нибудь в другом месте.
– На Сарлийской ферме, например.
– Именно. Но как я могу добраться туда с вывихнутой лодыжкой?
– Боже мой, мадам…
– Я не мадам, – резко прервала она его.
– Извините, мадмуазель. Что я хотел сказать, так это то, что в вас есть отвага.