– Вы так красивы, мистер Мэдисон, – хрипловатым голосом молвила Слоун, – У меня узловатые коленки.

– Нет, не узловатые, – возразила она.

Увидев, что его брови скептически приподнялись, девушка наклонилась к его ногам, поглядела повнимательнее на колени и проговорила:

– Ну… не совсем узловатые…

На сей раз она взяла инициативу в свои руки. Схватив Картера за руки, она потянула его в постель. С любопытством приняв игру, он молча повиновался всем ее указаниям. Слоун принялась внимательно изучать его тело.

– Картер, надо сказать, я стесняюсь тебя. Твоей наготы, – призналась девушка.

– Знаю, – тихо ответил он. – Не стоит. Можешь смело дотрагиваться до меня.

Он бы ничуть не удивился прошлой ночью, узнав, что Слоун девственница. Она была очень неопытна. Но ее страсть восполняла этот недостаток. И то, как она сейчас стояла перед ним – обнаженная, ничуть не смущавшаяся своей наготы, доказывало, что ему удалось разбудить ее чувственность и сексуальность. Мэдисон был горд.

Слоун набросилась на Картера, как дикарка, и это ему нравилось. Ее жадная страсть, хриплые стоны и дрожь не были притворными. Слоун была абсолютно искренней, и от этого Мэдисон любил ее с пугающей его самого силой. По сравнению с ней все ;прежние женщины напоминали безжизненные манекены, которые автоматически покорялись его воле.

А он сам? Разве он чаще всего не притворял-си? Не издавал ли он сам восклицания и стоны просто потому, что его партнерша ждала их от него, потому, что так поступали герои его собственных книг?! А может, он старался вовсю лишь для того, чтобы поскорее довести женщину до оргазма и покончить с этим? И разве пустота, возникающая после близости, не была лучшим тому подтверждением? Разве не было у него такого ощущения, что физический голод он удовлетворил, а вот на душе стало мерзко? – спрашивал себя Картер.

– Но прошлой ночью все было иначе.

Соединившись со Слоун, он сразу понял, что она – женщина необыкновенная. С ней не было нужды притворяться и играть в любовь. Он мог полностью отдать себя во власть первородного инстинкта, и это доставляло огромное наслаждение. Но помимо всего этого, с ней он испытал не просто физическую близость, а удивительное чувство растворенности друг в друге, духовное родство…

Мэдисону нравилось обучать ее всем тонкостям, особенностям любовной игры. Он бы с удовольствием прибил того негодяя, с которым она имела дело прежде! Впрочем… Если бы Джейсон любил ее так, как Слоун того заслуживает, то они бы не были сейчас вместе. И ему, Картеру, не довелось бы быть ее наставником, старания которого приводили девушку к экстазу.

А сейчас Слоун склонилась над ним, стоя на коленях, и нерешительно и робко изучала его тело. Мэдисону казалось, что он вот так бы часами и наблюдал за ней, испытывая дивные ощущения.

Слоун улыбалась и водила пальцем по его ноге.

– Вовсе они не узловатые, – прошептала она, проводя рукой выше, до того места, которое больше всего жаждало ее прикосновений. У Мэдисона перехватило дыхание, и он не мог вздохнуть до тех пор, пока ее внимание не переключилось на его пупок.

И прежде чем он успел опомниться, она наклонилась и поцеловала прикрытую жесткими волосами ямку. Картер судорожно вцепился в ее волосы, все еще влажные после душа, и застонал:

– М-м-м… Слоун… что ты со мной делаешь?..

Это ободрило девушку. Ее язык скользнул в его пупок, а затем, прижавшись грудью к его коленям, она принялась ласкать его плоть языком и делала это до тех пор, пока Мэдисон не закричал.

Вскочив, он бросил ее на подушки и одним движением вошел в нее.

– Ты моя, Слоун! – в исступлении говорил он. – Моя! Что бы ни случилось, знай, что я никогда никого не любил так, как тебя. Прими мою любовь, ощути ее! Пожалуйста! Господи! Пожалуйста! Прими ее, Слоун!

– Да! Да! – выкрикивала она, прижимаясь к нему…

Несмотря на протесты Слоун, Мэдисон помог ей привести кухню в порядок. Их руки то и дело соприкасались в мыльной воде, когда они мыли посуду, а губы встречались в коротких пылких поцелуях.

Вдруг зазвонил телефон.

– Не отвечай, – проворчал молодой человек.

– Нет, я должна. А вдруг кто-нибудь хочет зарезервировать все шесть комнат на следующую неделю, – с улыбкой возразила она.

– Можешь сдать еще одну комнату. Ведь ты будешь спать со мной, пока я здесь, – заметил писатель.

– Добрый день, – раздался в трубке детский голосок. – Мистер Мэдисон дома?

– Да, – ответила девушка. – А кто его спрашивает? – Слоун зажала рукой микрофон. На сердце у нее стало тяжело от чувства вины – она узнала голос.

– Дэвид Рассел.

Зажмурив глаза, Слоун подавила тяжелый вздох.

– П-привет, Дэвид. Это Слоун. Ты помнишь меня, ведь правда?

– Конечно. Мама все время говорит о вас. А у вас светлые волосы?

– Да. Можно сказать, что светлые.

– Я помню. А я могу поговорить с Картером? Это важно.

– У вас там все в порядке? С мамой или Адамом ничего не случилось?

– Нет. Мамы здесь нет. Я сейчас у бабушки. Но она позволила мне позвонить.

– Погоди минутку. – Прижав трубку к груди, девушка несколько раз глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться охватывающему ее отчаянию. Когда она наконец решилась позвать Картера, то, обернувшись, увидела, что он стоит в дверном проеме с полотенцем на плече и смотрит на нее. Слоун плотнее сжала губы, чтобы не расплакаться.

Мэдисон молча подошел к телефону, и девушка равнодушно протянула ему трубку. Когда она попыталась проскользнуть мимо него, молодой человек схватил ее за руку, сел на диван и силой усадил Слоун к себе на колени. Она пыталась вырваться, но безрезультатно. Не сводя с нее глаз, Картер поднес трубку к уху – Алло, – промолвил он невыразительно, но, услыхав детский голос, немного оживился. – А, это ты, малыш! Привет-привет! Как поживает твой братик?.. Да, я тоже скучаю по тебе, но ты же знаешь, что я приехал сюда работать… А что делает Адам?.. Ну! Ты же старший и должен подавать пример… Конечно, это несправедливо, но иногда…

Слоун посмотрела ему в глаза и поняла, что последняя фраза относится скорее к ней, чем к мальчику. Взглядом Картер просил ее быть терпеливой – даже не простить его, не понять, а просто потерпеть.

– Я понял, ты попросил Адама не дергать тебя за волосы, а бабушка… Хорошо, я поговорю с Адамом, когда вернусь… О'кей? Я не могу больше говорить… Ладно. С меня два мороженых. До свидания.

Не отпуская Слоун, Мэдисон повесил трубку. Она сидела не шевелясь, окаменев от отчаяния.

– Пожалуйста, отпусти меня, – прошептала девушка.

– Не могу, – ответил он сквозь зубы. Картер имел в виду не физическую неспособность отпустить ее, а говорил об их отношениях вообще, вспоминая проведенные вместе минуты.

Слоун не стала притворяться, что не понимает его.

– Тебе придется, – всхлипнула она, пытаясь встать.

– Только не сегодня. Не сейчас. – Он зарылся лицом в ее груди. Картер в это мгновение напоминал маленького ребенка, ищущего защиты и покоя. – Слоун, молю тебя, не оставляй меня. Ты мне нужна. Пожалуйста!

Забыв обо всем на свете, кроме его мольбы, девушка прижала голову Мэдисона к себе. Осыпая его поцелуями, она повторяла:

– И ты мне нужен. Я умирала, пока не повстречала тебя.

Одежда мешала им. Сорвав ее, они с жадностью набросились друг на друга, утоляя терзающую их жажду. Время для них остановилось, и они понеслись вперед на волнах наслаждения.

…Когда все было кончено. Картер убрал волосы с влажной кожи Слоун и нежно поцеловал ее.

– Вот теперь я смогу дописать последнюю любовную сцену, дорогая моя Слоун, – прошептал писатель.

Оставшуюся часть дня и весь вечер Мэдисон работал, ни на секунду не останавливаясь. Слоун несколько раз заглядывала к нему, принося чашечку крепкого кофе или холодной воды, а иногда просто стояла в дверях, наблюдая за ним.

Поскольку плотный завтрак пришелся на позднее время, хозяйка приготовила Картеру легкий ужин. Она порезала два бутерброда на кусочки, разложила их на тарелке и украсила кружочками фруктов и сырых овощей. Войдя в комнату с подносом, Слоун увидела, что писатель сидит, опершись локтями о стол и положив подбородок на сцепленные пальцы. Очки были на их обычном месте.