— Я хочу кое-что попробовать, — как ни в чем не бывало, радостно сообщил Билл, держа в руках толстую свечу.

— Это еще для чего? — Том изо всех сил старался не показывать волнения, но брови сами поползли на лоб.

— Сейчас узнаешь, — Билл загадочно улыбнулся и достал из кармана зажигалку.

— Так… Ты это брось! — запаниковал Том, глядя на маленький разгорающийся фитиль. — Слышишь?!

Но, похоже, парню это лишь придало уверенности. Он поставил свечу рядом на скамью и принялся медленно раздеваться. Футболка, штаны, затем болезненно медленно боксеры. Поглаживал свой напряженный член и кусал губы в предвкушении чего-то особенного. Том почувствовал странную, пугающе приятную смесь дискомфорта и возбуждения.

Билл снова взялся за свечу. Он нес ее аккуратно, боясь расплескать расплавленный воск.

— Мне вообще-то не нужна эпиляция, а вот косички не мешало бы переплести, — Том отчаянно пытался шутить, чтобы как-то разрядить обстановку.

Но Билл не отреагировал на его слова. Занес одну свечу над обнаженным телом. Том часто задышал.

Он видел что-то подобное в фильмах, но не был уверен какой получается эффект и насколько горячим будет воск.

— Ч-черт! — резко дернулся, когда первая капля упала на грудь где-то рядом с соском.

Однако вторая попытка оказалась более «удачной».

— Сссс… — Снова дернулся. — Билл, хватит уже!

— Мы только начали, — категорично заявил парень.

Он мучительно медленно прокладывал дорожку из горячих маслянистых капель по груди вниз к животу. Они приятно обжигали и тут же застывали на коже. Ощущение было странным. Воск не причинял боли как таковой. Скорее «пытка» была психологической. Тому просто не верилось, что он хотя бы в шутку оказался беспомощным в чьих-то руках.

— Блядь, ты знаешь, что я с тобой за это сделаю? — Том еще раз попытался освободиться, но безрезультатно. — Садист!

— Мммм, — задумчиво протянул Билл, прикусывая нижнюю губу.

Кажется, все это доставляло парню огромное удовольствие. Он сосредоточенно наблюдал за тем, как резко поднимается и опускается грудная клетка, невпопад сокращаются мышцы живота и напряженно подергивается член.

Наконец, мальчишка остановился, задул свечу, отбросил ее в сторону. Затем ловко вскарабкался на стол, оседлал Тома и наклонился вперед.

Снова щелчок.

И томный шепот у самого уха:

— Я готов понести любое наказание.

Том, едва почувствовав, что руки наконец-то свободны, словно сорвался с цепи. Мгновенно подмял Билла под себя, принялся кусать губы, шею, ключицы. Парень даже не стонал, лишь издавал какие-то непонятные сдавленные звуки. Иногда у него вырывалось тихое «хватит», но тут же сменялось мольбами продолжить. При этом он то сладко сжимался, дразня и отталкивая от себя, то позволял делать все, пускаясь во все тяжкие. Они были идеальными любовниками: смелыми, рисковыми, дерзкими.

Парни сидели на подоконнике разбитого ранее окна и, молча, курили. Они молчали не потому, что нечего сказать, а потому, что слова ни к чему.

Были бы они так же счастливы, сложись все по-другому, имей они постоянную крышу над головой и работая с девяти до пяти, как все, Том не знал. Но одно он понимал точно: они уже никогда не станут прежними, дороги назад нет.

***

Билл сидел на краю ванной очередного отеля и внимательно разглядывал колени.

— Надо было тебя убить тогда сразу, — недовольно буркнул он вроде как себе под нос, но явно с расчетом, что Том все равно услышит. — Или запихнуть тебе свечку в одно место.

— Что-то не так? — Том расстегивал пуговицы рубашки, готовясь принять ванну.

— Полюбуйся, — парень раскрыл полы халата и продемонстрировал размеры причиненного ущерба — содранные до красноты колени. — От воды еще хуже.

— Мда… — тщательно сдерживая улыбку, покачал головой Том, изображая на лице вселенское горе. — Но заметь, это все не я затеял.

Билл ничего не ответил, лишь как-то грустно продолжал рассматривать ссадины, иногда дуя на воспаленные участки. Было странно вновь видеть его таким. Беззащитным, ранимым, готовым чуть ли не разреветься из-за банальной царапины. В груди защемило.

— Ну, ты чего? Сильно больно? — Том сбросил рубашку на пол и присел рядом на корточки. — Сейчас поцелую и все пройдет. Хочешь?

— Хочу, — по-детски обиженно буркнул Билл.

Том положил руку на голое бедро, наклонился и принялся осыпать меленькими, невесомыми поцелуями кожу вокруг ссадины.

— И сюда, — капризно протянул мальчишка, приложил указательный палец к губам, в уголках которых играла еле заметная довольная улыбка.

Том улыбнулся в ответ и нежно поцеловал. Потом отстранился, рассматривая лицо своего любовника, словно пытаясь запомнить каждую черту.

— Ты у меня такой красивый, я уже говорил? Особенно, когда без всякой этой краски, — провел большим пальцем по гладкой коже скулы, игриво задел кончик носа.

Парень смущенно опустил глаза, и щеки вмиг залил румянец.

— Не просто красивый, а самый красивый, — продолжал Том, собирая рассыпавшиеся по плечам волосы в хвост.

Билл вдруг крепко обнял его, с силой вцепившись в плечи, прижался щекой к щеке.

— Скажи, что никогда не бросишь и не разлюбишь!

— Что за глупости? — нахмурился Том, поглаживая худую спину сквозь махровую ткань.

— Поклянись! — потребовал мальчишка.

Том отстранился, театрально положил руку на сердце и закрыл глаза:

— Клянусь.

— А что мы сегодня будем делать? — вмиг заметно повеселел и приободрился Билл.

— Не знаю. Что ты хочешь? Правда, вечером ко мне кое-кто зайдет.

— Кто? — Билл тут же насторожился.

— Надо поговорить, помочь кое-кому по старой дружбе. Это не займет много времени. — Том поднялся с корточек: — Не видел мой станок?

— Вон, — Билл кивнул в сторону большой треугольной ванны. Бритва лежала в дальнем углу, там же находилась пена для бритья.

— Надеюсь, ты мне что-нибудь оставил? — шутя поинтересовался Том, встряхивая баллон.

— А что за друг? Он тут в Магдебурге живет что ли? — Билл проигнорировал вопрос.