— Чтоб вас задавило! — выдохнул рупор «Гейши». — Сымайте!

Когда «Меркурий» подплыл, страдальцы перекинули ему на палубу шапку с вложенным четвертным, а взамен получили спасительный канат. Апофеозом этой истории было то, что, сняв судно Лаврентьева с мели, «Меркурий», к явному удовольствию «Гейши», присел на ее место. И на этот раз цена за спасение возросла до «ста рубликов-с». Спустя несколько часов, довольный нежданно полученной прибылью, Лаврентьев вел свое судно по Финскому заливу. И надо же такому случиться, «Гейша» опять налетела на «банку». На этот раз пришлось подавать более интенсивные сигналы бедствия. Два спасательных парохода прибыли на удивление быстро, но, приблизившись, помощь подавать не спешили, а их капитаны затеяли долгий спор. В Петербурге тогда существовало два общества по оказанию помощи судам, потерпевшим крушение. Трудились они в условиях жесткой конкуренции, вырывая друг у друга «клиентов».

Сначала спор шел о том, кто же первым прибыл на место происшествия, а затем обратились к Лаврентьеву, кому и за какую сумму он позволит себя спасти. В Маркизовой луже расценки по снятию с мели оказались гораздо выше, чем на Неве. У «Гейши» не было таких средств, и пришлось бы им туго, если бы из-за начавшегося ветра вода немного не поднялась. Многострадальному буксиру удалось выбраться из ловушки самостоятельно и благополучно удрать от навязчивой «эскадры» спасателей, пытавшейся получить компенсацию хотя бы за ложный вызов.

Сто лет назад проживал в Петербурге один весьма известный и уважаемый человек, Зиновий Петрович Олешкевич, крысолов по профессии. Клиенты его боготворили, поскольку ему с виртуозной быстротой и ловкостью удавалось избавлять их от малоприятного соседства. На крысиную охоту Зиновий Петрович ходил не один, а в дружной компании со специально выдрессированной собачкой и большим сибирским котом. За многие годы эта команда настолько сработалась, что совместными усилиями им даже удалось сколотить Олешкевичу небольшой капиталец. Ведя самым тщательным образом учет уничтоженных грызунов, крысолов подытожил, что за время своей «убойной» деятельности он истребил 50 тысяч вредителей и сдал скорнякам около 40 тысяч их шкурок. И так бы и продолжал Зиновий Петрович улучшать санитарную обстановку в городе, а заодно и благосостояние своего кармана, если бы не случай, заставивший его навсегда забросить это занятие.

Как-то раз городские власти обратились к нему с просьбой «навести порядок» в большой сточной трубе, проходившей по середине Невского проспекта. Свое начало труба брала возле здания Городской думы и тянулась вплоть до Фонтанки. Рабочие, которые занимались чисткой этой трубы, с некоторых пор категорически отказывались туда спускаться. По их словам, все подземелье кишело крысами колоссальных размеров, величиной с откормленного кота каждая. И «серая нечисть» не только не убегала от людей, а вела себя крайне агрессивно, нападая и кусая за ноги нарушителей своего спокойствия. Знаменитый крысолов с интересом взялся разобраться с этим явлением, тем более, что его верные четвероногие напарники при виде входа в трубу подозрительно ощетинились и дали понять, что в предстоящей операции участвовать не намерены.

В одиночестве Зиновий Петрович спустился в подземелье и, пройдя пару метров, столкнулся с чем-то невероятным. Несколько десятков огромных грызунов выстроились в каре, блокировав весь проход. Будучи одетым в специальные защитные сапоги и вооружившись длинным ножом, крысолов смело перешел в наступление. Крысиные бойцы стояли насмерть и не собирались разбегаться. По их поведению можно было понять, что они организованно защищают что-то, находящееся в самой глубине трубы. Наконец Зиновий Петрович прорвался через кордон и остановился в полном замешательстве. Перед ним, в плотном окружении серых слуг, неподвижно сидела гигантская белоснежная крыса. Пораженный этой «величественной картиной», крысолов не стал ничего предпринимать, чтобы убить красавицу, и дал ей и ее свите спокойно удалиться, понимая, что оказался в центре крысиной империи и повстречался с самой настоящей крысиной королевой.

После этого случая крысы из кирпичной трубы исчезли; видимо, «ее величество» решило сменить резиденцию. Ну а Зиновий Петрович после увиденного не мог более заниматься уничтожением крысиного народа. Правда, «бизнес семьи» все же передал зятю, расценив, что в любом случае глупо терять 700 рублей годового дохода.

Как-то раз, сто лет назад, впервые на гастроли в Петербург вместе со своим зверинцем приехал один дрессировщик. Он рассчитывал на долгие и успешные гастроли, однако после первого же выступления пришлось ему спешно ретироваться из столицы.

Среди прочих зверей был у него лев — главная звезда. Хищник был ученый, но уже в годах, потому многие трюки выполнял с трудом. Дрессировщик долго размышлял, чем бы завлечь искушенную столичную публику, и наконец придумал использовать саму хищную природу животного. По всему городу были расклеены афиши, которые обещали сенсационное зрелище: «Впервые публично знаменитый лев по имени Король полакомится живой плотью». Дрессировщик сам съездил на один из петербургских рынков и присмотрел будущий «обед» своего питомца — упитанного теленка, точнее телочку. Льву для верности на несколько дней был урезан рацион.

Наконец началось представление, зал, разумеется, был забит до отказа любителями острых ощущений. Дрессировщик вышел на арену, проделал со львом несколько трюков, а после раздалась барабанная дробь. Зрители затаили дыхание, и на арену к свирепому хищнику была запущена несчастная жертва. Лев и теленок сначала замерли, глядя друг на друга, а после начали медленно сближаться. И тут «обед» набычившись ускорил шаг и принялся решительно наступать на льва. Царь зверей, издав жалобное мяуканье, поджал хвост и отбежал в дальнюю часть клетки, забившись в угол. У телочки между тем глаза налились кровью. Одурманенная своей победой, она подбежала и начала безжалостно наскакивать на окончательно испуганного льва, ударяя его своими маленькими, но весьма крепкими рожками. Публика визжала от восторга, радостно скандируя в поддержку разошедшейся телочки. Лев был уже изрядно помят, когда ошарашенный дрессировщик понял, что пора спасать питомца. Однако вошедшего в раж маленького агрессора было не оттащить, пока наконец не догадались отвлечь его буханкой свежего хлеба, смоченного в молоке. Теленок потянулся за лакомством, а бедного опозоренного леву под радостное улюлюканье публики увели со сцены.

Дела хищника были действительно плохи — за долгие года жизни при дрессировщике на нем и так живого места не было от жестоких методов дрессировки. На его счастье, в зале сидел один богатый любитель животных, содержавший в окрестностях Петербурга маленький зверинец. Сразу после представления он предложил дрессировщику продать льва, на что тот радостно согласился. Так что остаток дней царь зверей прожил в хороших условиях и без цирковых тревог. Самому же дрессировщику пришлось спешно покинуть столицу, поскольку на него ополчились все активисты защиты зверей, обвинившие его в издевательстве над животным, правда непонятно каким.

Однажды, сто лет назад, в питерском цирке на Фонтанке во время вечернего представления произошел инцидент, который еще долго и с удовольствием смаковала столичная публика. На сцене благополучно разыгрывалась пантомима, как вдруг из-за кулис на середину арены выскочил взъерошенный человек в одном трико и наполовину стертом гриме. Несмотря на его эпатирующий вид, зрители с восторгом узнали в нем знаменитого дрессировщика Анатолия Дурова. Решительно махнув оркестру рукой, чтобы тот не мешал игрой, Дуров обратился к публике с речью о том, что директор цирка, господин Чинизелли, бессовестно его эксплуатирует, не платит денег, и он, маститый артист, вынужден просить у публики заступничества. Последнее, действительно, было не лишним, так как несколько дюжих цирковых служащих попытались утащить возмутителя спокойствия со сцены, но тот, ловко увернувшись, успел скрыться в барьерной ложе. В знак одобрения и сочувствия к Дурову зрители долго свистели и рукоплескали. Восстановить порядок и продолжить выступление удалось с большим трудом. Выходка эта дорого обошлась дрессировщику: разразился грандиозный скандал, его привлекли к суду по 39-й статье Уложения о наказаниях «за приостановку публичного зрелища». Уже у мирового судьи Дуров, который сам лично строил свою защиту, объяснил причину случившегося.