Когда наутро молодой помещик не появился, обеспокоенные люди побежали к домику. Вошли туда и увидели задушенного хозяина. Рядом с бароном валялся пистолет, а портрет его отца был прострелен в двух местах. Перевернули весь дом, но так никого и не нашли…

Спустя еще несколько лет к одному из сельских священников в окрестностях Петербурга явился в грязном рубище старик. Чувствуя близкую смерть, он пожелал исповедаться. Несчастный рассказал, что он и есть тот самый егерь, которого так жестоко наказал молодой барон. Сразу после избиения он уполз в леса, а потом через трубу пробрался в охотничий домик. Разобрал пол, выкопал себе землянку и стал там жить. Понимая, что рано или поздно его раскроют, он решил обезопасить себя: прорыл из своей землянки тайный ход в комнату и закрыл его портретом своего старого хозяина. Чтобы никто не вздумал в дом заходить, решил он прикинуться призраком и каждую ночь бродил по домику, постанывая и пугая местных крестьян. В ту ночь, когда его молодой обидчик остался ночевать в охотничьем доме, старик-егерь решил поначалу его просто напугать и прогнать из дома. Но с перепугу тот стал палить в портрет своего отца, на месте которого в полночь появился «призрак». Такого издевательства над любимым хозяином егерь снести не мог, а потому, когда у насмерть испуганного молодца кончились патроны, он стал гоняться за ним по домику. В результате молодой человек потерял сознание от страха, и старик, откуда только силы взялись, задушил свою жертву. После этого егерь скитался несколько лет по лесам и только теперь решил облегчить свою душу.

Будучи вскоре арестован, старик до суда не дожил — скончался в тюремной больнице. Как говорят, в последние минуты он радостно улыбался…

Как-то поздней осенью 1898 года по Петербургу поползли слухи о таинственной квартире на Васильевском острове. Снимал ее некий инженер Орловский, и дела там творились весьма странные. Как говорили, до вселения инженера в этой квартире проживал один генерал. Старик был затворником, и чем он занимался последние годы, никто не ведал. Месяц назад он скончался, и, как шепотом рассказывали друг другу обыватели, теперь новых жильцов одолевает призрак покойного генерала.

Из самых достоверных источников сообщалось, что буквально каждую ночь слышны в квартире шаги привидения. Призрак якобы бродит по комнатам и со стонами и бормотанием что-то там ищет. Орловский, говорили, пытался было спастись от привидения, закрывая все двери на ключ, да только что значат земные запоры для гостя с того света. Некоторые «особо осведомленные» просвещали благодарных слушателей, что смерть генерала была окружена весьма таинственными обстоятельствами — никто так и не смог дознаться, от чего же скончался этот хоть и старый, но весьма крепкий мужчина. Однако доподлинно известно, уверяли «осведомленные», что генерал в последние годы занимался каким-то сверхсекретным проектом нового оружия. Закончить его покойный не успел… Долг военного, он сильнее смерти, так что, не найдя покоя на том свете, призрак бродит по квартире в поисках своих секретных бумаг, чтобы доделать начатое.

Возбужденные этими историями, десятки горожан пытались напроситься к Орловскому переночевать, чтобы самим встретиться с привидением. Покоя от визитеров не было ни днем, ни ночью. Регулярно приходили спириты и прочие духовидцы с предложениями устроить сеанс материализации призрака.

Несчастный инженер уже не знал, что делать, ведь на поверку-то никакой генеральский дух квартиру и не посещал. А все «таинственные звуки» производила соседняя хлебопекарня, чья дымовая труба, как назло, соприкасалась с трубой от печи в квартире инженера. Вот через трубы-то в квартире все гудело и шумело, да цепи, которыми труба была закреплена, демонически звенели.

Рассказывая об этом, Орловский признался, что уже сам с удовольствием отправил бы в мир привидений того из своих знакомых, кто распустил по Петербургу подобные слухи. Но, увы, как это всегда и бывает, автор истории о генерале-призраке так и остался неизвестен. Зато стал известен финал «таинственной» истории: инженер вскоре был вынужден съехать с квартиры — уж очень допекли его любители таинственного.

Сто лет назад в одном из глухих уголков Петербургской стороны тихо доживала свой век мелкая домовладелица, вдова бывшего барского дворецкого. Но в один прекрасный день житейский и душевный покой Варвары Николаевны был безвозвратно потерян. Бойкий сосед, с повадками пройдохи, вознамерился откупить ее дом, а затем, расширяя свои владения, и вовсе снести его. Хозяйка от этого предложения наотрез отказалась.

Тогда изворотливый сосед обратился за небескорыстным содействием к единственному и любимому племяннику старушки. Этот малый, хотя и состоял где-то на службе, большую часть времени все же проводил в поисках денег и удовольствий. Поэтому от предложенных ему «двух тысчонок» в случае, если его тетушка продаст свой дом соседу, отказываться не стал и даже выразил твердую уверенность в благополучном исходе предприятия. Племянник прекрасно знал суеверную натуру старушки. К примеру, та свято верила, что сфинксы с набережной напротив Академии художеств иногда во время наводнения оставляют свой пьедестал и плавают по Неве, причиняя немалые беды судам, статуи Нептуна и Минервы у подножия Ростральных колонн — это наши прародители Адам и Ева и что Адмиралтейская игла есть точный показатель той глубины, на которую рано или поздно опустится столица.

Этим и не преминул воспользоваться молодой повеса. Приняв таинственный и скорбный вид, он отправился нанести визит родственнице. Увидев его, старушка испугалась, поскольку тревоги и заботы были совсем несвойственны «ее золотцу». Племянник же поведал о «совсем нехорошем деле»: Исаакиевский собор-де опускается с каждым годом понемногу, дома ежедневно трескаются, то один, то другой, а причина в том, что город стоит на бездонном болоте, которое перегрузили постройками, вот оно и не выдерживает. К тому же, удостоверено, что и Троицкий мост начинает проваливаться, один из его устоев уже покосился. И в этом виноваты вовсе не «строители-шельмецы», а слабость местного грунта. Конечно, в газетах о таких подробностях никогда не напишут, чтобы не тревожить жителей, но у них в конторе все давно уже известно.

Несмотря на очевидный успех своей выдумки, «практик-психолог» финальный разговор отложил до следующего раза, а для верности послал тетушке пару газетных вырезок «о трещинах и устоях» для усиления впечатления. Спустя несколько дней племянник явился к старушке в дорожном костюме и сообщил, что ждать больше нельзя и он уезжает из этого города, где все того и гляди уйдет в болото. Но любимую тетушку он здесь не оставит и предлагает ей отправиться в Тверь, к родным, купить там себе домик, а этот выгодно продать, так как, пока ничего не известно, за него дадут хорошую цену. Но Варвара Николаевна ничего не хотела слышать. Домик достался ей от старика Герасима Прокофьевича, который сам лично приходит к ней по ночам и грозится прибить, если та решится на продажу. Поэтому будь что будет, а она останется до конца. Поняв, что убеждать старуху-фаталистку бесполезно, а комиссионные все равно не выгорят, расстроенный племянник откланялся. Но обидней всего ему было спустя полгода, когда он узнал, что чудаковатая тетя его все же «соизволили продать особнячок и отъехать в Тверь». И все лишь потому, что к ней во сне явился ее Герасим Прокофьевич и посоветовал расстаться с собственностью исключительно ради спасения своей благоверной.

Около ста лет назад среди петербуржцев довольно долго ходила таинственная история о некой заколдованной даче. Причем слухи были небезосновательными. Действительно, в одном из пригородов столицы, в стороне от других дачных участков, в густых зарослях крапивы стояла заброшенная постройка, напоминающая скорее неказистый сарай, чем некогда жилой дом. Время от времени из этого строения раздавались такие невероятные по своей природе звуки, что аборигены, а уж тем более обитатели соседних дач вечерами лишний раз старались обойти стороной этот дом, превратившийся благодаря толпам любопытных в настоящую местную достопримечательность. За умеренную плату старожилы с удовольствием рассказывали о том, как однажды на их речку Пехорку занесло пустую полусломанную барку, на таких тогда вывозился строительный мусор в устье Невы. Барку выловили, а мужики решили кинуть жребий, кому же достанется это «сокровище» на материал для строительства доходной дачи. Повезло деревенскому старосте, он-то и соорудил из старых прогнивших барочных бревен «легендарный теремок», заселить который оказалось делом не из легких. Постояльцы не желали оставаться там больше десяти дней, жалуясь на непригодные для жизни условия. Однако все же один съемщик, из артистов, задержался дольше остальных. Когда подошло время платить за жилье, он вытолкнул старосту взашей, между делом ткнув его пару раз носом в дыры и щели в гнилых стенах. Расстроенный хозяин злополучной дачи отправился за советом к мужичкам, а те порекомендовали сделать нахальному лицедею, в случае если тот не съедет, «брандеру». Незадачливый съемщик, плохо представляя себе, что такое «брандера», на всякий случай собрал вещи и уехал. С того дня дача и начала издавать зловещие звуки. Для прояснения ситуации вызывали полицию, приглашали спиритов, местные дачные храбрецы пытались караулить возмутителя порядка, но все без толку. Беспокойное соседство докучало людям несколько лет, пока наконец не нашелся человек, который вызвался «изгнать нечисть». Он провел всего одну ночь на «заколдованной» даче, после чего, ко всеобщему восторгу и недоумению, дача навсегда затихла.