У башни выстроилась очередь из важных лиц в роскошных одеяниях: все торопились взобраться по лестницам-кольцам, вбитым в стену. Почти ни у кого не возникло с этим трудностей.

— Добрая, крепкая полярная сталь, — пробормотала Трипп, обращаясь к Мариам. — И добрый, сильный народ. Мы стойкое племя, как тебе известно. Хелен Грей говорит, что все мы весим здесь больше, чем там, откуда прибыли. И с годами и поколениями мы стали приземистыми и коренастыми.

Мариам подобные разговоры раздражали.

— Как может человек весить больше или меньше в зависимости от того места, где находится? Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли вы способны отличить мифы от какого-то подобия реальности!

Трипп только рассмеялась.

Дождавшись своей очереди, Мариам легко поднялась по лестнице на верх стены вслед за сановниками, собравшимися со всех концов планеты. Оказалось, что дым выходил из горшков с кипящим маслом, за которыми следили одетые в черное прислужники. Дым темным облаком висел над Глазом, закрывая его от висевшей в небе Звезды.

А сам Глаз впервые открылся полностью. Очищенный от жирной слизи, он блестел — вогнутое зеркальное блюдо, сверкающее, совершенное и, если верить Трипп, невероятно древнее.

Элиос, высокий, с чисто выбритой головой, поднялся на возвышение, устроенное у круглой стены. Его помощники встали на равном расстоянии друг от друга. Дальше растянулся ряд слуг Спикерства. Среди них стояли и Сапфиры — посвященные храму девы, прекрасные в своих белоснежных одеяниях, словно излучающие сияние. Рядом с каждой красовалась клетка с птицами, крылья которых переливались при малейшем взмахе.

— Зеркальные птицы, — пробормотала Трипп. — Еще один дар Полюса…

Но Мариам, не обращая внимания, пересчитывала Сапфиров. Одиннадцать. А должно быть двенадцать.

Она заметила оставшуюся без хозяйки клетку и неловко переглядывавшихся чиновников. Они явно нервничали. Потому что пропавшей девушкой была Вала. И отсутствовала она ровно столько, сколько и ее сын. Мариам начала всерьез волноваться.

Элиос продолжал свою речь. Голос его разносился над полированной поверхностью Глаза.

— Я, Элиос, сын Элиоса, Главного Спикера, и сорок второй Спикер, занимающий Кресло Левой Руки, приветствую вас в этом месте. Как вам известно, мы проводим Налоговую конференцию каждый Великий год, содержащий двадцать четыре года Земли-3, измеренных астрономами, что соответствует циклам Дежурств Контролеров, наблюдающих за Моделированием, защищающим и поддерживающим всех нас. И сейчас в ожидании нового Великого года смоделированной жизни, дарованной нам, давайте вознесем благодарения и позволим Глазу Контролеров открыться!

Резким, рубящим движением он опустил руку.

Прислужники залили огни водой из ведер, и дым стал постепенно рассеиваться. Девушки-Сапфиры открыли клетки, и птицы взмыли в воздух, сверкая крыльями. Остатки дыма беспокоили их, и они с тихим воркованием то поднимались выше, то ныряли вниз.

И тут началась какая-то суматоха. Среди собравшихся пронесся шепоток.

— С дороги! С дороги, кретин!

— Килли, — пробормотала Трипп. — Похоже, он сильно обозлен.

Мариам увидела, как сын Элиоса подошел к отцу. И повернулся: широкоплечий, сильный мужчина в черном. Массивные кулаки сжаты, лицо искажено гримасой ярости.

— Удрала! Она удрала! Вала — он увез ее на своем корабле в Уилсон, щенок проклятый! Украл! Мариам, мать Брода, где ты? Придется кое-что объяснить!

Трипп проворно втянула Мариам в гущу толпы.

— Лучше пока не показываться на глаза.

Дым окончательно рассеялся, и бледный розоватый свет Звезды лучами потянулся к Глазу, абсолютно вертикальному и сверкающему в мутноватом воздухе. Каждый раз, дотягиваясь до зеркала, лучи идеально фокусировались, высоко взмывая над людскими головами.

— Должно быть, зеркало параболическое, — размышляла Трипп. — Это моя четвертая Конференция, но впервые я была приглашена… что за зрелище?

Отклонившись назад, она подняла голову и ахнула:

— О, смотрите! Там, в небе!

Прищурившись, Мариам разглядела нечто вроде темной тени на широкой поверхности Звезды. Тень переливалась волнообразными, явно искусственно созданными узорами.

— Еще одно Основание! — воскликнула Трипп. — Говорила же я, что Хелен и остальные видели орбитальные сооружения. Возможно, они где-то там, наверху, и управляются этим Глазом. Но для чего они…

Зеркальные птицы, трепеща крыльями и воркуя, летели на свет, к отраженным лучам. Одна за другой они достигали заветной цели, влетали в ослепительное сияние и сгорали во вспышках пламени.

Трипп нашла Брода в окрестностях Уилсона, где тот вспахивал вершину холма. Прошла почти половина Великого года после скандала на последней Налоговой конференции в Нэйвле, и почти столько же с тех пор, как союзники Спикеров осадили порт Уилсон, развязав войну из-за того, что Брод умыкнул Валу-Сапфир.

— Никакого похищения не было, — заявил он и, выпрямившись, вытер пот со лба, хотя, по мнению Трипп, погода стояла прохладная.

Он был одним из десятков мужчин и женщин, работавших мотыгами и самодельными плугами на этом импровизированном поле. Найти Брода оказалось нелегко — как и остальные, он был с головы до ног покрыт грязью.

— Она хотела этого не меньше меня. А может, и больше. И неважно, что там утверждают Главный Спикер или это отродье трактора — Килли. Иногда я думаю…

— Что именно? — перебила Трипп.

По возрасту она была ближе к Мариам, чем к ее сыну. И явно забавлялась, наблюдая, как здоровый, сильный юноша-солдат вынужден трудиться на поле и при этом так очевидно сконфужен и озадачен происходящим и с ним, и с его страной.

— Ну, и что же ты думаешь, Брод?

— Иногда я думаю: все это время она знала, что делает, и крутила мною, как хотела, — выдавил он, поморщившись. Красивое, хотя и чумазое лицо исказила гримаса сожаления. — Иногда мне кажется, она просто играла мной. Чтобы получить желаемое.

— И чего же она желала?

— Конечно, не быть Сапфиром. Не быть живым религиозным символом, полностью зависимым от отца и брата. Знаешь, им полагается хранить не только целомудрие, но и молчание — целый Великий год! Ты на ее месте не попробовала бы скрыться?

— Возможно… Значит, она получила то, чего добивалась?

— Да. А я получил это.

Он махнул рукой в сторону поля.

Они стояли на склоне холма, высоко над Уилсоном, и Трипп подумала, что вид, открывавшийся на море и часть суши с севера, поистине великолепен. В этом месте побережье было неровным и словно покрытым складками: следы древней тектонической деятельности. Холмы теснились близко друг к другу, уступая место высокой, обрывавшейся прямо в море скале. Здесь река Уилсон пробивала себе путь в море, а порт был выстроен в ее дельте, где глубокая природная гавань укреплялась волноломом. К востоку и западу вздымались скалы. Но даже там, на террасах, люди ухитрялись строить дома.

К югу лежало море, а где-то далеко за горизонтом был Нэйвл. Гигантская звезда висела над планетой, и ее лучи по-прежнему имели слабый розоватый оттенок.

Отсюда просматривались корабли священной армады, стоявшие в гавани большой дугой и полностью блокировавшие всю торговлю, на которой порт Уилсон делал деньги. Кроме того, они положили конец набегам и мелким стычкам — любимому занятию горячих голов. Стоило Трипп повернуться к северу, как в глаза бросался дым от костров осадившей город армии Килли.

Поразительным являлось то обстоятельство, что, хотя морскими и сухопутными силами командовали Элиос и Килли, Спикеры не несли никаких расходов по снабжению и содержанию войск. Война велась союзниками Спикеров, которым были обещаны награда от Сим-Контролеров, снижение десятины и, возможно, позволение разграбить город, а также долгосрочные коммерческие льготы.

И посреди всего этого хаоса оказывался Брод, причина всех бед. Сейчас он стоял, устало опираясь о мотыгу.

— Значит, осада уже сказывается, — заметила Трипп.