Брод, сделав очередное сальто, спрыгнул вниз и поспешил к ней.

— Тебе пора, — прошептал он.

— Знаю.

Но она не двинулась с места.

И они поцеловались.

Потом он никак не мог сообразить, кто потянулся первым.

— Вала! Вала!..

Ожидая прихода полярной женщины Трипп, Мариам слушала громогласный голос Килли, эхом отдававшийся по улицам оживленного города Нэйвла. Сын Главного Спикера, брат самой красивой из нынешнего урожая Сапфиров и бесчувственная скотина по природе, Килли был способен дать отпор любому, кто встанет на его пути. По крайней мере, так подозревала Мариам. И понимая, что надежды напрасны, все же надеялась: ее сын Брод не имеет никакого отношения к странному отсутствию Валы.

А пока она терпеливо ждала гостью. Для бесед с глазу на глаз Трипп-поляр, конечно, приходила в апартаменты Мариам, а не наоборот. Мариам и Брод прибыли из Уилсона — одного из основных портов высадки на южном побережье Себы, самого большого континента северного полушария.

С точки зрения Спикеров, Уилсон был важен не только из-за получаемой от него десятины, но он стал каналом, по которому поступало богатство разбросанных общин континента.

Поэтому Мариам отвели апартаменты из нескольких комнат на верхнем этаже этого Седьмого дворца Сим-Дизайнеров, обставленные прекрасной мебелью, с рядами фотомха, освещавшего каждый темный уголок. Отсюда открывался прекрасный вид на Нэйвл, со всей его оживленной жизнью и ровным светом Звезды, льющимся на мир сверху. Прямо с неба.

А Трипп была всего лишь поляром — женщиной, прибывшей с края бесконечной тени Темной стороны. Поэтому ее сунули в какую-то клетушку в глубинах грузной туши дворца: душную, без окон и света, с ванной, которую приходилось делить еще с какой-то беднягой.

Наблюдая, как суетится Трипп, Мариам подумала, что и в самой этой женщине есть нечто темное.

После традиционных приветствий поляр расстегнула тяжелое пальто. Опустилась в кресло и приняла бокал вина. Трипп была маленькой, крепко сбитой, мускулистой. Говорили, что кругленьким коротышкам легче переживать вероломный холод Севера. Поэтому она носила тяжелое пальто из шкуры трактора, подбитое овечьим мехом. На вид лет сорок, примерно на десять Великих лет моложе Мариам, с круглым обветренным лицом, седеющими черными волосами, откинутыми назад с высокого лба, и привычно суровым видом.

Мариам почти ничего не было известно о ней. Только обрывки слухов о многочисленных мужьях там, дома. О детях. Трипп была слишком серьезной женщиной, чтобы тратить время на болтовню.

Она открыла принесенный с собой кожаный конверт и разложила какие-то документы на маленьком столике, искусно вырезанном из цельного базальта. Пришлось сдвинуть вазу с яблоками, чтобы освободить место. Мариам без особого интереса взглянула на бумаги, очевидно, древние или выглядевшие старыми: порванные, замусоленные, пожелтевшие и усеянные пятнами разной формы и размера. Некоторые содержали убористый текст на древнем языке, на других красовались загадочные схемы.

— Похоже, тебе выдалась тяжелая смена, — заметила Мариам, тоже садясь.

— А тебе? Переговоры о размере десятины становятся все труднее с каждым Великим годом.

Великий год включал двадцать четыре малых, каждый из которых продолжался сорок пять смен — время, необходимое Земле-3, чтобы обойти Звезду по орбите. По мере того как Мариам становилась старше, интервалы между Конференциями, на которых устанавливались и переустанавливались размеры десятины, казалось, с каждым разом укорачивались.

Трипп, очевидно, отвлекали постоянные вопли Килли: «Вала! Вала!».

— И агрессивная позиция Спикеров тоже не ободряет, — добавила она. — Молодой человек, который орет внизу в поисках сестры, — это сын Главного Спикера.

— Знаю.

— Для меня Килли символизирует все усиливающееся и не слишком скрываемое давление на нас со стороны Спикеров и их трусливых союзников, готовых пресмыкаться ради небольшого снижения десятины.

— Богатство порождает власть, что, в свою очередь, притягивает новое богатство.

— Да. И подозреваю: знай мы больше об истории человечества, поняли бы, что это старая, старая сказка.

Трипп свирепо улыбнулась, показав покрытые коричневым налетом зубы.

— По крайней мере, вы в Уилсоне теперь начинаете понимать, что значит попасть в лапы Спикеров. А у нас на Полюсе это терпит уже не одно поколение. Наше выживание зависит от торговли, которую контролируют Спикеры. Десятину мы выплачиваем металлами и минералами, которые добываем в шахтах. Но еду нам привозят, и на это уходит все, что остается от выплат Спикерам. Иначе нам не выжить.

Мариам коротко кивнула и огляделась.

— Мои слуги передали мне некоторые ваши предложения.

Поляры предлагали снизить влияние Спикерства, наладив тайную, но прямую торговлю между Уилсоном и Полюсом. Помимо прямых выгод для поляров, последние считали, что такая открытость приведет к быстрому росту экономики планеты, буквально задушенной контролем Спикеров.

— В этом дворце и у стен есть уши, так что не будем вдаваться в подробности, — тихо продолжала Мариам. — Многие мои, компаньоны боятся гнева Спикеров и Контролеров.

— Значит, они еще большие идиоты, чем я думала, — фыркнула Трипп. — Предаваясь подобным суевериям, они играют на руку Спикерам и укрепляют прутья собственных клеток.

Мариам, как всегда, почувствовала раздражение от общения с самодовольными, странноватыми полярами, спесивыми и самоуверенными.

— Возможно, для вас это только «верования», но мы действительно считаем, что живем в смоделированной реальности. И фактически, это основа религии глобального размаха и силы. Иначе мы не сидели бы во дворце, поклоняясь Контролерам.

Она пролистала лежавшие перед ней бумаги.

— Очередные дополнения к документу Венеры, который вы пытаетесь купить?

— Да, это не те подделки, которыми меня собираются одурачить.

— А вы не противоречите себе? Ведь разыскивая подобные артефакты, вы против собственной воли признаете существование Хелен Грей, история жизни которой и есть ключевая часть всей легенды.

Трипп, в свою очередь, раздраженно поморщилась:

— Мы не отрицаем стандартного описания прошлого. Но следует считать наши мифы и легенды исходным материалом, к которому надо относиться скептически. Мы верим в существование Хелен Грей, Уилсона Арджента и Джеба Холдена. Но сомневаемся в том, что они были созданы из воздуха вместе с Тридцатью Семью Детьми какими-то Сим-Дизайнерами. Все они прибыли сюда на чем-то вроде корабля и из иного мира, возможно, с Земли-1 или Земли-2. Я имею в виду космический корабль. Хелен, Уилсон и Джеб были единственными взрослыми. Мы считаем, что между ними вспыхнула рознь… вернее, Уилсон и Джеб ссорились из-за Хелен, единственной женщины. Не стоит принимать во внимание более сложные теории, потому что они убили друг друга всего через три Великих года после приземления и оставили Тридцать Семь Детей расти без присмотра и заботиться о себе, как придется. И мы — их дети. Только с тех пор прошла тысяча Великих лет. История сама по себе поразительная.

— Но если это так, откуда взялась легенда о Сим-Контролерах?

— Возможно, из отрывочных воспоминаний о космической миссии, сохранившихся в памяти детей. В документе Венеры есть страницы, которые намекают на нечто вроде безумия, распространившегося среди команды этого корабля, десятилетиями запертой в металлической тюрьме, где жили и умирали целые поколения. Некоторые даже верили, что все это нечто вроде модели и что за ними наблюдают, как за сидящей в клетке зеркальной птицей. — Она махнула рукой. — И вся эта сложная, многослойная теология, эта доктрина власти и богатства имеет своим источником детские кошмары! Повезло еще, что перед смертью Хелен Грей сумела изложить историю своего мира и предпринятого путешествия. Она назвала это Наследием Венеры. Мы считаем, что Венера была ее спутницей на корабле. Со времени первых Спикеров документ считался еретическим. Его запирали под замок, копировали, уничтожали, сжигали, подделывали… мы подозреваем, что остались только фрагменты. Но даже они при тщательном исследовании могут служить доказательством.