- Как хромоножки, которые стоят, опираясь на костыли, - сказала Нара, разглядывая покосившиеся бараки.

Квартал, однако, был обитаем - кое-где во дворах были натянуты бельевые верёвки, а в окнах с уцелевшими стёклами виднелись занавески и даже горшки с домашними растениями. Так и не решившись попроситься к кому-нибудь на ночлег, беглецы укрылись в одном из заброшенных домов. Судя по всему, хозяева покинули его уже давно. Двери были сорваны с петель, оконные стёкла выбиты, на полу и стенах лежал тонкий слой изморози. В воздухе витал едва уловимый запах гари - наверное, когда-то тут случился пожар.

- Ян, я так устала...

- Я тоже.

Они сидели на досках пола, привалившись к стене. За стеной носился ледяной зимний ветер, хлопал оконными рамами, швыряя внутрь пригоршни снежной крошки. Где-то вдалеке послышались выстрелы - сухой частый стрёкот. Стреляли из штурмовых винтовок. Потом снова наступила тишина.

- Что это было? - спросила Нара. И, не дождавшись ответа, проговорила вполголоса: - Не могу заснуть. Ян, расскажи что-нибудь.

- Что рассказать?

- Какую-нибудь историю.

- Нара, сейчас не время для историй.

- Как раз наоборот, - возразила девочка. - Веселее б стало. В приюте мы всегда рассказывали друг другу всякие байки, хотя монашенки нам это запрещали.

Ян невесело усмехнулся.

- Хреновый из меня рассказчик. Вот Памва смог бы. У него неплохо получается.

- Памва? А кто это?

- Он из Братчиков.

- Твой друг?

- Можно и так сказать.

- А где он сейчас?

- Не знаю, Нара.

Она помолчала немного.

- Ладно, если ты не хочешь рассказывать, попробую сама придумать, -сказала она. - Значит, так. В некотором царстве, в некотором государстве, жили-были говорящие крысы.

Они были совсем как люди, только маленькие. Они жили в уютных домиках с кукольной мебелью. Свои жилища они украшали полевыми цветами и веточками можжевельника. Зимними вечерами они любили сидеть у камина в креслицах-качалках. Они покуривали трубочки, а в камине пеклись ягоды брусники, нанизанные на вертел. Крысы ходили друг к другу в гости, ели сладкие пироги и пили чай из чашечек, сделанных из цветной слюды. У них было много праздников. Весной они плясали вокруг шеста, увитого разноцветными лентами, а зимой украшали куст можжевельника засушенными ягодами земляники и черники. Ну а потом... А что было потом, Ян?

- А потом пришёл хозяин ярмарки и посадил их всех в клетку.

- Почему?

- Так говорящие крысы, Нара. К тому же танцевать умеют, курить, что там ещё? Представляешь, сколько денег можно позашибать, показывая их на ярмарке?

- Но они не хотели быть ярмарочными крысами. Они не желали танцевать на потеху публике. Хозяин грозил им хлыстом, лишал обеда, но так и не смог их заставить.

- А когда он понял, что плясать их не заставишь, он махнул рукой и подсыпал им крысиного яду. Всё равно толку от них никакого.

- Но крысы не умерли!

- Да передохли они все.

- Не все! Одна девочка-крыса осталась на свободе. И у неё был лучший друг, который сидел в ярмарочной клетке вместе с другими крысами. Но ему не хватило яда, и он остался в живых. И тогда девочка-крыса пробралась на ярмарку, чтобы вызволить своего друга их клетки.

- Ага, яда не хватило, но злой мальчишка, сынок хозяина ярмарки, взял да и выткнул ему глаза булавкой.

Они замолчали.

- А что дальше, Ян? - спросила Нара.

- Ничего. Конец истории.

- Нет, так нельзя истории заканчивать.

Он не ответил. Нара улеглась на пол, положив руку себе под голову. Глядя в темноту, она придумывала продолжение сказки. Незаметно веки её отяжелели, и она провалилась в сон. Ей снились крысы в клетке и хозяин ярмарки, похожий на окружного судью. На нём был полосатый жилет, а за его пояс был заткнут хлыст.

Нара проснулась внезапно, как от удара. За окнами брезжил серый рассвет. В полумраке она разглядела незнакомого человека в растянутой фуфайке и шапке-треухе, который, опустившись на колени и упершись ладонью в пол, пристально всматривался ей в лицо. Спросонок ей показалось, что это мальчик-крыса из её сказки. Нара завизжала. Незнакомец вскочил на ноги и отбежал в сторону.

- Что, так рожей не вышел? - сказал он. - Эх, говорила мне бабуля, с такой чухольницей только слепых водить.

- Памва?!

Ян поднялся с пола, придерживаясь за стену.

- Привет, Злыдзень. Не заскучал тут? - сказал Памва.

Он подскочил к Яну, с размаху хлопнул его по плечу, а потом обнял.

- Памва, откуда ты здесь? - спросил Ян.

- Оттуда. По воздуху перелетел. Ладно, шучу. По городскому валу. Там заросли кругом, и патрульных нету. Правда, сначала пришлось чесать через всё поле.

- Но как? Там же Тёрн.

Памва осклабился.

- Так генератор. Я стержень выломал, и он сразу сдох. Всё, как ты говорил.

- Да твою ж мать...- Ян вдруг затрясся от смеха, прикрыв рот ладонью. - Распотрошил всё-таки.

Памва энергично закивал.

- Ага, ага. А Лита говорила, что не получится.

- Она там?

- Да! С ней всё хорошо, не волнуйся. Я за ней присматривал, - не без гордости сказал Памва.

- И долго вы там проторчали? Под Тёрном? - спросил Ян.

- Два дня, две ночи. Мы так и не знали, жив ты или нет. А вчера мы увидели тебя на замчище. Мне даже показалось, что ты помахал нам рукой. Ян, ты и вправду можешь видеть?

- Нет. Наверно, рука дёрнулась, когда я бросал талер.

- Какой талер?

- Потом объясню. Два дня, говоришь? В такой мороз собачий.

Памва махнул рукой.

- Да ничего, не страшно. Мы в машине грелись.

- В чьей?

- Йорхос подогнал.

- Контрабандист этот? - с интересом спросил Ян.

Памва затряс головой.

- Никакой он не контрабандист. И зовут его не Йорхос. Он... короче, он тоже говорил, что не получится. Генератор же на виду стоял, под навесом. А потом дежурный отвлёкся, а тут я. Сетку резать было уже некогда, да и нечем. Я понизу прополз. Тулуп на ней оставил. И ладно, бежать было легче. Все, конечно, засуетились, когда Тёрн погас. Народ рванул к изгороди, чтоб пробиться в город, солдаты начали палить в воздух, а потом зажгли карбидовый фонарь.

- Да, мы слышали выстрелы ночью, - сказала Нара.

Она с изумлением смотрела на веснушчатого рыжеволосого паренька в треухе. Памва улыбнулся и кивнул.

- Вот-вот. По мне стреляли. Вон, ухо даже прострелили. От шапки. А как тебя звать?

- Это Нара, - сказал Ян. - Заблудилась в городе, когда началось поветрие. Её родители умерли.

- От моровой язвы? - спросил Памва, с сочувствием взглянув на девочку.

Нара покачала головой.

- Нет. Они умерли очень давно. Я их не помню.

- Я своих тоже. Эх, родственная душа, - Памва вздохнул. - А родители, небось, из Царьгорода были?

- С чего ты взял? - спросил Ян.

Памва пожал плечами.

- По говору разве непонятно? И выглядит она, как все ромейцы. Волосы, как крыло воронье. Глаза вот только не чёрные, а синие. Как у Йорхоса сейчас. Хотя он Альбин, вообще-то.

- Вот, значит, как, - проговорил Ян.

- Может, хватит меня обсуждать? - сказала девочка, слегка покраснев.

- Памва, а как ты нас нашёл? - спросил Ян.

- А язык на что? Людей поспрошал. Народ тут до свету по корчмам сидит, домой идти никто не хочет. Оно и понятно, дома-то страшно, а вдруг Морова Девка заглянет? В общем, кое-кто видел, как вы бежали от храмовой площади. Чесали так, будто за вами черти гонятся.

Ян помрачнел.

- Знаешь уже, Памва?

- А то! Весь город только об этом и говорит. Не каждый день бывает, чтоб окружного судью загрызли гули.

- Обожди. Какие гули? - произнёс Ян с недоумением.

- Ты ж вроде сказал, что всё знаешь? Ну, вурдалаки, пожиратели мертвечины. Говорят, их видели в городе с самого начала поветрия. Шастали по улицам, никого не трогали до поры до времени. Будто выжидали чего-то. Вот судье и прилетело. Обглодали вчистую. Я сам видел, как его выносили коронеры. Хотя выносить-то уже было нечего - пара обгрызенных костей да клочки одежды. После этого храм на всякий случай прикрыли на карантин. А с храмом, согласись, что-то неладно, раз в нём завелись вурдалаки.