Билл не понял, как оказался на большом деревянном мосту без перил, перекинутым над прозрачной водой. Он осторожно присел на дерево и свесил ноги; его потрепанные кеды чуть касались воды, и светлая ткань темнела, быстро пропитываясь влагой. Омега грустил. Пусть он и отталкивал Тома, но в каждый такой раз он все-таки надеялся на то, что Альфа вернется, и снова будет пытаться взять своим напором. Было больно, но казалось, что от подобной информации, информации об измене истинного Альфы, омега должен скончаться на месте. А Биллу было просто не по себе...
Он немного, но все-таки винил себя в случившемся. Вот же тоже молодец, играл с парнем, а теперь жалуется на то, что тому приспичило, и он трахнулся с другим. Ну, разве не глупо? Билл же понимал, что так нельзя, что нельзя сначала дарить надежду, а потом гнать от себя его как прокаженного. Нельзя сначала дарить нежность, а в следующий момент бить. Но Том ведь говорил, что не сдастся, что не оставит. Именно это давало Биллу сил на то, чтобы отталкивать настырного Альфу. Но вот сейчас, когда он знал, что Мак-Вульф точно к нему больше не подойдет... Теперь он всерьез задумался о том, что же ему делать? Неужели он не имеет право на свое счастье? Почему он вот так просто отказывается от Тома?
Том больше даже не посмотрит на него. И не потому, что Билл вроде как его сам о чем-то подобном попросил, а потому что Мак-Вульф сильный Альфа, потому что он не станет лезть к тому, кого так сильно обидел. По сути, даже предал. Но сейчас, понимая всю ситуацию, Биллу стало невероятно страшно. Что же будет дальше? Неужели ему суждено прожить жизнь в одиночестве? Залететь от нелюбимого Альфы, в одиночестве выносить его ребенка, а потом родить и вырастить его? Для чего? Чтобы бедный омега так же страдал в этом мире? Чтобы вот так же встретил своего Альфу и страдал? Это ни к чему. В этом нет смысла. Быть самым слабым полом в этом мире не значит, не иметь права бороться за свое счастье. И если так суждено, он умрет, умрет за свое звериное влечение, за истинную тягу к запретному телу... умрет.
С неприятного момента в воде прошли уже больше четырех часов, уже было давно за полдень, а Билл в лагере так и не появился. Том начинал волноваться, тем более зная о том, что вокруг их временного поселения вовсю снуют рыси, медведи и белые тигры. И это только несколько хищников из огромного количества опасностей, поджидающих неумелого омегу в лесу. Если пойти не по той тропинке, то можно и в болото попасть, а из него без посторонней помощи не выбраться. Или того хуже, наткнуться на огромные муравейники, муравьи из которых могут легко сожрать целого человека...
Мак-Вульф, узнав об истинной причине отказов со стороны Билла, решил, что больше не может уговаривать того выбрать его, а не семью. Каулитцу, как представителю древнего и самого безжалостного рода, наказана смерть за непослушание. И никто не сумеет спасти омежку от расправы, и бежать им с Томом некуда. В городе их быстро найдут, а за стену соваться - то же самое, что и сдаться семейству Билла – смерть. Поэтому он не противился лжи Ника, но не перестал противиться звериному желанию трахнуть этого текучего омегу. Он поклялся, что останется один. И плевать, что без детей, что без наследников, что умрет в одиночестве, но он поклялся верностью к Биллу. Поклялся небесам. Таких клятв не стереть ничем, а нарушение их - это точное обречение себя на смерть в муках. Боги никогда не вмешиваются в жизнь человека; какого бы пола он ни был, он сам выбирает свою дорогу. Но смерть устраивают именно они - боги... И самое ужасное для любого умирающего – долго погибать в муках... А именно это грозило тем, кто нарушал данные небесам обещания.
Билл пришел в лагерь, когда там была всего парочка омег под присмотром Мишеля, к которому брюнет и подошел:
-А где Том?
Альфа впился взглядом в белое лицо омеги:
-Они на склоне, лазают по скалам. Хотя,- он поглядел на часы,- уже, наверное, закончили, так что погляди на озере.- Он тепло улыбнулся, что немного смутило Билла, но тот улыбнулся в ответ:
-Спасибо.
Каулитц медленно брел по тропинке, толком и не понимая зачем. Почему опять действует так, как просит того его внутренний зверь? Почему бы ему просто не заткнуться и дать шанс прожить жизнь нормально? Но нет, его природная сущность то и дело управляет его поступками...
Том немного отошел от произошедшего утром. Они с парнями хорошо полазали по скалам, ему удалось абстрагироваться от проблем со своим омежкой, он даже немного успокоился. И теперь, когда они с друзьями споласкивались от грязи, он снова вспомнил о юном Каулитце, которого он сможет обнять теперь только во снах да в воспоминаниях, граничащих с фантазиями. На скалах многие Альфы ползли в паре со своими омегами, Том только сейчас подумал об этом. Он тут же представил, как бы он помогал Биллу карабкаться выше, подталкивая его за тощий зад, как бы он подтягивал его к вершине или прижимал к крутому склону. Он бы целовал на не такой уж большой высоте, он бы целовал встревоженного омежку, говорил бы, что любит...
Мак-Вульф до последнего плескался в воде, стараясь не смотреть на берег, где сейчас виднелась знакомая ему картина. Омеги помогают своим защитникам высушиться от воды. Он слышал их голоса, их смех... Зачем он вообще задумал эту поездку? Поехал бы вдвоем с Биллом. Но еще до самой поездки Том отсек этот вариант сразу, он знал, Каулитц набычится, и решит, что Альфа обязательно будет к нему приставать. Поэтому он собрал своих друзей и позвал их собой. Вот теперь и ноет сам себе, что ему больно... Правильно Билл сказал, что Том иногда очень жалкий.
Когда на берегу стало тихо, Мак-Вульф побрел на сушу. Отмечая для себя тот факт, что как-то резко в нос ударил знакомый запах грейпфрута. Ну да, увидеть Билла сейчас было самым отличным завершением купания... Но на берегу никого не было.
Том подошел к своим вещам, желая обтереться полотенцем, но вот беда - его не было там.
-Помочь?- Робкий голос и ударивший в нос запах грейпфрута. Том нервно сглотнул и оглянулся на источник неописуемого прилива энергии. Билл стоял в нескольких шагах от него, смотрел в землю, в его руках было то самое полотенце. Мак-Вульф вопросительно смотрел на омегу. Говорить было нечего. Он ведь не понимал, почему Билл вдруг подает ему полотенце. Том же не раз говорил ему о том, что так делают все примерные омежки его друзей...
Альфа на каком-то внутреннем инстинкте медленно подошел к Биллу, который все-таки поднял взгляд и теперь смотрит прямо в лицо Тому. В этот момент Томас готов был раскричаться от какой-то непонятной радости, распирающей его, появившейся непонятно откуда. Его Каулитц стоял перед ним и так преданно смотрел в его глаза...
-Можно?- Билл осторожно приложил мягкую ткань к мокрому телу Альфы, его руки начинали трястись, а по всему телу бежала дрожь. Страх потерять своего истинного Альфу был страшнее, чем страх расстаться с жизнью. Том шумно сглотнул, не совсем понимая, что вообще случилось и где тот Каулитц, который противился всем его действиям. Теперь он совсем не понимал поведения Билла. Бегаешь за ним - он отталкивает; «изменяешь» ему - он несет тебе полотенце, вроде как этим жестом принимая Тома как своего Альфу. Хотя Мак-Вульф понимал, что пока рано о чем-либо подобном думать. Он уже знал, что бывают такие моменты, когда Билл сам к нему тянется. Но почему сейчас? Ведь Том сам его как бы оттолкнув, ни слова не сказав, что не спал с Ником. Что просто испугался за жизнь своего драгоценного омежки, поэтому и отступил...
