Я не стал срезать углы, чтобы не продираться по закоулкам: отсюда начинаются ремесленные кварталы, дворы стоят плотно. Спокойно, не пачкая обувь, вышел на Ратушную площадь и уже оттуда направился к цели по Южной улице. Четыре линии устремляются от центра к окраинам, наиболее оживленная — восточная Мэйн-стрит, идущая к порту. Западная — никакая, если честно. Сразу за городской чертой она превращается в грунтовку, которая, извиваясь меж зеленых холмов и полей, тянется к промышленным горным поселкам; магистраль своей значимостью затмевает дающую ей начало городскую улицу. На Северной улице много интересных объектов и заведений, в частности именно там находится школа и Центральный госпиталь.

Прохожих почти не попадалось, на часах — разгар рабочего дня. Вот контора чеканщика, к этим жуликам мне пока не надо, чтоб они лопнули. Наискосок — небольшой универсальный магазинчик, далее дорогая парикмахерская и стоящая напротив аптека с неплохим ассортиментом, заведение тоже не для каждого…

Вскоре престижный район закончился, а с ним и каменные здания, дальше все постройки были только из дерева.

Оружейный магазин, поначалу невзрачный, со скудным ассортиментом, как говорят, в последние два года крепко поднялся и теперь считается самым богатым на Лете, сюда наезжают из Панизо и Омахи. Кроме стволов и боеприпасов здесь можно купить попутный товар: снаряжение, одежду и обувь.

Владелец магазина Чарли Гуднайт за последний год расширил помещение, но длинная вывеска над фасадом широкого низкого здания осталась прежней: «Фантом-Хилл», — написано крупными яркими буквами, видно, что ее недавно обновили. Для непосвященных сбоку от надписи нарисована табличка с пояснением: «Форт Фантом-Хилл построен в 1850-е годы, в качестве одного из второй линии укреплений поселенцев, и был предназначен для защиты путешествующих, проходящих через земли Команчей на пути в Калифорнию». На фанерном щите перед надписью, как говорят злые языки, изображен сам Гуднайт. Таким, каким он видит себя в сладких ковбойских снах. В лихо заломленном стетсоне, с карикатурно волосатым лассо и двумя огромными револьверами на поясе. А чтобы посетитель не сомневался, нарисованный человек был подписан — Texas Ranger, не хрен собачий.

Не знаю, кто художник и насколько он знаменит, но чувак на вывеске не похож ни на Чарли, ни на Чака Норриса… Он вообще смахивает на обычного забулдыгу, изгнанного за нерадивость из Дугласа, но говорить об этом вслух не рекомендуется. Ибо вывеска — это бренд. Вся Река знает легендарный магазин и его ушлого владельца, человека с пистолетами и странностями.

Когда я подходил к магазину, из открывшихся дверей вывалились двое бородатых мужиков, очень довольных визитом. Добрый знак, значит, Гуднайт на месте.

Владелец стоял за прилавком и что-то записывал в большую амбарную книгу. Дверь хлопнула, заглушив звон маленького колокольчика, Чарли быстро глянул на меня снизу вверх маленькими серыми глазками, что-то быстро дописал и хлопнул амбарной книгой — над прилавком взлетел крошечный пылевой смерчик. Наваривается, морда ковбойская!

— Хелло, Дар! — хрипло поприветствовал меня оружейник. — Карлос Сантана сказал мне, что ты приехал в город. Я ждал тебя еще вчера, удивлен, что ты не появился… Неужели яркий платок для новой подружки оказался важней товара старины Чарли?

Вид у него был не совсем ковбойский. Потертые джинсы в обтяжку, вязаный свитер, не по здешней погоде теплый. Неужели он мерзнет? Я до сих пор так и не смог привыкнуть к постоянной жаре.

— Нет новой подружки, я стабилен.

— Ври больше, парень, повышай ставку! Знаю я вас, вернувшихся с Реки, первым делом вы всегда бежите по кабакам и бабам. Ты с сумкой? — он вытянул голову и заглянул под прилавок. — Это то, о чем я думаю?

Я кивнул.

— Черт побери, доставай же его скорей!

Если бы я попробовал так же, как в «Граблях», лишь приоткрыть сокровищницу, то Чарли меня зарезал бы прямо у прилавка. Губы у него тонкие и всегда поджатые, слова цедит. А еще он часто облизывает губы, снимая невидимый песок — так бывает после контузии. И даже при этом Гуднайт умудряется не открывать рта. Когда он увидел «Томми-ган», то впервые на моей памяти осклабился во все зубы — они таки есть! Вот бы снять на камеру и отправить в городскую газету! На гонорар можно было бы гулять в «Адмирале Бенбоу» неделю.

— Дарий, меня обдало холодом восторга! Как тебе удалось добыть этот аннигилятор? Хотя это сын знаменитого «Аннигилятора»… Молчи-молчи, я ни на чем не настаиваю. Имея дело с оружием, лучше лишний раз помолчать. Какая рукоять, какой ствол! Ты уже стрелял из него?

— Патроны… — напомнил я, показывая глазами на прилавок с боеприпасами.

— Конечно, ты же написал в письме, помню, Дар! Проклятье, я теперь сутки не смогу успокоиться, до последнего момента думал, что ты блефуешь, извини. Это невероятная удача — заполучить такой коллекционный ствол! О господи, ты не собрался ли стать бутлегером из «ревущих двадцатых»?! Был случай, когда из такого автомата за полминуты расстреляли четыре полицейские машины!

— В бою добыл, — соврал я, решив не мучить торговца. — С бессознательного тела.

— Где-то в районе Омахи?

Я удивился, ожидая пояснений.

— Такая же машинка была год назад замечена у одного из тамошних пиратов. Владелец оказался идиотом и утопил оружие в Лете, — начал докладывать Гуднайт. — Говорят, его вскоре зарезали… Оставшиеся магазины переправили в Панизо, где они оказались у госпожи Квай, хозяйки таверны «Сайгон», слышал о такой? Опасная женщина, умная и жестокая. Тем не менее эти магазины теперь у меня, и нам надо испытать все, включая твой барабанный! Предлагаю пойти на стрельбище. Так как мне и самому не терпится всадить из этого красавца в мишень пяток пуль, то готов стоимость боеприпасов разделить поровну, идет?

Оказалось, что предназначавшиеся мне патроны припрятаны. Через минуту он вынес из подсобки и положил на стол три картонные пачки. Мы начали снаряжать магазины, а я попутно прослушал короткую лекцию о том, что патрон калибра 0.45 АСР — пистолетный унитарный, разработанный Джоном Браунингом. Именно под него был создан легендарный пистолет «Кольт М1911», а АСР расшифровывается как Automatic Colt Pistol.

Стрельбище при магазине очень хорошее, оснащенное и удобное. «Томми» мне понравился сразу — вполне комфортная стрельба, умеренная отдача, высокая кучность. Вот только тяжеловат.

— Советую не носить постоянно эту тяжеленную головку сыра, дьявольская машинка и без того не из самых легких, — добрый оружейник кивнул на круглый магазин-сотку. — Ставь коробчатую двадцатку, ты же заберешь оба?

— Несомненно.

— Чистить «Томми» нужно сразу, вместе займемся, покажу. Вовремя обслуживай, и это оружие выручит тебя не один раз.

При использовании стопатронного магазина, весящего под четыре кило, суммарная масса оружия подпрыгивает к девяти! Придется руки подкачивать. Такое неудобство компенсируется, по утверждению Чарли, едва ли не самой легкой отдачей среди пистолетов-пулеметов.

Интересно, «АК», сделанный под пистолетный патрон, тут же становится пистолет-пулеметом? Ненавижу это словосочетание… Вертолето-самокат, пушко-ракета, сабле-топор и грузовико-скрепер. Буду называть его автоматом.

— Теперь ты вооружен на все сто, это реальный карт-бланш. А как поживает винтовка СВД, которую Советы раздают своим гражданам под видом охотничьей?

— Чарли, Советов давно уж нет, — напомнил я.

— Брось! Ваши власти хитрые. Они не стали возиться с пистолетами, а сразу начали снабжать население армейским оружием. С началом боевых действий призывников не придется переучивать, ха-ха-ха!

Интересный у него взгляд на российское оружейное законодательство.

— Нет у меня больше «Тигра», — посетовал я. — Разбил недавно в горах. Помял, ствол погнул, прицел…

— Это несчастье! — пораженно воскликнул оружейник, уставившись на меня такими глазами, что я понял, как трудно ему не назвать Дария Квачина идиотом. Как, впрочем, и бывшего владельца первого «Томми». Сегодня Гуднайт перевыполнит годовой план по раскрытию рта.