— Какой смысл, Винни, пуля разнесет ее в клочья! — усомнился я.

— Почему разнесет? Смотри!

Охотник спокойно выстрелил, и пуля чисто оторвала птице голову, перебив шею. Дар Божий? Если так, то есть ли смысл мне стараться в упражнениях, его не догнать. Наверное, все же стоит.

Так что за будущую колбасу я спокоен. Будет.

Следственные действия, на ходу проводимые Винни, не могли не сказаться на скорости движения группы — она резко снизилась. Наконец, он позвал нас опять. Я подошел последним и сразу же отметил если не растерянность вьетнамца, то большую озабоченность, написанную на его лице.

— Друзья мои, я не вполне понимаю, что тут происходило, — признался он, выпрямляясь. — Смотрите сами.

— Что тебя парит? — осведомился Лешка, пытаясь хоть что-то понять из сочетаний неочевидных следов.

— Это хищник шел за ним, — тихо пояснил Винни, показывая пальцем вниз. — Самое удивительное в том, что зверь тоже был сильно ранен.

— Так же, как человек? — заметил я. — Подожди, ты хочешь сказать, что эта тварь тащилась за американцем от самого грота, где произошла схватка?

— Да. У человека плохо работала левая нога, тем не менее он сильно спешил, — кивнул следопыт. — Зверю досталось сильней. Правую заднюю конечность он буквально волочил по земле… смотрите же! И передняя правая. Такое впечатление, что на ней поврежден сустав. Чему я вас учил?

— Недаром почти все патроны из «Томми» были выпущены, — вспомнил я. — Сустав? Черт, это же адская боль!

— Мстил он людям, — заявил Лешка.

— Да брось, быть такого не может! — Я присел и потрогал рукой неровный след лапы с длинными когтями, хорошо отпечатавшимися на глине.

— А че? Чтобы знали охотнички, с кем связались! — азартно выкрикнул индеец.

В ответ Винни цыкнул, поднял два пальца к глазам и показал пальцем правой руки горизонтальный круг — не орите тут как резаные, а внимательно следите за обстановкой, есть опасность нападения!

— Звери мстить не умеют… Не стоит наделять их человеческими качествами. Крепко раненный хищник первым делом постарается уйти прочь, залечь и попытаться залечить рану. Он ни в коем случае не станет в таком состоянии гоняться за жертвой, тем более по сложной пересеченной местности.

— А я вот видел в одном фильме… — упрямо начал Лимон.

— Мало ли что ты видел! Все это лишь красивые легенды.

— Но ведь этот пошел, — напомнил я.

— Вот именно потому я не все понимаю, — вздохнул Винни. — Либо есть какие-то другие факторы, либо мне пора переквалифицироваться в собиратели кореньев.

— Разберемся, — многообещающе произнес индеец, воинственно перехватывая автомат.

Ишь, какой орел! Разбираться с огромным кровожадным зверем, способным, преодолевая адскую боль, переть за уходящей жертвой километры, мне не улыбалось. Поэтому я приказал:

— Дальше идем вместе. Максимальное внимание и готовность!

По правую руку начал просматриваться распадок, небольшая протяженность которого угадывалась по очертанию горных хребтов. Каньон давно превратился в постепенно расширяющееся ущелье, а русло реки — в долину. Зелени стало больше, группы сосен все чаще появлялись на склонах.

След человека начал подворачивать вправо.

— Похоже, в распадок направлялся, — решил Винни.

Я подумал и опять пристегнул к «Томми» большой барабанный магазин — во время движения обходился более легким коробчатым. Ну, тварь, на этот раз люди тебя точно добьют!

Мы обогнули скалу, и вниманию группы была предложена боковая долинка распадка, которую перерезал небольшой ручеек. Деревьев в этом ущелье было очень мало, ближе к ручью жались низкие приглаженные ветрами искривленные кусты, а остальное пространство подошвы распадка занимали альпийские травы и разноцветье.

Посреди этой красоты стояла большая изба.

Мы сразу рассыпались в стороны и обвалились на землю. Я и вьетнамец сразу достали бинокли. Лешка, напротив, как последний киношный спецназер, всегда предпочитал смотреть в оптику автомата. Не любит наш молодой бинокли, считая их напрасным весом.

А я не люблю без стрельбы смотреть в оптические прицелы. Так можно высматривать цель. Разобрать по камешкам рельеф, оценить все над ним возвышающееся через оружейную оптику не получится.

Поначалу необычное строение напомнило мне элитную турбазу для дорогих гостей, но я быстро отбросил эту ассоциацию. Скорее своеобразная смесь огромного американского ангара, что стоят где-нибудь в Аллее торнадо, и классической рубленой избы. Сооружение было собрано из толстенных красновато-коричневых бревен — то ли сосна, то ли кедр… О лиственнице я не вспомнил, откуда ей тут взяться? И здание, и материал, из которого оно было построено, смотрелись чужеродно — тощие сосенки в окрестности даже с натяжкой нельзя назвать полноценным строительным материалом. Из таких только балаган городить… Ну, можно построить хлипкую баньку или толчок. Ясно, что домину возвели в другом месте, а потом разобрали и перевезли сюда, чтобы собрать в распадке.

А где окна? Нет, это точно не турбаза… Фасад имел небольшую дверь, смещенную вправо почти к самому углу, и одно узкое, толщиной с бревно, длинное окно.

— Трубы нет, — доложил по рации Леха.

Вот и еще один сюрприз, какая же это база? Не бывает таких баз. Околеешь.

Характерно то, что не видно ни дороги, ни тропинок.

Здесь вообще люди бывают? А если так, то как же они сюда добираются?

— Кто-нибудь вертолетную площадку видит? — спросил я.

— Никак нет, командир, — по-армейски доложил индеец.

— Не наблюдаю, — откликнулся Винни.

В принципе, вертушка вполне может и перед домом сесть, место ровное. Но при всей солидности подхода к строительству… Где разметка, где ветровой конус?

— Пешком ходят, тут гладко, а ниже по ущелью и на обычной машине можно проехать, — прошипел эфир голосом Лимонова.

Ага, на машине. Только следов не видно.

Здра-авствуйте… Гребаная турбаза, неужели мы попали в техногенный мир, где всякие экологи и зеленые движения чувствуют себя настолько вольготно, что имеют возможность бездельно мотаться в такие дали и с такими затратами?

Что, Земля-2? Родная Земля не вспоминалась. Хотя бы потому, что таких хищников на Земле не бывает.

— Перебежками вперед, сто метров рубеж, — отдал я команду.

Расположившись уже совсем близко к дому, мы опять замерли.

— Винни, прикрывай, Леха, идем парой справа, угол обходим на удалении.

Через десять минут обход дома был завершен.

Никого…

Пока мы с индейцем вели разведку, Винни кое-что нашел.

— Здесь хищник упал, — уверенно заявил он, показывая на ряд смятых и сломанных кустов.

Мы спорить не стали.

— А человек?

— Вот что осталось от американца, пока это все, — невесело молвил следопыт, протягивая нам обрывки рюкзака.

— Елы-палы…

— Падла зубастая! — поддержал мой возглас пацан. — Винни, ты уверен, что этот черт рухнул именно тут и уже не поднялся?

— Абсолютно. Хищник все-таки настиг свою жертву, разобрался с ней, а потом попытался проникнуть в дом… На большее сил у него не хватило, здесь и лег, навсегда. Больше следов нет.

— Но тогда где труп вонючий, мужики? Ничего не понимаю, — изумился я.

Вьетнамец только пожал плечами. Устало. Опытный охотник был явно не в себе, неожиданная загадка не давала ему покоя.

— Могли птицы растащить? Зверушки-ватрушки? — хреново сфантазировал индеец.

Останки человека мелкие хищники и падальщики в поле легко разобрать могут, без вопросов. Но растащить монстра! Такой костяк! Густая шерсть, прочная шкура — эту преграду с трудом, как я понимаю, брали даже пули автоматического оружия!

— Но не растворился же он! — возмутился Лимонов.

— Не растворился, — эхом откликнулся охотник.

— Ладно, чего сейчас гадать, может, потом разберемся… Следы попытки взлома мы с Алексеем заметили. Там, Винни, сбоку слева есть высоченные двустворчатые ворота. Как в авиационном ангаре.

— А если внутри самоль?! — возбудился индеец.