— Да нет. Хотя люблю его очень. В институте у нас шел цикл вечеров, посвященных русской классике. Ну так вот, я вместо лекций и бегал на них.

— Вот почему хвосты-то по ночам снятся, — пошутила Таня.

— Грешен, грешен. Понимаете, там столько соблазнов, что поневоле с лекций сбежишь: то музыкальные вечера затеют, то выставку художников, то еще что-нибудь. Вчера заехал — бац! — фотовыставка древнего русского зодчества. Разве можно удержаться и не заглянуть?

Виктор пожал Тане руку.

— Заезжайте к нам. И в Лебяжье тоже.

— Обязательно.

Автобусы гуськом, осторожно перебирались через переезд железной дороги и затем, вырулив на шоссе, взревели моторами, набирая скорость, заторопились к Каменску.

Зайкин, ни к кому не обращаясь, заметил:

— Казакова, между прочим, ничего, симпатичная…

Виктор в тон ему проговорил:

— Она, между прочим, то же самое говорила о тебе. Удивительный, говорит, этот парень, Зайкин.

— Нет, ты серьезно? — всполошился Костя.

Зарубин, однако, сразу остудил его горячность:

— Нет, конечно. А ты, я вижу, обрадовался?

Костя разочарованно протянул:

— Ох и язва же ты, Зарубин! И это секретарь комитета.

В разговор вступил Удальцов:

— Я считаю, что Зайкин прав. Зарубин стал явно зарываться. Сегодня, как известно, мы должны были пойти в Манеж и на Кузнецкий, потом в «Россию» на фильм, а оказались на ВДНХ.

— Разве кто-нибудь недоволен? — удивился Зарубин.

— Да нет, выставка замечательная. Я вообще считаю, что комсомолу пора иметь свой музей. Я даже письмо в ЦК по этому поводу написал. И чтобы решение ЦК было: каждому комсомольцу обязательно в нем побывать. Но сейчас-то я о другом. Что-то ты, Зарубин, задумчивый, серьезный не в меру, особенно в последние дни.

Костя тут же подал реплику:

— Говорю же вам, он стал отрываться от масс.

Взлохматив пятерней белесую шевелюру Кости, Виктор рассмеялся.

— А ты, Костя, как дворняжка, на любую кость бросаешься, лишь бы порычать.

Зайкин обиделся, хотел спорить, но ребята затянули песню, и от этого намерения пришлось отказаться. Скоро и его пронзительный дискант звенел на весь автобус. Парня мало смущало, что поет он не в тон, то отстает, то забегает вперед. Наоборот, Костя был твердо убежден, что без его участия и песня была бы не песня.

Глава XXX. Отряд выходит на трассу

Темно-синяя, почти прямая стремительная линия прорезала зелень лесных массивов, ровную поверхность полей и лугов, глубокие балки и овраги. Затем, в середине пути, она скрывалась под холмами Клинско-Дмитровской гряды и, вновь выйдя на равнинные участки, устремлялась к «Химстрою». Так выглядела трасса водозабора Высокое — «Химмаш». Около карты, что висела в кабинете Данилина, вот уже два часа толпились люди, шел горячий спор. Технический совет строительства обсуждал проблему, которая неожиданно стала предельно срочной.

Несколько дней назад на стройку приехали встревоженные и озабоченные руководители городского Совета Каменска. В городе стал резко понижаться баланс водоподачи. Уровень водохранилища, питающего город, заметно упал. Все это произошло после того, как строители подключились к городскому магистральному водопроводу. А что же будет после пуска завода, когда расход воды увеличится более чем вдвое? Вызвали специалистов из Москвы. Те считали, прикидывали так и эдак, результат получался один: с пуском «Химмаша» город сядет на тощий водный паек. Правда, на городском водоснабжении «Химмаш» должен был жить всего два года. Вторая очередь строительства предусматривала сооружение водозабора из озера Высокого, что располагалось севернее, в семидесяти километрах от Каменска. Но ведь два года — это не один день. Как жить городу без воды?

Утром, перед заседанием технического совета Быстров и Данилин встретились на высотной части главного корпуса. Долго молча оглядывали площадку. Оба думали об одном и том же.

Быстров с досадой проговорил:

— И все-таки я не понимаю, почему так опростоволосились проектировщики? Неужели не могли разобраться, хватит или не хватит воды в Каменске с пуском завода?

— Нынешний год особый. За последние десять лет не было такого низкого уровня водохранилища.

— Допустим. Но раньше-то такие явления бывали? Бывали. Зачем же предусматривать водоснабжение завода из городского источника?

Данилин, не отрывая взгляда от площадки, ответил:

— Расчеты, по-моему, были вполне обоснованны и логичны. Но ты забываешь одно обстоятельство. В нынешнем году мы должны были сдать лишь часть объектов, а будем сдавать почти весь производственный комплекс. Все: и энергия, и вода, и тепло, и многое другое — понадобится в двойном, а то и в тройном объеме. Так что виноваты не только и, пожалуй, не столько проектировщики.

Быстров усмехнулся.

— Выходит, виноваты-то мы?

Оба молча загляделись на стройку. Там шла обычная размеренно-напряженная жизнь. Сверкали огни электросварки, монтажные краны на литейке, компрессорной и лабораторном корпусе важно, методично раскланивались: они неустанно поднимали на верхние этажи металлические фермы, железобетонные балки, плиты. Монтажники в серых брезентовых куртках и пластмассовых касках бережно принимали их в свои объятия и, бесстрашно повисая на фермах или балках, вели их к своим гнездам, споро ладили их там, и вот кран уже отправлялся за новой, очередной ношей. А внизу по дорогам между корпусами и по кольцевой, что огибала всю площадку, бесконечной вереницей двигались самосвалы, автопогрузчики и степенные тягачи. Людей внизу почти не было видно — бригады работали теперь больше внутри корпусов. Штукатуры, маляры, облицовщики «доводили до сдачи» последние участки, метр за метром уступая место монтажникам…

Данилин, еще раз обведя взглядом площадку, ворчливо сказал:

— Эка наворочали.

Быстров улыбнулся.

— Да, поглядеть есть на что. А вот как подумаешь, что из-за обыкновенной воды все это, — он показал рукой на корпуса, — будет стоять, сердце заходится.

— Да, перспектива незавидная.

— Что все-таки думают авторы проекта, инженеры? Каково их мнение?

— Сегодня будем обсуждать. Всех светил собрал. Придется, видимо, досрочно строить водоводную трассу. Что же еще можно решить?

Быстров согласился:

— Другого действительно ничего не придумаешь. Строить водовод все равно надо. Так лучше уж сразу.

Данилин чуть раздраженно проговорил:

— Строить-то дело привычное. Только на такие сооружения не недели, а месяцы уходят. Местность пересеченная, рельеф сложный. Проект-то на сооружение комбинированного водопровода разработан. Две насосные станции, четыре или пять дюкеров. И неясно, как пройдем Каменскую возвышенность. Это же один из самых высоких участков Клинско-Дмитровской гряды. Одни предлагают здесь насосную станцию, другие — за то, чтобы пройти тоннелем. Но все это не так уж страшно, если бы было время. На дворе-то октябрь. Видишь, — показал Данилин на небо, — какие к нам гости собираются?

Быстров поднял голову. Низко над ними клубились рваные темно-серые облака, в разрывах между ними проглядывало холодное слезливое небо. На северо-западе весь горизонт, будто тяжелой шторой, был задернут аспидно-черной тучей.

— Все это разведчики. Зима-матушка не за горами. Земляные работы на трассе надо до морозов закончить, иначе нам это самое небо с овчинку покажется. Работы по прокладке, монтажу, наземным сооружениям проведем и зимой, а вот земля…

В тот день после долгих дебатов и споров технический совет строительства высказался за внеочередное, ускоренное строительство водовода. Другого выхода не было.

Данилин не любил откладывать дел, которые были ясны и требовали действий. Наутро объявили приказ о создании специального строительного участка на трассе «Химмаш» — Высокое. В кабинет начальника строительства вызывались проектировщики, транспортники, механизаторы, снабженцы… Из кабинета они не выходили, а выбегали — озабоченные, торопливые, от посторонних вопросов нервно отмахивались. Всем на стройке был известен разговор Данилина с директором комбината питания Мигунковым.