М а р ь я. Не он, так - вы!

Т а т ь я н а (растерянно). Ой, как же это? Разве я рассказала бы? Что вы! Кому мне рассказывать?

М а р ь я. Ну, уж я не знаю!

Т а т ь я н а. Да, может, вы… врёте?

М а р ь я. Вы не писали?

Т а т ь я н а (тихо). А может, вы… сами догадались?

(Марья хохочет. В дверь беспорядочно втискиваются мужчины: Кичкин, подняв руку с прошением вверх; Зобнин, стараясь поймать бумагу; Типунов и Костя тоже хотят этого и - мешают друг другу. За ними испуганная, оробевшая старуха и - таращит глаза Евстигнейка.) К и ч к и н (задыхаясь). Нет, читай вслух!

З о б н и н. Чудак… да я же прочитаю!

Т и п у н о в. Погоди, Костя…

Старуха (ноет). Ой, голубчики, разорвёте вы…

З о б н и н. Костя - прочитай…

К и ч к и н. Кум - бери…

З о б н и н. Тарасьевна, дура! На кого прошение?

К и ч к и н. Ага-а? На кого-о?

С т а р у х а. По случаю… пропажи, батюшка… зятёк-от мой…

Т и п у н о в. Костя - да ты, давай, вместе прочитаем!

К и ч к и н. Кум - держи!

З о б н и н. Чёрт тебя принёс, старая лошадь…

К о с т я. Да будет вам! Что такое?

С т а р у х а. Батюшки - не порвите!

(Все тесно окружили чтецов. Евстигнейка осторожно пробирается вдоль стены и - никем не замеченный - исчезает в уборной.) Т и п у н о в (читает). “Его сиятельству, светлейшему”…

К о с т я. “Покровителю сирых”… это не надо! “Имею честь известить…”

З о б н и н. Да вы один который-нибудь…

Т и п у н о в (читает). “Зять мой, Кирилл Вараксин, вот уже четыре года находится в безвестном отлучении от жены, дочери моей…”

К о с т я (успокоительно). Это пустяки какие-то!

Т и п у н о в (читает). “И жизни своей, может быть, решился…” Это не касается Мокей Антоныча!

К и ч к и н. До конца - не касается? Верно?

Т и п у н о в. До конца! Тут - о пропаже зятя.

К и ч к и н (ворчит). А может, Мокей прикосновенен и к этой пропаже?

З о б н и н (радостно). Что же ты, старушка, а? Как же ты это, а?

С т а р у х а. Да ведь, батюшка ты мой, дочка теперь не то вдова, не то - замужняя… как это понимать?

К и ч к и н (Типунову). А я думал - на него прошение, на Мокея! Обрадовался было…

Т и п у н о в. А ты - погоди! Ты - потерпи!

З о б н и н (старухе). На тебе гривенничек и - иди с богом! Иди спокойно!

С т а р у х а. Может - он разрешил бы ей?

З о б н и н. Теперь - мне некогда! Потом - я те разрешу… иди себе…

С т а р у х а. Уж ты ей-то разреши…

З о б н и н. И ей разрешу… Вино и елей… Ух! Ну, Иван Иванов, подозрительный ты человек!

К и ч к и н. Да ведь ты вон как… забегаешь!

З о б н и н. А ты - давай будем верить друг другу, право! Пусть кто другой ямы нам копает… Ты - простодушней будь! Жизни тебе не больно много осталось…

К и ч к и н. Это - верно. Выпьем давай, что ли? Леший…

К о с т я (Марье). Ф-фу! Я даже вспотел!

М а р ь я. Же сюи осси тре фатигэ… пардон! (Я тоже очень устала… извините! (франц.) - Ред.) Я тоже устала… волнуюсь до костей!

К о с т я. У нас с вами, можно сказать, первые роли… (Вонзает вилку поочерёдно в гриб, сардину и селёдку.) З о б н и н. Экой ты, братец мой, варвар! Всё расковырял, разварзал! Татьяна, ты чего глядишь?

Т а т ь я н а. Не понимаю даже, зачем меня привезли!

3 о б н и н (угрожая). Забудь-ка! Я те дома напомню!

К и ч к и н. Всё перебуторено на тарелках-то! Кум, надо бы и нашу провизию выложить.

Т и п у н о в. Хватит с него!

Т а т ь я н а. Что же ваше-то лучше нашего?

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (в двери). Сейчас даю звонок к поезду, - как у вас дела?

(Общая суета. Костя залпом пьёт три рюмки.)

3 о б н и н. Татьяна - бери поднос! Оправься! Губы-то подбери… Ишь, развесила, словно флаги!

К и ч к и н. Марья - готовься! Кум, гляди! Господи, благослови…

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. А… позвольте! Вдруг я выговор получу за устройство этого буфета?

3 о б н и н. Друг - не скучай! Всё получишь, как договорено!

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Насорили… бумажки, солома… плевки! Эх, господа!

К о с т я (критически). Действительно - хламу много! Любит русский человек сделать что-нибудь неприличное.

М а р ь я. Ах, это святая правда!

Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (кричит). Быков! Подмети классную!

З о б н и н (берёт Кичкина за руку). Ну, идём, благословясь!

Т а т ь я н а (миролюбиво Марье). Очень это верно насчёт неприличия! Ехала я в губернию намедни - так господин какой-то, который надо мною поместился, носок мне на голову спустил…

М а р ь я (подвигаясь к выходу). Скажите, какое безобразие!

Т а т ь я н а. Я говорю: “Что это вы делаете?” А он: “Ведь голову я вам не прошиб”, говорит…

М а р ь я. Бесстыдник!

Т а т ь я н а. И носок-то с дыркой был…

М а р ь я (с гримасой). Фи, гадость…

Т а т ь я н а. С дыркой! Неженатый, видно, пассажир-то…

(Ушли. Входит Быков со щёткой, притворил дверь и осторожно подходит к столу. Улыбаясь, качает головой, потом, взяв бутылку, пьёт из горлышка - у него занялось дыхание и выкатились глаза.) Б ы к о в. Ух… (Пьёт из другой бутылки и снова ошеломлён.) Н-ну… это на совесть!..

(Дверь из уборной приотворяется, выглядывает Евстигнейка. Быков, закрыв глаза, широко улыбается.) Е в с т и г н е й к а (хрипло). Скажу!

Б ы к о в (испугался и опрокинул рюмку с наливкой в тарелку с грибами). Ты? Это ты как же, а?

Е в с т и г н е й к а. Скажу!

Б ы к о в. Кто тебе разрешил тут, а?

Е в с т и г н е й к а. Поднеси, а то - скажу!

Б ы к о в (храбро). Я те поднесу! Пошёл вон!

Е в с т и г н е й к а (выходя). Не гони! Всё равно - окошко разобью, а влезу! Я решился на всё! Я такой случай не могу пропустить…

Б ы к о в (смягчаясь). Ах ты… когда это ты залез, а?

Е в с т и г н е й к а. Поднеси, говорю! Мне для храбрости надобно…

Б ы к о в. А если я тебя… по шее? Или жандара призову?

Е в с т и г н е й к а (неуклонно). Бил ты меня, и жандар бил, это без толку! Я своего достигну - окошко разобью! Как этот Князь войдёт, я сейчас башкой в окошко и на колени перед ним…

Б ы к о в. Ну характер у тебя, шельма! (Подаёт ему бутылку.) На, да гляди - немного лакай…

(Евстигнейка выпил, задохнулся и трёт себе грудь и горло.)

Б ы к о в (гордо). Что? Хватил? То-то! Это, брат, не для шуток сделано… Ну - теперь уходи!

Е в с т и г н е й к а. Митрий - ты меня оставь тут!

Б ы к о в (его уже тронуло). Нельзя-а! Вдруг ты его испугаешь? Мне отвечать!

Е в с т и г н е й к а. Не бойся, я - тихо! Я, брат, не подведу!

Б ы к о в. Ах, господи! Ну, как быть? (Решительно.) Полбутылки ставишь?

Е в с т и г н е й к а. Бутылку!

Б ы к о в. Врёшь?

Е в с т и г н е й к а. Гром убей!

Б ы к о в. В воскресенье?

Е в с т и г н е й к а. Как в аптеке!

Б ы к о в. Ну - сиди! Я, брат, тоже не без души живу! Я понимаю, всякому хочется переменить жизнь… эх! (Поезд подходит.) О, пострели те горой… вот те… эх ты… (Убежал, бросив щётку на пол. Евстигнейка быстро и ловко глотает вино из рюмок, приготовленных на подносе, потом, обожжённый, прячется в уборную. Типунов открывает дверь, пятясь задом, входит Зобнин, на него наступает Бубенгоф, рядом с ним, растерянно улыбаясь, идёт К н я з ь - он, видимо, удивлён и польщён встречей. Сзади на него наваливаются Кичкин, Костя; обе женщины, стараясь пройти вперёд, толкают их. За ними следует пассажир навеселе, начальник станции, телеграфист, жандарм, старуха с прошением и какие-то мужики.) З о б н и н (поёт). Просим покорнейше… в радостях приезда… из глубины душ… Татьяна, что же ты?!

К о с т я (Зобнину). Позвольте, ведь я говорю!

Т а т ь я н а (у стола). Батюшки! Кто это вылакал? Машенька… наливайте скорей…

К и ч к и н (Бубенгофу). Врёт он… жулик он…

Б у б е н г о ф (брезгливо). Што-о такой?

К н я з ь. Это очень… очень по-русски… Не ожидал, право… весьма тронут…