— А как долго ее не будет?

— Если учитывать, что доктор в отъезде, то с час… хотя при хозяине она пропадает не больше двадцати минут.

— Хорошо, — согласилась я. — А как быть с остальными?

— Кучер уехал вместе с профессором, а кухарка, зная, что работа появится лишь вечером, пошла прогуляться по Варне.

— Вам бы следователем работать с такими аналитическими способностями. — В моих глазах, как мне показалось, отразилось восхищение.

— Я еще и науке пригожусь, — приподняв подбородок, заметил юноша.

В это мгновение молодой человек напомнил мне профессора Штольца, и я не преминула воспользоваться этой ассоциацией:

— Вы очень похожи на своего учителя.

Студенту, видимо, понравилось такое сравнение, и он покраснел от удовольствия.

— Да ну, что вы. До профессора мне еще далеко… — потупил он взор.

— Значит, вы приглашаете меня на прогулку? — попыталась я возвратиться к прежней теме.

Мой собеседник поднял глаза.

— Да, но минут на пятнадцать. Для того чтобы такие прогулки стали более частыми, сегодня мы должны быть осторожны.

— Целых пятнадцать минут! — восторженно воскликнула я. — Да вы просто отчаянный человек! Даже у профессора не находилось для меня больше пяти минут.

Гордый собой, юноша по-деловому продолжил:

— До обеда остается полчаса. Столько же на сам обед. Еще полчаса на то, чтобы старушка успела прибрать за больными и отправиться в лавку. Значит, ждите меня через полтора часа… И еще. Я попросил бы вас не пить сока, который подадут на обед.

— Это почему же? — удивилась я.

Но молодой человек, не ответив, встал и направился к выходу.

— Я буду ждать вас с нетерпением, — полетел ему вослед мой мягкий голос.

Когда за гостем закрылась дверь, мне стало ужасно не по себе от всего того лицемерия, к которому приходилось прибегать. Но что оставалось делать? Ведь я была в нескольких шагах от желанной свободы.

Приведя себя в порядок и переодевшись, в условленное время я уже была абсолютно готова к предстоящему побегу. Пока все складывалось очень удачно. Даже гораздо лучше, чем я предполагала.

Наконец дверь в темницу отворилась, и в открывшемся проеме показался студент.

— Ну, как вы? — спросил он. — Все в порядке?

Я утвердительно кивнула.

— Тогда идемте.

Студент, поддерживая меня под руку, вывел в коридор. Затем он снял пиджак и накинул его на мои плечи.

— На улице прохладно, — пояснил он.

Через несколько секунд мы уже переступили порог пансиона.

Сырой воздух свободы освежил мое лицо. Неужели еще несколько секунд, и я окажусь за стенами этой тюрьмы? — не верилось мне.

По-светски взяв мою ладонь, студент помог спуститься с крыльца.

— Спасибо, — чуть ли не в реверансе поблагодарила я. — Вы очень любезны.

Краска вновь выступила на лице моего провожатого. Однако в его выражении я про себя отметила отсутствие сомнений в предпринятом шаге.

— Вы давно здесь? — решив избавиться от внезапно возникшего неловкого молчания, спросила я.

— Месяцев девять.

— Должно быть, уже хорошо знаете профессора? — говоря это, я взяла молодого человека под руку, и мы направились в сад.

— Как мне кажется, неплохо, — ответил он, неуклюже ступая.

— А почему он, немец, живет в Болгарии?

— Здесь есть возможность спокойно работать. Это — главное. И, кажется, у него были какие-то неприятности с ученым советом в Германии. Впрочем, это неудивительно. Ему многие завидуют. Ведь он не просто психиатр. Он — экспериментатор, способный своей мыслью двигать науку вперед.

— Давно он здесь?

— Года три.

— Наверное, в Варне профессора очень уважают?

Молодой человек оживился.

— Да не то слово! Здесь его боготворят.

— Гости небось замучили?

— Скорее наоборот. В этом доме я видел человека три, не больше.

— Почему же?

— Профессор Штольц считает, что лишние люди только мешают серьезной работе.

— А в чем, если не секрет, смысл этой работы?

На мгновение студент задумался.

— Можете не отвечать…

— Почему же. Мы ведь теперь друзья. Ведь так?

Юноша с надеждой посмотрел мне в глаза.

— Конечно, — ответила я, не отводя взгляда.

— В таком случае кое-что я, пожалуй, смогу вам сказать. — Голос рыжеволосого парня стал доверительным. — Профессор синтезирует новый препарат, с помощью которого можно будет управлять подсознательными процессами человека.

— Иными словами, управлять людьми, — подытожила я.

— Да. То есть нет. — Мой собеседник слегка замялся, но затем уверенно продолжил: — Возможности препарата гораздо шире. Вот представьте: идет войско в наступление; возникает какая-то преграда, не проходимая на первый взгляд; солдаты в растерянности; начинается паника; бой проигран. А все это произошло не потому, что армия была малочисленна или гораздо хуже, чем противник, вооружена, а потому, что был надломлен дух воинов. Их подсознание просто не было способно противостоять страху перед, казалось бы, непреодолимой преградой. И первым симптомом стало сомнение…

— Значит, — догадалась я, — вы хотите, чтобы люди перестали сомневаться?

— Очень отдаленно, но вы понимаете меня, — кивнул головой студент.

— Но ведь если человека избавить от сомнений, то сколько бед он может натворить…

— Верно! — обрадовался моей реплике юноша. — Профессор тоже не хочет, чтобы так произошло, и поэтому он думает над тем, чтобы сделать эти процессы управляемыми. То есть контролировать и направлять их в необходимое русло более высшим разумом.

— Высшим разумом? — не поняла я.

Студент снисходительно улыбнулся.

— Не забывайте, что мы живем в классовом обществе, где есть низшие и высшие существа.

Этим признанием я была просто ошарашена. Мой невинный юноша, оказывается, разделял эти ужасные мысли! И что самое страшное — при всем при этом он был совершенно спокоен. Теперь мне стало абсолютно ясно, что пансион представлял собой своеобразный полигон, где велись испытания сомнительных идей над живыми людьми. «Как все-таки здорово, что сегодня я решила покинуть это страшное место, — подумала я и с нетерпением взглянула на прихваченные с собой часы.

— У нас еще есть десять минут, — произнес юноша, по-своему истолковав мое движение.

«Нет, — в мыслях ответила я. — У тебя есть две минуты и ни секунды больше».

— Теперь вы, наверное, понимаете, что это — уникальнейшее во всей Европе место, если не единственное в своем роде. — Студент развел руками, словно пытаясь охватить всю усадьбу.

Я подошла к дереву и, взявшись за голову, тихо простонала:

— Что-то мне дурно…

— Вам плохо? — забеспокоился юноша, схватив за локоть.

— У меня головокружение…

— Давайте я помогу вам возвратиться в комнату, — заботливо проговорил студент.

«Только этого мне и не хватало!» — подумала я и как подкошенная, рухнула на опавшую листву.

Испугавшись, молодой человек заметался вокруг меня. «Куда только делись его познания в медицине?» — подумала я, почувствовав, как он сильно потянул меня за руку, а потом начал хлестать по щекам. Наконец он догадался, что у меня обморок.

— Сейчас я сбегаю за нюхательной солью! — крикнул он и метнулся в сторону флигеля.

Когда студент скрылся за дверью, я вскочила на ноги и бросилась к воротам. Подбежав, я навалилась на них всей своей тяжестью. Но ворота не поддались мне. Я попробовала еще раз — результат оказался тот же. «Почему?» — в отчаянии подумала я и, к своему огорчению, заметила, что на воротах появился огромный замок. Однако я не растерялась и в долю секунды оказалась у встроенной в ворота двери. Дернув ручку на себя, я надеялась, что дверь откроется, но и на этот раз удача отвернулась от меня.

Время шло, а я все никак не могла оказаться по ту сторону забора. Я провела взглядом по всему ограждению и не обнаружила ни одного выхода. Еще раз я попыталась навалиться на дверь. Бесполезно! На ней тоже был замок. Наверное, я не обратила бы внимания на прикрепленную к нему бумажку, если бы не выписанное на ней большими буквами мое имя. Я схватила листок и судорожно пробежала его глазами. Там было написано следующее: