Повисло молчание. Поттер откровенно скучал, было похоже, что он не раз все обдумал и решил для себя. Стоило ли тратить силы, время, рисковать всей операцией только для того, чтобы отравить этому мальч… юноше последние недели жизни? Пожалуй, что нет.

– Чего же ты хочешь, Гарри? – устало спросил Дамблдор, продолжая внимательно смотреть ему в глаза.

– Во-первых вы уберетесь из моей головы, – сказал Поттер и дернул уголком рта, – окклюменцией я по-прежнему не владею, но существует, как оказалось, масса артефактов, способных защитить сознание. Зачем было издеваться надо мной и злить профессора Снейпа на пятом курсе – мне не понятно до сих пор. Это первое. Второе: вы перестанете меня дергать на душеспасительные беседы. Дайте дожить спокойно, имейте сострадание к человеку, которому испортили жизнь. Третье. Я буду общаться с кем захочу и когда захочу. Четвертое: оставляю за собой право проверять еду на наличие посторонних зелий. Становиться пускающим слюни идиотом я не собираюсь. Пятое: я не стану делать никаких политических заявлений. Мое дело – убить Волдеморта, дальше – разбирайтесь сами. Шестое: я требую свободного расписания. Не собираюсь тратить последние дни жизни на бесполезные для меня вещи и на людей, с которыми не желаю общаться. Пока все. Если придумаю что-то еще – сообщу.

Дамблдор молчал. Случилось то, чего он всегда опасался: мальчик потерял веру, стал слишком самостоятельным и совершенно неуправляемым. А хуже всего то, что с этим пока совершенно ничего нельзя сделать. Он не поверит больше ни одному слову директора, а брать в оборот человека, которого Гарри выберет для общения – нет на это времени. Разве вот только…

– Гарри, тебе нужно позаниматься, чтобы улучшить свой уровень. Профессор Снейп мог бы…

– Нет, – оборвал директора Поттер. – Ничем мне профессор уже не поможет. Да и зачем барану, из которого собираются делать шашлык, уметь себя защищать? Да и у профессора Снейпа наверняка найдутся дела поинтереснее, чем пытаться совершить невозможное – научить меня всему за несколько недель.

– Спасибо, конечно, за заботу, мистер Поттер, – ядовито начал Снейп, – но не кажется ли вам, что вы еще недостаточно разбираетесь в…

– Но достаточно взрослый, чтобы умереть, да? – горько спросил Гарри, оборачиваясь к нему. – Не вижу смысла тратить силы на бесполезное. Ничем я заниматься не буду.

– Но, Гарри, вокруг гибнут люди, и только от того, как ты сможешь воспользоваться своим единственным шансом, зависит… – завел старую песню директор.

– Да? – зло, отрывисто выплюнул Поттер. – И сколько же людей погибло с тех пор, как я уехал из страны? Были массовые нападения Пожирателей? Похищения, убийства, пытки? Попытки захватить власть? Если я был в Америке, то это не значит, что я не читаю газет! Волдеморт и носа не кажет наружу из своей норы вот уже несколько месяцев.

– Он что-то заду… – попытался Дамблдор.

– А если и так, то с чего это все должно меня волновать? Меня одного? Где Министерство, авроры, где ваш хваленый Орден? Не надо взваливать ответственность за весь мир на мои плечи. Я не хочу. Более того – меня это больше не волнует. Я сделаю то, ради чего выжил тогда, на Хеллоуин, но не более того. Быть штандартом и пешкой в вашей подковерной возне я больше не собираюсь.

С этими словами Гарри поднялся и собрался уже было уходить, не обращая внимания на шипение Северуса и убитый взгляд Альбуса.

– Гарри, – голос директора заставил его обернуться уже у самой двери, – откуда ты узнал про хоркруксы? Про то, что один из них – в тебе?

– Деньги творят чудеса, директор. За них можно купить лучших знатоков своего дела. И не важно, к какой расе они принадлежат – деньги любят все. Жаль, что всего моего золота не хватит, чтобы найти Высшего демона. Только эта раса способна разделить неделимое. Так что придется обратиться за помощью к создателю. То есть Волдеморту.

– Ты собирался вызвать Высшего демона, чтобы избавиться от хоркрукса?! Гарри, ты с ума сошел! Да эти твари хуже Волдеморта! Они… Гарри, скажи, что ты даже не предпринимал попыток!

«Гарри» перевел взгляд на еле сдерживающего смех Северуса и снова посмотрел на Дамблдора.

– Я иногда удивляюсь вам, директор. Я считал, что раз это известно мне, то вам-то уж подавно: Высшего нельзя вызвать. Они не служат людям. Он может прийти сам, но в моем случае просьба осталась без ответа. Спокойной ночи, директор, профессор Снейп. Кстати, профессор, вам очень идет эта длина волос. Жаль, что вы уже состоите в браке.

Дамблдор от удивления чуть приоткрыл рот, а Северус закатил глаза – Эрри в своем репертуаре. Теперь Дамблдор сделает все, чтобы его зельевар больше времени проводил в обществе «ненавистного» гриффиндорца. Ведь тяга манипулировать у старика никуда не делась. Как и привычка лезть в чужую жизнь.

– Северус… – начал Альбус, стоило двери закрыться за Гарри Поттером. – Я думаю, что мальчик нуждается…

Несчастный профессор нацепил на лицо свою обычную маску и приготовился слушать, что там еще придумал старый манипулятор. Похоже, под бок к «мистеру Поттеру» он вернется нескоро.

***

Ничто не предвещало беды. Все ученики собрались на завтрак, одним глазом еще досматривая сон. Напряжение сказывалось – в этом году семикурсникам полагалось сдавать ТРИТОНы, а потому спали все катастрофически мало, проводя ночи за написанием бесконечных эссе, повторением пройденного, а с появлением в школе профессора Анвара – еще и за бесконечными, изматывающими физическими упражнениями.

Поэтому в Большом Зале в эту среду было удивительно тихо: все мечтали поесть в тишине, досматривая утренний сон. Но вдруг гул голосов начал возрастать, поднимаясь, как океанская волна, на гребне которой то и дело вскипали сдавленные писки и аханья особо впечатлительных. А все дело в том, что на пороге Большого Зала Хогвартса стоял пропавший несколько месяцев назад Гарри Поттер. Вернее, о том, что это именно Поттер можно было только догадаться по очкам, по-прежнему встрепанным волосам и школьной мантии с гриффиндорским гербом на груди. В остальном же… Нет, Гарри Поттер не вымахал под два метра, оставшись по-прежнему невысоким. Он не раздался в плечах и не особо похорошел, но было что-то такое в его осанке, взгляде прищуренных зеленых глаз и в том, как он небрежно постукивал палочкой по бедру, как будто ожидая нападения, что всем и каждому становилось понятно – это он, герой Пророчества, изрядно повзрослевший и кое-что переосмысливший.

Красоту момента разрушили восторженный визг:

– Гарри! – и кинувшаяся на шею своему герою Джинни. Гермиона уже спешила следом, а за слизеринским столом Драко выронил ложку, а Адиль и Аэтти, исполнявшие роли соответственно Эрри и Ронни, тревожно взглянули на сохраняющего невозмутимость Северуса, взгляд которого не обещал рыжей ничего хорошего.

– Потти вернулся, – севшим голосом высказал Драко всеобщую мысль и перевел взгляд на преподавательский стол. – Вот на какой конгресс ездил декан. А, Эрри?

– Это и есть ваш хваленый герой? – прищурился «Эрри». – Что-то он… не впечатляет.

Драко открыл уже, было рот, чтобы отпустить едкий комментарий, но тут случилось что-то невероятное.

Сбросив со своей шеи цепкие лапки Джинни и проигнорировав Гермиону, Гарри Поттер развернулся в сторону, противоположенную той, в которой находился стол Гриффиндора, и направился к столу, над которым висели зелено-серебристые знамена. Подойдя вплотную к Рону, Герой хлопнул его по плечу и со словами «Здорово, Рон!» опустился рядом. Между ним и мистером Принцем, мужем ненавистного профессора. Напротив открывшего рот Драко и невозмутимого Блейза. Слева от скривившейся Панси и нахмурившейся Милисент.

– И тебе не сдохнуть, – ответил тем временем Рон их старой шуткой, и они обнялись.

– А вот это вряд ли, – ответил ему Гарри и обвел взглядом присутствующих.

– Потти, – противно потянул Малфой, – заблудился, болезный? Ошибся…

– Дракуся, не выступай, – ухмыльнулся Поттер и повернулся к Принцу: