– Вижу. Чуть не отправил его за Грань, – недовольство проступает в каждой интонации.

– Не уйдет. Малыш его не отпустит. Хар – сильный демон. И будет еще сильнее, – звук поцелуя и все еще недовольный, но чуть смягчившийся голос:

– Тебе видней. Не перестарайся. Не стоило, все же, трогать его Нгар.

– Правда? Может, тогда вы будете так очаровательно любезны, моя леди, и подскажете пару-тройку уязвимых мест моего Шестого Герцога? Нет? Вот именно. Этот мальчишка – его ахиллесова пята. Только ради него Хаэрри может умереть и воскреснуть. Перейти все мыслимые пределы сил.

– Не боишься конкуренции? – в мелодичном голосе Видящей насмешка.

– Нет. Этот демон абсолютно не тщеславен. Тем и ценен для меня.

– Если он умрет…

– Я этого не допущу, моя прекрасная пери, – поцелуй в нежное запястье, – обещаю.

***

Шесть часов. Шесть долгих, невыносимых, мучительных часов, каждая минута которых отдавалась в висках отравляющей сознание болью. Казалось, что утекающие равнодушные, безликие минуты уносят в своем бесконечном водовороте надежду. На то, что все снова будет по-прежнему: сильные руки снова будут дарить свою ласку, изумрудные глаза будут смотреть только на него, на Северуса. Который никогда и никому не был нужен. Кроме Эрри. Кроме потрясающего, всемогущего, бессмертного демона, за несколько месяцев ставшего осью, вокруг которой вращается мир. Его, Северуса, мир. Который еще шесть часов назад был таким уютным рядом с любящим и терпеливым мужем.

Юный Нгар сидел на полу, не обращая внимания на давно онемевшие колени. Он уткнулся лицом в подушки дивана, перенесенного Эрри из библиотеки. Первые два часа Северус лихорадочно перебирал всевозможные зелья. Его деятельная натура требовала дать выход беспокойству. Делать хоть что-то. Разум отказывался воспринимать действительность. Но вот уже четыре часа юноша почти не двигался.

Рон и Джей забились в дальний угол гостиной. Их существование, только-только обретшее равновесие и стабильность, снова было под вопросом. Они всей сутью своей были уверены, что их демон – почти Бог. Бессмертный, сильный, справедливый. Он был надежнее скалы. Легко и с улыбкой решал все проблемы, даже самые сложные. Они так привыкли, что он есть, что теперь никак не могли взять в толк, что же будет, если его вдруг не станет. Если Эр просто исчезнет, умрет. Это казалось так же не возможно, как исчезновение Солнца с небосклона.

– Молодой Хозяин! – резкий вскрик появившейся Амион заставил Северуса поднять голову, – там, у Врат! О, Вседержитель… – и девушка разрыдалась.

Не задавая глупых вопросов, Нгар рванул порталом к указанному месту. Но щиты завибрировали и не пустили дальше. Тогда он собрал всю силу своего отчаяния, всю любовь и надежду, и рубанул по каменным створкам, отгоняя воспоминания о том, каким счастливым был Эрри, когда вносил его через эти Врата в Замок после Ритуала Принятия в Дом.

Врата не открылись, но то, что было снаружи, переместилось внутрь.

ЭТО нельзя было назвать живым существом. Бесформенная груда обугленной плоти, вперемешку с обрывками когда-то белоснежной одежды, спутанные, частично сожженные оранжевые волосы, пропитанные ярко-красной кровью, изорванная кожа лоскутами висела на переломанных, когда-то мощных, крыльях… Зрелище было кошмарным. Единственное, что не пострадало – рога. Но руны на них почти погасли.

Сжав зубы, Северус очень старался не сойти с ума, не взвыть прямо здесь и сейчас, как египетская плакальщица на похоронах фараона. Он даст волю чувствам потом. Сейчас нужно сделать все, что возможно. И даже то, что за пределом человеческих сил. Чтобы эта бесформенная гора развороченных, изорванных мышц снова приобрела форму живого тела.

О том, что довелось пережить самому демону, его Нгар тоже старался не думать. Иначе он рисковал превратиться в не годное ни на что, обезумевшее от горя и боли животное. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае. Все эмоции – потом.

Бережно подхватив силовым коконом то, что осталось от когда-то сильного и красивого тела его любимого, Северус переместился к Источнику. Он не знал, по силам ли этому волшебному водопаду справиться с такими увечьями, но… больше ничего не приходило ему в голову. Старательно отгонял воспоминания о том, как он точно так же нес Эрри после посещения Адиль-Азама. Тогда демон пел ему арабские песни о любви и счастье. А теперь…

Жестко подавив все свои сентиментальные воспоминания, Северус сам первый встал в чашу Источника. Разноцветные струи начали послушно наполнять ее, сбегая по обнаженному телу смертного, твердо решившего умереть, если Эрри помочь не удастся. Но в том, что такой вариант возможен, он старался не признаваться даже себе.

Мягко притянув кокон, удерживающий почти бездыханное тело любимого, юноша, сжав зубы, очень осторожно опустил его на дно чаши и распустил силовые линии временного вместилища. Активировав свой собственный рисунок, он раскрыл кружевные крылья и, нежно поддерживая голову своего Эрри, тоже погрузился под воду, задержав дыхание. Содержимое чаши окрасилось красным, и вокруг нее начала прорисовываться огромная гексаграмма. Длинные, злые лучи, испещренные тысячами рун, вспыхнули ярко-красным светом, набирая силу.

На самом острие одного из лучей, грозно и решительно зарычав, появился Муфаса. Он устроился там в позе египетского Сфинкса, замерев абсолютно неподвижно.

Вынырнув, Северус удивленно оглядывал зал и сияющую на полу фигуру ритуальной магии. Вспышка. В дальнем конце зала, на вершине самого длинного луча появился Первый Герцог. Он, холодно оглядев содержимое чаши, одним движением избавился от одежды. Фиолетовые волосы покрыли его тело шелковой волной. Призвав Жезл, Его Светлость тоже замер.

Вскоре все навершия огненных лучей были заняты. Здесь был незнакомый Северусу темноволосый и темноглазый ифрит, ободряюще улыбнувшийся растерянному Нгар. Джеймс, стоявший напротив Абигора на самом коротком луче. Ивьерс, появившийся откуда-то сбоку и вставший на колени. Тот самый иэпс, Хролав, распростертый ниц. Коленопреклоненный Рон, не выглядевший ни удивленным, ни испуганным. Гордый эльф с зелеными волосами, бывший сегодня в гостиной. Хмурый, но решительный гном и… закутанная в черный плащ фигура, пожелавшая сохранить инкогнито. Все присутствующие, кроме нее, были обнажены.

Сильный, властный голос Первого Герцога раскатами пронесся по залу, читая неизвестную литанию. Силовые поля исказились, концентрируя силу присутствовавших и направляя ее в центр. Туда, где в позе эмбриона свернулся когда-то сильный и могущественный демон.

Ритуал начался.

Глава 76. Ритуал и его последствия

Холодные, рычащие слоги демонического языка сворачивали накопленную в гексаграмме силу в тугую спираль и направляли ее к Эрри, который как раз был готов перейти ту тонкую для бессмертного Грань, отделяющую живых от мертвых.

Растерзанное тело его, повинуясь точным ударам соединенной магии близких (хоть и по разным причинам) ему существ, понемногу возвращало свою истинную форму, беря от иэпса – выносливость, от гнома – силу, от эльфа – гибкость, от вампира – регенерацию, от ифрита – внутренний огонь, так необходимый демону, от Рона, человека – жажду жить, свойственную всем смертным, от своего Лона – основу, на которой все держалось, от Абигора – способность к трансформе и бессмертие, от Муфасы – анимагию и изрядный заряд жизнерадостности.

От загадочной фигуры в плаще шел какой-то неясный фон, сплетавший все нити Даров воедино и в наиболее гармоничных пропорциях. Такой своего рода ювелир, гранящий бесценный камень, отсекающий все лишнее и создающий идеал, недостижимый без дара Видеть. Нгар же служил проводником, единственным, кого не отторгала Магия самого демона, не привыкшего принимать такие подарки. Пропуская огромную мощь присутствующих через себя, Северус испытывал все муки ада, но был безмерно благодарен каждому, кто отдавал его Эрри часть себя.

Горячее тело Хаэрри под ласкающими руками Северуса восстанавливалось. Все кости, кроме крыльевых, были целы. Мышцы снова становились гладкими, кожа – нежной. Волосы отросли еще больше и кружили вокруг обнявшихся мужей в очистившейся воде источника, как причудливые яркие водоросли.