- Он такое творил, уму непостижимо. Словно одержимый выжимал из себя все соки. Вот организм и не выдержал...- закончила рассказ Лопухина.
- Его убили, - поправила Ольга.
- Что?
- Полковника убили. Я была права. Предчувствие оправдалось.
- Опять вы за свое. Сейчас не время и не место обсуждать ваши дикие фантазии.
- Его убили. Я могу доказать.
Вера Ивановна устало отмахнулась:
- Не желаю слушать.
- На запястье есть след от укола.
- Ну и что?
- Я знала, как убьют Андрея Петровича. Ему сделали укол и ввели какой-то яд.
- Ах, оставьте!
- Я видела убийцу...в реальности...Вернее, я заметила только темную шапку и край синей куртки.
- Пойдемте.
Дырочка на коже не произвела на Лопухину ожидаемого впечатления.
- Глупости. Андрею недавно прописали витамины. Вены у него уже плохие. Видимо, пришлось уколоть в запястье. Обычная практика, - буркнула она и вернулась на кухню. Ольга, чувствуя себя полной дурой, поплелась вслед.
- Но мое предчувствие...
- Ольга, вы - взрослый нормальный человек. Вы должны отличать игру воображения от реальности. Полковнику было семьдесят восемь лет и в данном случае произошло неизбежное. Все мы когда-то уйдем.
- Это не естественная, а насильственная смерть. Я видела убийцу...
- Возможно, кто-то вышел из соседей квартиры...
- Я бы услышала...
- Вы были не в себе...
- Не настолько же.
- И все-таки, мне кажется, что вы принимаете желаемое за действительное. Скорее всего, у Андрея не выдержало сердце. Я уверена, участковый врач подтвердит мой диагноз.
- У моего начальника сосед служит в органах, попрошу его разобраться.
- Только не забудьте поведать о том, что вы вошли без приглашения в чужую квартиру, обнаружили труп буквально через несколько минут после смерти, терпеть не могли покойного и, главное, консультировались у психиатра, меня, то есть, по поводу невроза.
- На что вы намекаете?
- Я прямо говорю: вас упекут в психушку или кутузку. А я еще и виноватой окажусь. Ведь мне придется рассказать правду.
- Какую правду?
- У вас невроз. Состояния, в котором люди совершают странные не мотивированные поступки. Не делайте такие глазки! А как вы полагали: разве у нормальных людей бывает навязчивые состояния?
- Что же делать?
- Для начала успокойтесь и взгляните на ситуацию непредвзято. Вы явились ко мне и объявили, что Андрей Петрович скоро умрет. Так и вышло. Причем я обнаружила вас около трупа буквально через несколько минут после смерти. Если милиция начнет задавать вопросы, я вынуждена буду сообщить об этом. А также, что вы относились к полковнику весьма недружелюбно. Кроме меня о ваших конфликтах настучат соседи. В итоге, вы попадете на нары.
- Бред какой-то. Я не убивала Андрея Петровича.
- Поэтому и не надо поднимать шум. Так будет лучше для вас в первую очередь.
- Но ведь совершено преступление...
- Олечка, Андрей просто умер. Не согласны? Воля ваша. Желаете поделиться с ментами своими соображениями - флаг в руки. Но тогда будьте готовы к худшему. Иначе - уходите отсюда поскорее и молчите в тряпочку. - Лопухина хмыкнула невесело: - Если б у меня сейчас не болела душа, я бы пошутила: бегите из города, из страны, сделайте пластику. Но мне не до юмора, поэтому будет достаточно, если вы покинете квартиру и забудете все что видели и слышали.
- Вы серьезно?
- Абсолютно. Меня нисколько не прельщает роль свидетеля обвинения и мысль, я не смогла удержать вас от глупостей. Мне хватит собственных хлопот.
- Значит, мне уходить? - растерянно спросила Ольга.
- Давайте, сделаем так. Вам нельзя оставаться одной. Поэтому я сейчас позвоню одному человеку, и он присмотрит за вами. И не спорьте. Не заставляйте меня убеждать или уговаривать. У меня - горе, а я всякой ерундой занимаюсь.
*
- Не знаю, правильно ли я поступила, заказав заупокойную службу. Андрей был атеистом и, если с идеей высшего начала как-то еще мирился, то церковь явно не жаловал, - больше самой себе, чем собравшимся сказала Лопухина.
Павел хмыкнул:
- Мама Вера, не переживай. Мнением полковника в данном случае можно пренебречь. А Бог и церковь, я уверен, относились к Василенко вполне лояльно.
- Оставь свои дурацкие шутки. Мы все-таки девять дней справляем.
Помянуть полковника собралось совсем немного людей. Когда гости разошлись, за столом осталось трое: Вера Ивановна, ее пасынок Павел Рубан и Ольга.
- Мама Вера, не обижайся.
- Мне неприятна твоя ирония.
- А я было собрался поведать о пользе церковных традиций. Можно?
- Лучше помолчи.
- Я коротенько. Оказывается, в первые два дня, освободившись от бренного начала, душа вместе с находящими рядом ангелами наслаждается свободой и посещает дорогие места на земле. Чаще всего - дом, в котором осталось физическое воплощение. На третий день после проведения церковных процедур душа попадает в рай, на девятый, после очередной порции молитв, - в ад и только после сороковин выбирается на место постоянной дислокации. Так что ты, как всегда, помогла полковнику сделать следующий шаг в эволюции.
- Это не выносимо...- не сдержав слезы, Вера Ивановна вышла из комнаты.
Ольга укоризненно взглянула на нового знакомого.
Тот злополучный вечер она провела с Павлом. Рубан примчался по звонку Веры Ивановны, с непроницаемым видом выслушал путаные объяснения, отвез Ольгу в кафе, весь вечер развлекал всевозможными историями и, прощаясь, предложил встретиться еще раз. Она согласилась. Павел был классный: умный, красивый, элегантный. Впечатление портило только, напоминающая папу, чрезмерная категоричность.
- Пойду, пожалуй, а то я нынче что-то, действительно в ударе, - Павел смутился. - Или лучше остаться? Как думаете?
- Вы ревновали Веру Ивановну к Василенко?
- Нет. Зачем? Вера не любила полковника. Я злюсь из-за того, что она не бережет себя. Старый хрен стоял одной ногой в могиле, это было видно невооруженным взглядом, а туда же цветочки, конфетки, ЗАГС. Шуганула бы его сразу, теперь не лила бы слезы...
- В таком настроении вам, наверное, лучше уйти.
- Пожалуй. А вы как? Отвезти вас домой?
Бросать Лопухину в трудную минуту было неудобно.
- Побуду еще, - ответила Ольга.
- Спасибо. Маме Вере сейчас нужна поддержка. Жаль, я - эгоист и не могу подставить плечо.
Ольга заперла за Рубаном дверь, заглянула на кухню. Лопухина стояла у окна, смотрела вдаль. Не поворачивая головы, уронила:
- Пашка прав: я - дура. Связалась с умирающим стариком, теперь слезы лью. У меня ведь все анализы на руках были, кардиограмма, а я сопли развесила, размечталась...
- А как же программа "Активная старость"?
- Вы в курсе, в каких случаях врачи не берутся лечить алкоголизм?
- Нет.
- Пока личность не разрушена. А что такое ипохондрия знаете?
- Тоже нет.
- Ипохондрия - это постоянное беспокойство по поводу возможности заболеть, жалобы или озабоченность своим физическим здоровьем. С молодости ипохондрия - явление редкое, относящееся к психическим расстройствам. С возрастом склонность к ипохондрии обретает чуть не хронический характер, подчиняет себе психику. Тогда любые программы - как мертвому припарки, как утратившему себя алкоголику кодирование. Андрея нельзя было спасти. Он переступил черту, поэтому привлекать его к программе было бессмысленно. Он не мог изменить образ мыслей и, как последний идиот, делал самое простое - нагружал себя физическими упражнениями.
- Вера Ивановна, не надо. О мертвых либо хорошо, либо ничего.
- И то верно. Кстати, почему вы не спрашиваете: какое заключение дали врачи и милиция?
- Вы сказали по телефону, что все в порядке, поэтому я решила больше не возвращаться к этому вопросу.
- Вот и хорошо. Как ваши предчувствия? Надеюсь, теперь, когда Андрей мертв, все прекратилось?
