-Расслабься, Дэнни, - совсем по-домашнему промурлыкал инкуб, так, словно мы делали с ним это давным-давно и каждую ночь, - сегодня Я буду любить ТЕБЯ, а ты просто лежи, слушай свои ощущения и … не противься, ладно? Тебе будет приятно, я обещаю…
Сопротивляться? Он что, совсем дурак? Как я мог даже думать о сопротивлении, если мой привычный мир давно исчез, оставив в качестве утешения и последнего подарка только его; и все, чего я отчаянно ждал и жаждал, был он? Его руки, губы, его горячее и до одури желанное тело?
Вы хорошо знаете свои эрогенные зоны? Я - нет, и до сего момента совсем не представлял, как они обширны. Чувствительной зоной оказалось все мое тело, сладко терзаемое этим искусным в любви демоном. Дрожа и извиваясь, я стонал и всхлипывал, уже почти ничего не соображая, а он продолжал издеваться надо мной и вводить в транс, вылизывая языком анус, потом яички, засасывая возбужденный член глубоко в рот, но всякий раз прерываясь на полпути, и не позволяя мне завершить этот сексуальный беспредел желанным головокружительным пиком..
-Дай же мне кончить, дьявол! – прохрипел я, в бесстыдной неге распластавшись на смятых простынях. – Я больше не могу выносить это…
-Еще не время, мой хороший, - ласково промурлыкал изверг, легко переворачивая мое истерзанное страстью тело на бок. – Мы сделаем это вместе, и так красиво. Расслабься, милый, и получай удовольствие… - он умело отвлек меня поцелуями, и через минуту я почувствовал в себе его… палец? Он легко скользил внутри меня, вызывая невероятно жгучие ощущения, а этот изверг все продолжал и продолжал терзать меня почти невыносимым уже ожиданием…
-Ну, как тебе? – вкрадчиво спрашивал он. И как только сам терпит, зараза, ведь возбужден же, чувствую? – Скажи, приятно, правда? Хочешь меня? Скажи, ведь хочешь?
-Хочу! – взвыл я. – Хочу тебя! Пожалуйста, быстрее!.. – мне уже было все равно, инкуб он, демон, извращенец, или кто похуже. Главное, чтобы он сделал это со мной, вошел в меня и прекратил мучения. – Давай уже, садист и изверг!
-Ну что ж, как скажешь, Дэнни… Прости, я так старался подготовить тебя, но все же будет немножко больно. Ты девственник, и это неизбежно, - приподнимая мои ноги и закидывая их себе за спину, томно вздохнул он. – Не напрягайся, милый, и не бойся. Я буду нежен, обещаю…
часть 4
Оги
Вы верите в черную магию? Нет? я тоже не верил. До поры, до времени, пока это не коснулось лично меня…
Я не всегда был котом. Когда-то меня звали Ваше Сиятельство Огест четвертый, старший сын влиятельнейшего в Бургундии графа Симеона Голштейн-Гортопского. Я катался как сыр в масле в лоне родового гнезда, окруженный любящими родственниками, которые души во мне не чаяли, баловали и исполняли любое, даже самое безрассудное, мое желание.
Кроме богатого отца и знатного происхождения, природа щедро наградила меня красивой внешностью. Тогда, в свои нежные девятнадцать, я как дурак, радовался этому подарку судьбы, не подозревая, что именно мой привлекательный для женского пола фейс и сыграет с моей судьбой ту злую шутку, которая до основания разрушит мой маленький уютный мирок богатого бездельника. Ах, если бы я был менее красив, разве довелось бы испить эту горькую чашу вселенских страданий, которую я не дохлебал еще и до сегодняшних дней?
Но… буду краток, тем более, что история, случившаяся со мной, до неприличия банальна, и рассказывать много тут, собственно, нечего… На дворе стояла весна 1813 года, в Европе бушевала война с Наполеоном, но у нас был шумный бал, и отец встречал короля с королевой, прибывших в наш замок с семьей и приближенными. Бал во время чумы, но кого это волновало тогда?
С монаршей четой приехала одна очень молоденькая девушка… Красавица? Нет, не слишком, но она обладала каким-то странным притяжением для мужчин, и все они не сводили с нее взгляда, наперебой приглашая на танец. Но она выбрала меня, и не просто выбрала, но заворожила, заколдовала и свела с ума настолько, что я забыл о правилах приличия, слушая только свои безумно разбушевавшиеся гормоны…
Нас застали в тот самый момент, о котором в приличном обществе говорить не принято…
Девицу, а она оказалась племянницей короля, и невестой принца королевства Швеции, сослали в монастырь замаливать грехи, а я… я сидел в подземном каземате и ждал казни, или, что еще хуже, кастрации, но нашему «всемилостивейшему» монарху такое наказание "соблазнившего невинную принцессу негодяя" показалось слишком мягким, а посему был призван колдун, который и приступил к своему черному делу.
Итак, пунктом первым своего приговора, отныне и навеки, я был лишен способности любить женщину. Пунктом вторым, я обращался в кота сроком на двести лет, и должен был влачить жалкое существование в теле этого маленького бесправного зверька. Мне не запрещалось искать себе хозяев, но такое счастье выпадало редко, и по большей части я жил на улице, в подвалах и подворотнях, питаясь тем, что найду или поймаю.
Пунктом третьим… О, этот зловредный колдун! Попадись он мне годом ранее в темном месте, не сносить бы ему своей седовласой тыквы! .. Пунктом третьим значились условия искупления моего греха и возвращения мне первоначального облика. Но что это были за условия! Врагу не пожелаешь… Словом так: один раз в год мне выпадал шанс изменить свою жалкую участь. Ах, да, забыл сказать, что ко мне в надзиратели, и по совместительству, в сутенеры, был приставлен некий Бранимир Потоцкий, младший маг, люто ненавидящий всех аристократов, и меня, в частности, тоже. Так вот, этот самый вредный колдунишко каждой весной в начале марта находил меня на улицах и на месяц брал к себе жить. Откармливал, если я был к тому времени сильно уж потрепан, приводил в порядок шкурку, мыл, чесал, лечил, ну и так далее, по потребностям, а потом, по своему мерзкопакостному выбору отдавал меня какому-нибудь субъекту мужеска пола, которого я должен был не просто соблазнить и влюбить в себя, но отдать ему и свое сердце тоже. Только в случае наших взаимных нежных вечных-бесконечных «чуйств», страшное заклятье снималось, и мне можно было сбросить с себя личину кота, и дожить жизнь как человеку, в мире и достоинстве.
Казалось бы, чего же проще?! В человеческом облике я, как вы помните, был довольно смазлив, а кроме того, искушен в любви и опытен в постели. Влюбиться самому? Да тоже не вопрос! Но… одна загвоздка сильно мешала выполнению задачи, и ничего с этим поделать я не мог, потому что выбор любовника от меня не зависел... А Бранимир! Видели бы вы, какие экземплярчики человеческого уродства он мне подсовывал! Это ж чистое издевательство над моим утонченным аристократическим вкусом! Раз семьдесят я сразу же отказывался от отношений с очередным мужиком по причине совершенно безнадежных, а это означало, что год пролетал впустую, еще тридцать просто терпел, когда закончатся отпущенные мне на соблазнение десять суток, ну а остальные разы… Остальные разы я честно пытался ответить на чувства пылко влюбленных в меня особей, но ничего, кроме оттачивания мастерства секса, в копилку своей памяти не откладывал…
