Они сверили часы и договорились встретиться в полночь в условленном месте. Это означало, что каждый должен был покинуть отель между 23:30 и 23:40.

Бонд пошел к себе. Тихо зайдя в номер, он достал VL-34 и устроил повторную проверку, попутно вспоминая те далекие времена, когда нескольких расщепленных спичек, вставленных в дверной проем и ящики стола, хватало для того, чтобы выяснить, обыскивался ли номер в твое отсутствие или нет. А ведь когда-то кусочек обыкновенного хлопка мог творить такие чудеса! Теперь же, в век микрочипов, жизнь тайного агента заметно усложнилась и наполнилась новыми хитростями.

В номере кто-то побывал. Однако на этот раз одним «универсальным жучком» в телефонном аппарате дело не обошлось: Бонд обнаружил целый арсенал подслушивающих устройств, установленных в качестве запасных вариантов. Один находился за зеркалом в ванной, второй был аккуратно вшит в занавеску, третий лежал в наборе канцелярских принадлежностей отеля, последний же был искусно вмонтирован внутри цоколя лампочки от абажура.

Бонд прочесал номер трижды. Тот, кто был организатором слежки, знал свое дело. Удаляя электронику, Бонд не переставал себя спрашивать: а не был ли новый «жучок» в телефоне обыкновенной липой, установленной в надежде, что, найдя его, он не продолжит проверку?

Очистив комнату от электроники, Бонд расстелил перед собой карту, достал свой военный компас, который намеревался взять с собой этой ночью, вооружился блокнотиком, кредитной карточкой (вместо линейки) и принялся за дело. Сперва Бонд снял азимуты основных направлений маршрута, по которому они планировали проследовать через границу до «Русака», затем проделал то же самое с обратным маршрутом и его запасным вариантом.

Далее Бонд аккуратно снял азимуты основных направлений маршрутов, ведущих от границы к «Ледяному дворцу». Работая над картой, Бонд постоянно ощущал тревогу — чувство, которое уже не раз посещало его со времени встречи на Мадейре. Бонд понимал основную причину своей тревоги: он и раньше время от времени работал в связке с коллегами из Сикрет Сервис и из союзных спецслужб. Однако операция «Ледокол» отличалась. Сейчас Джеймс Бонд был вынужден работать в команде, а он не любил работать в команде, в особенности, когда в ней присутствовали такие типы, которым имелись веские основания не доверять.

Его глаза шарили по карте в поисках какую-нибудь зацепки. И вдруг ответ вырисовался сам собой.

Вырвав из блокнотика тонкий, прозрачный листок, Бонд аккуратно положил его поверх обозначений «Ледяного дворца» и аккуратненько обвел контуры подземного бункера и детали местного рельефа. Закончив, Бонд передвинул листок по карте в северо-восточном направлении примерно на пятнадцать километров. Бункер «перенесся» через границу на российскую территорию. Но что самое интересное: топография местности, в которой был расположен «Ледяной дворец», сошлась с местной, вплоть до рельефа, лесного покрова и летних рубежей рек. Это было весьма необычно. Либо карта была подделкой, либо по обе стороны границы действительно существовало два района, идентичных во всех деталях рельефа.

С такой же аккуратностью Бонд скопировал на карту и второе, предполагаемое, местоположение «Ледяного дворца». Затем он снова определил несколько азимутов по компасу. Существовала возможность того, что штаб фон Глёды и его склад находились не в Финляндии, а все-таки на русской территории. Даже если учесть тот факт, что ландшафт по обе стороны границы все же схож, два идентичных участка земли, в пятнадцати километрах друг от друга, — это слишком странное совпадение.

Бонд также обратил внимание на расположение главных входов в бункер: оба смотрели в сторону России. Если предположить, что бункер находился на русской территории, следовало помнить о том, что эта часть Советского Союза одно время принадлежала Финляндии — перед знаменитыми сражениями русско — финской войны 1939–1940 гг. Однако в любом случае было странным то, что вход в бункер был обращен к России, в особенности, если допустить, что это укрепление возвели до войны 39-го.

Бонд пришел к выводу, что бункер «Ледяной дворец» вполне мог быть построен русскими. И если в нем действительно располагался штаб неофашистов, то это говорило о двух вещах: первое — как главарь террористов лидер НСДА был гораздо хитрее и наглее, чем представлял себе Бонд ранее; второе — коррупция и предательство внутри советской армии и ГРУ могли оказаться более угрожающих масштабов, чем предполагалось в начале.

Теперь ему было нужно послать сообщение М. В принципе, Бонд мог бы просто-напросто позвонить в Лондон из своего номера. Теперь-то его телефон уж точно был без «жучков», но кто знал: не прослушивалась ли коммутаторская отеля?

Прибегнув к помощи своей особой мнемонической системы, Бонд быстро отложил в голове направления всех маршрутов, вырвал из блокнота исписанные листки и несколько листов, которые были под ними, и смыл все в унитазе, подождав и убедившись в том, что бумаги действительно сгинули. Затем он оделся потеплее, вышел из номера, спустился в вестибюль и направился к автостоянке.

Среди многих секретных приспособлений, которыми был напичкан его «Сааб», одно было установлено отделом «Кью» совсем недавно: над коробкой передач находился с виду совершенно обычный радиотелефон — инструмент бесполезный, если в радиусе двадцати пяти миль нет его базовой станции.

Однако в сложившейся ситуации расстояние в двадцать пять миль не подходило для Бонда, равно как и обыкновенный телефон.

Телефон в «Саабе» обладал двумя огромными преимуществами. Первое из них — маленькая черная коробочка, из которой торчали два провода с клеммами. Своими размерами коробочка была не больше двух сложенных стопкой аудиокассет. Ее-то Бонд и достал из тайника в бардачке, после чего поставил машину на сигнализацию и пробрался по заледенелому снегу назад в отель.

Для полной уверенности Бонд вновь по быстрому прочесал комнаты детектором VL-34 и остался доволен: после его короткого отсутствия номер остался чистым. Бонд быстро отвинтил заднюю крышку телефона, подсоединил провода, шедшие от коробочки, к внутренностям телефона, снял трубку и положил ее рядом с собой. Эта коробочка, напичканная новейшей электроникой, являлась портативной «базовой станцией» для радиотелефона Бонда. Теперь нелегальный доступ в мировую телефонную сеть через финскую был открыт.

Телефон в машине имел и второе преимущество. Вернувшись в «Сааб», Бонд вновь принялся колдовать над черными безликими квадратными кнопками на приборном щитке. Панель, находившаяся за телефоном, скользнула вниз: за ней оказалась компьютерная клавиатура с миниатюрным дисплеем — телефонный скремблер с высокой степенью кодировки. Это устройство кодировало голос, а также шифровало текст, набранный с клавиатуры, и отсылало сообщение в центр, в штаб-квартиру Сикрет Сервис на Риджнес-Парк, где, после нескольких ловких манипуляций компьютерного оператора, послание появлялось на экране дисплея в таком же шифрованном виде.

Бонд нажал на определенные клавиши и соединил радиотелефон с «базовой станцией». Затем он набрал код междугородней связи, код Лондона и телефонный номер штаба Секретной Службы. Сделав это, Бонд ввел цифровой пароль для текущего дня и начал набирать свое послание открытым текстом. Текст появлялся на экране (как и в штаб-квартире) в виде групп беспорядочных букв.

Склонившись над тускло мерцавшим маленьким дисплеем, единственным источником освещения в автомобиле, Бонд краем глаза видел, как мороз неустанно вырисовывал узоры на окнах его автомобиля. Снаружи тем временем дул легкий ветерок и продолжала падать температура.

Через пятнадцать минут работа была закончена. Отослав шифровку, Бонд запер машину, поставил ее на сигнализацию и вернулся в отель. Затем он еще раз для верности быстро прочесал номер и отсоединил «базовую станцию» от телефона. И не успел Бонд уложить «базовую станцию» в дипломат, намереваясь отнести его в машину до начала операции, как раздался стук в дверь.