Сардион. Прости, товарищ. Мы… мы не знали. (Возвращает пастуху оружие.) Извини нас.
Амиран. Молодец, Сардион. За это не извиняются.
Тяжелым, медвежьим шагом, волоча за собой капкан, уходит Ягор. За ним — Сардион.
Ягор!
Ягор останавливается.
Чего ты рассердился? Я думал, обрадуешься…
Сардион. Целый день мы ищем для капкана глухое место, подальше от людей, а, оказывается, здесь под каждым кустом…
Ягор(улыбнувшись, махнул Надиру рукой). Ты со мной, сын, не шути. Если завоешь где-нибудь подальше от границы, пристрелю… Так и останешься лежать в кустах и заставишь отца оплакивать тебя…
Надир. Не бойся, отец, если ты не узнаешь меня по голосу…
Сардион(смеясь, как бы вырвав окончание фразы из уст Надира). Узнаешь по сапогам, старик!..
Все смеются.
Картина вторая
Двор при доме Ягора. Рядом дорога. На траве сидят Нателла и Надир.
Нателла. Значит, с завтрашнего дня мы будем вместе целых две недели?
Надир. Мы будем вместе провожать каждый солнечный день и встречать каждую зарю. А сегодня я всю ночь буду в дозоре.
Нателла. Скажи, Надир, неужели не бьется тревожно твое сердце, когда темной ночью ты стережешь границу?
Надир. Конечно, бьется, но не потому, что я боюсь темной ночи.
Нателла. Уж не боишься ли ты волков, которые стаями бродят вдоль границы?
Надир. Нет, родная, не от страха бьется мое сердце. Я не ребенок, чтобы бояться черных стволов деревьев и далекого воя волков.
Нателла. Но почему же, милый?
Надир. Когда начинают шевелиться во тьме деревья, когда оживает кустарник и по волчьим тропам скользят неясные тени, тогда слышно, как бьется сердце. И только того и боишься, как бы оно тебя не выдало.
Нателла. Значит, все-таки боишься?
Надир. Только одного боюсь: чтобы ни одна темная тень не ушла от меня, чтобы ни одна тень не пробралась в мою деревню, в мою страну, чтобы никто не потревожил сон моей Нателлы…
Нателла. Разве ты думаешь обо мне в эти минуты?
Надир. Разве думать о тебе преступление? Даже тогда, когда я смотрю смерти в глаза, когда град вражеских пуль взрыхляет вокруг меня землю, — и тогда я не перестаю думать о тебе…
Нателла(прильнув к Надиру). Бесстрашный мой, любимый! Как ты темной ночью узнаёшь врага?
Надир. Я всегда узнаю врага по шагам: у человека с чистой совестью смелая и ровная поступь, а враг пробирается, как хитрая лиса. Его поступь нерешительна и боязлива. Шаги его неровны, тревожны и прерывисты, как биение его сердца.
Выходит на балкон Ягор с ружьем.
Ягор(громко зовет). Сардион!
Нателла(отстраняется от Надира). Отец!
Ягор. Сардион! Нателла, где твой отец?
Нателла. Кажется, он спит.
Ягор(смеется). Сардион не любит спать. Бродит, наверно, как бездомный пес. Отыскал где-нибудь старуху, любезничает с ней и вспоминает молодость…
Нателла. Где ему!
Ягор. Об этом спроси меня. А спросишь — не скажу. (Собирается уходить.)
Надир. А ты куда собрался, отец, в вечернюю пору?
Ягор. Поброжу по лесу, осмотрю капканы и, может быть, вернусь с добычей.
Надир. Ты и вчера не ночевал дома, отец!
Ягор(недовольно). До зари караулил медвежью берлогу, но так и не дождался хозяина. (Уходит.)
Нателла(прильнув к Надиру, смущенно). Надир, ты знаешь…
Надир. Ну что? Говори!
Нателла. Мне стыдно…
Надир(тихо). Говори…
Нателла что-то шепнула Надиру на ухо.
(Просиял.) Радость моя! Жизнь моя! И это будет мальчик. Мы назовем его…
Нателла(перебивает). Сардион!
Надир. Нет, Ягор! Первый внук должен носить имя деда.
Нателла(обиженно). А Сардион разве не дед?
Надир. Но Ягор — дед со стороны отца.
Нателла(с упреком). Как тебе не стыдно, Надир!
Надир(лукаво). А если это будет девочка?
Нателла рассмеялась. Слышно ноше пограничников. Нателла. Хорошо поют…
Пение приближается. На сцену входят пограничники и молодые колхозники. Они поют песню под аккомпанемент чонгури. В одной из групп залихватски бренчит балалайка.
Голоса:
— Ах, вот где Надир!
— Сбежал к своей красавице.
Через забор во двор прыгнул Дато и вцепился в Надира.
Дато. Здравствуй, брат! Давай поборемся.
Надир. Отстань!
Дато. Защищайся, а то повалю.
Голоса:
— Давай, Дато, давай, медвежонок!
— Надир, не поддавайся!
Надир. Отстань, говорю!
Дато. Ага, боишься!
Надир(потрепав Дато по волосам). Как же не бояться, когда голова у тебя как пустая тыква.
Первый парень. Как ему не жиреть: целыми днями греется на солнышке и балагурит.
Дато. А ты хорош, лентяй! Я по крайней мере двоих диверсантов выследил. Об этом вся деревня знает. А тебя не разбудит даже пальба из пушек.
Голоса. Правильно, Дато!
Дато(обращается к командиру отделения). Дядя Иван, скажи им, разве я говорю неправду?
Командир отделения. Дато говорит правду, друзья. Дато — зоркий и бесстрашный парень.
Входит Сардион. Все ласково встречают его.
Голоса:
— Дядя Сардион!
— Здравствуй, дядя Сардион!
Сардион. Здравствуйте, дети мои! Здравствуйте, молодцы! Видел я, как вы работали, и на душе у меня стало светло и радостно.
Первый пограничник(смеется). Только твой зять (указывает па Надира) сбежал от нас к молодой жене.
Сардион(подходит к Надиру, хлопает его по плечу). Ему простительно. Пчела всегда тянется к весеннему цветку, и даже бабочки любят ласкать друг друга.
Первый пограничник(тихо). Надир! Ты знаешь, что вчера нарушителей вел какой-то старик из этой деревни?
Сардион прислушивается.
Надир. Из нашей деревни? Откуда это известно? Опознали его?
Первый пограничник. Лица его не разглядели в темноте. Как только мы подошли, он, как подрубленный столетний дуб, покатился в ущелье и исчез.
Командир отделения. Пойдем, товарищи!
Молодежь и пограничники уходят с песней. На сцене остаются Надир, Нателла, Сардион и Дато.
Надир. Я догоню вас, товарищи! (Обращается к Дато.) Ты почему не ночуешь дома?
Дато. Я ночую в шалаше у границы, близ южной заставы.
Надир. Почему?
Дато. Я стерегу коня, смотрю на звезды и слушаю, как шелестят и переговариваются между собой деревья.
Надир. Я, как старший брат, велю тебе ночевать дома.
Дато. Ты остаешься ночью в лесу, под открытым небом, почему же мне нельзя ночевать в шалаше?
Надир. А если начнется стрельба на заставе, ты не испугаешься?
Сардион. Такому медвежонку, как Дато, лес не страшен.
