Я не могу разобрать.

– Муса!

Еще раз хлопает дверь, раздается какой-то шорох. Саня хрипит что-то похожее на «убери руки, сука!».

Слышатся звуки ударов, чередующиеся всхлипами мелкого. А я так и стою с телефоном, прижатым к уху, вслушиваясь в происходящее. Будто это чем-то поможет. Но мне кажется, если я брошу трубку, то оставлю Саню одного. Наедине со... всем этим.

Поэтому я слушаю, чувствуя, как скатываются по щекам слезы.

Мужики не плачут?

Похуй.

– Так нам же не велели, – вдруг интересуется другой голос. Похоже, что это тот ублюдок, которого зовут Муса. – Блядь, он кусается!

И еще один удар, сопровождающийся вскриком.

– Салмана еще долго не будет. Успеем.

А я слышу захлебывающееся дыхание и звуки борьбы.

– Насосал шлюха на свой айфон, теперь пусть и нам пососет. Пососешь же? – наверняка на лице этой суки пошлая улыбка.

– Нахуй иди! – отчаянно выкрикивает мелкий, явно пытаясь сопротивляться.

– А может, его и правда натянуть? – в голосе фальшивая имитация раздумий.

– Так он заразный же, – с сомнением говорит второй.

– У меня гандоны есть, – шелест полиэтилена. – Руки ему назад убери. А то слишком дергается.

Боже...

Опираюсь трясущейся рукой о стену, забыв, что держу дотлевающую сигарету. На обоях остается темный след.

– Не смейте! Женя! – хрипло орет мелкий. Его, кажется, бьют по лицу, слышен отчетливый звук расстегивающейся молнии...

Судорожно давлю на отбой.

Саня, маленький мой... Твой брат ёбаный трус.

Судорожно тыкаю трясущимися пальцами в экран, открывая меню, касаюсь нужной иконки.

Список друзей. Александр Калинин.

Загрузка.

Маркер на карте высвечивается сразу.

***

Естественно, через десять минут, уже в машине, я осознал глупость идеи подорваться сразу по найденному адресу.

Что мне следовало сделать, так это обратиться в полицию. Куда я, собственно, и поехал.

Знаете, бывает такое состояние, когда ты вроде что-то делаешь, но все это плывет, словно в вязком мареве. Все вокруг будто нереальное. И кажется, что дотронься пальцем – развеется, как дым.

Защитная реакция сознания, наверное.

А может, я сошел с ума уже тогда, когда стоял у стены, прижимая к уху телефон.

Не знаю.

Каково это, знать, что вот сейчас, в данный момент, насилуют твоего брата, а ты ничего не можешь сделать, кроме как поехать в отделение полиции?

Это вообще можно как-то принять, не повредившись в уме?

Я не знаю. Да мне по большому счету и насрать. Я просто сижу на жестком сидении ментовского микроавтобуса рядом с парнями в масках и курю, стараясь выпускать дым в приоткрытое окно.

Не знаю, какие боги мне помогают, но следовательша оказалась понимающей женщиной и позволила мне поехать вместе с оперативной группой, при условии, что я не сунусь туда, куда не следует.

Мне даже выдали бронежилет.

Наверное, в другое время я мог бы порадоваться тому, что мне выдалась возможность поносить на себе эту штуку, так как от армии я благополучно откосил, спасибо универу, а потом лично заработанным мной во время учебы деньгам. Но сейчас он просто давил непосильным грузом. Ну, или это просто что-то болело в груди.

Но больше всего меня удивляло собственное спокойствие. Хотя, с другой стороны, а что мне оставалось, кроме как сидеть и курить?

Что я мог сделать кроме этого?

Метаться в истерике? Рыдать взахлеб? Что обычно делают в таких ситуациях?

Сигарета летит в окно, а я автоматически достаю новую. В пачке остается всего две. Наверное, я слишком много курю в последнее время.

Верчу ее в пальцах и все же прикуриваю. Затягиваюсь.

Не меняется ровным счетом ничего. Гул двигателей, завывание сирены.

– Не мандражируй, парень, – вдруг хлопает меня по плечу один из безликих мужчин, сидящий по соседству. – Сейчас приедем и отработаем их. Все с твоим братом будет в порядке.

Уже нет. Не после того, что я слышал.

Просто киваю и снова подношу сигарету к губам.

***

Машина тормозит, хлопает дверь, и люди в масках слаженно выскакивают на улицу. Выхожу было следом, но меня прихватывает за рукав откуда-то появившаяся следовательша.

– До конца операции вы будете ждать здесь, – сообщает мне она. – Для вашей безопасности.

– Там мой брат, – кидаю окурок под ноги и тушу мыском.

– Я понимаю, Евгений, – кивает она. – Как только преступники будут нейтрализованы, вы сможете войти.