— В точку, приятель, — не оглядываясь сказал кэбмен. Его кожа казалась бледной и надувшейся, как у гриба, но говорил он крепким и бодрым голосом. — Однажды у меня сзади сидел сам Уокер. Настоящий джент. Хреновые чаевые, то есть. Куда тебе, приятель?
— Мне нужно поговорить с викарием-вольнодумцем, — сказал я. — Отвези нас к Дому священника.
Водитель резко втянул воздух между желтыми зубами.
— О нет, не думаю, приятель. Я не поеду так глубоко в Пустоши. Слишком опасно.
Я наклонился вперед, чтобы он смог рассмотреть меня в зеркало.
— Я — Джон Тейлор. Как ты думаешь, в какой переплет ты попадешь, если не сделаешь то, что я тебе говорю?
— О, гребаный ад, — сказал водитель.
Он громко шмыгнул носом и опустил свою ментальную ногу вниз, а потом сердито молчал всю дорогу. Что меня вполне устроило. Все они хотят говорить только о политике и о том, что в Темной Стороне развелось слишком много эльфов. Чандра, похоже, погрузился в собственные мысли, а я всю дорогу глядел в окно. Обычная смесь автомобилей — из прошлого, настоящего и будущего — грохотала по Темной Стороне, направляясь куда-нибудь в более интересные места. Скорые, ездившие на очищенных страданиях. Тягачи с прицепами и незнакомыми эмблемами, переливающимися на боках, перевозившие товары слишком опасные или слишком беспокойные, даже для Темной Стороны. Демоны-курьеры на живых мотоциклах, из выхлопных труб которых летел адский огонь. И целая компания различных существ, по каким-то своим причинам притворявшихся автомобилями.
По крайней мере не было никаких дорожных заграждений, так замедляющих поездку, главным образом потому, что дорожное покрытие было покруче движения, и кусало в ответ, если ему надоедали. На самом деле некоторые участки дороги были известны тем, что ели медленно движущиеся машины, чтобы заставить поторопиться всех остальных. В Темной Стороне вся дорожная система — наглядный пример дарвиновской борьбы за выживание, в которой только самый сильный добирается до конца пути. Черт побери, иногда действительно можно увидеть, как машина эволюционирует прямо перед твоими глазами. При этом некоторые настолько далеко уходят, что от них остается одна концепция — идея движущегося транспортного средства…
И нет, никаких семафоров. Нигде. Мы попытались установить их несколько лет назад, и все они сбежали, в расстроенных чувствах.
— Привет, приехали, — внезапно сказал водитель. — Не помню, чтобы видел это раньше…
Я немедленно наклонился и посмотрел вперед через его плечо. В Темной Стороне все новое и неожиданное автоматически считается опасным, пока обратное не доказано исчерпывающим образом. Впереди оседлал дорогу новый мост, весь сверкающий сталью и яркими огнями. Все остальные машины, похоже, собирались его избегать. Я нахмурился.
— Кэбмен, мы можем поехать другим путем?
— Нет такого, который не добавит что-то около часу к поездке, — сказал водитель. — Этот новый мост пересекает только основную дорогу в Пустоши. Что скажешь, приятель? Насколько ты торопишься?
— Поедем, — сказал я. — Только медленно и осторожно. И если что-нибудь даже взглянет на тебя не так, сразу стреляй в это дерьмо.
— Договорились, приятель
— У нас неприятности, Джон? — спросил Чандра.
— Возможно, — ответил я. — Еще вчера этого моста не было. Быть может он выпал из временного сдвига, или является проекцией из другого измерения. А может быть это просто новый мост. Я не имею ни малейшего понятия, кто отвечает за улучшение движения. Быть может они... происходят сами по себе.
Мост и туннель под ним оставались самыми обыкновенными и успокаивающе твердыми, когда мы подъехали ко входу. Внутри горели ясные ровные огни. Такси медленно проехало под мостом, вошло в туннель... и вот тогда тварь показала свои настоящие цвета. Сначала в меня ударил запах, хотя все окна кэба были плотно закрыты — гниющее мясо, политое испорченными пищеварительными соками. Огни потеряли электрическую лютость и смягчились до сине-белого биолюминисцентного сияния. Стенки туннеля покрылись мелкой рябью, синяя сталь сменилась мягкой розовой органикой. Дорога впереди и под нами внезапно стала грубым красным мясом бесконечно длинного языка. Из всех стенок туннеля торчали острые кости, похожие на режущие части мясорубки. Туннель был живым... и мы ехали прямо ему в глотку.
Водитель дал по тормозам, но язык содрогался, поднимаясь и опускаясь под нами, и неся нас вперед. Кэбмен открыл огонь из всех своих стволов, но тяжелые пули с цельнометаллической оболочкой не могли ранить стены, которые глотали их. Густые и жемчужные пищеварительные соки уже струились с потолка, шипя и искрясь на металлических поверхностях машины. Водитель негромко выругался и дал задний ход. Колеса, глубоко зарывшиеся в красное мясо дороги, бешено крутились, но мы погружались в тоннель все глубже и глубже. Я крикнул, чтобы водитель открыл окна, и стекла медленно поползли вниз.
Чандра немедленно высунулся из окна, и так далеко, что я схватил его за ноги, боясь, что он упадет. Он рубил красное мясо саблей, глубоко погружая кончик в красное мясо и оставляя за нами длинные кровавые борозды. Язык содрогался, бросая такси туда и сюда, но нас все еще тащило вперед. Я оттянул Чандру обратно в кэб, включил свой дар и полностью открыл свой внутренний взор, чтобы лучше Увидеть положение, в котором мы очутились. Буквально через секунду я нашел то, что искал, и ударил по самому слабому месту живого тоннеля. Красный язык выскочил из-под нас, и весь тоннель неистово затрясся. Колеса такси опять ударились о дорогу, и мы задом выехали из туннеля на полной скорости. Над нами появилось звездное небо, и такси опять оказалось в потоке машин, которые, испуская все мысленные злые звуки, сражались за то, чтобы уклониться от нас. Чандра посмотрел на меня.
— Ну, говори, что ты сделал?
Я усмехнулся, чуть-чуть самодовольно.
— Использовал свой дар, чтобы найти рвотный рефлекс...
В конце концов такси остановилось, и мы смотрели, как живой мост тает в тумане. Иногда можно убить, просто едя по Темной Стороне.
Такси глубоко завезло нас в Пустоши, самую неприятную, ужасную и заброшенную часть Темной Стороны. Настолько неприятную, что даже безрассудно смелые туристы всегда находят предлоги, чтобы обходить ее стороной, и только закоренелые грешники отваживаются появляться там в поисках удовольствий и удовлетворения, которые они не могу получить в другом месте.
Техно фетишисты, ищущие секс с компьютером. Добровольцы лабораторий для анализа наркотиков, желающие достичь последних фармацевтических небес и кругов ада, чтобы быть первыми в очереди на последнюю поездку. Невинность на продажу на каждом углу, только слегка засаленная. Пожиратели грехов, пожиратели душ, пожиратели снов. Самые темные наслаждения и самые глубокие проклятия для всех тех дураков, которым хватило глупости подумать, что они уже достигли дна. В Темной Стороне всегда есть куда падать дальше.
Здания сгрудились вместе, поддерживая друг друга; их кирпичные стены почернели от выхлопных газов или, возможно, от окружающей среды. Сломанные окна, дыры, заткнутые выцветшими газетами, полуоткрытые двери, потому что замки были сломаны много лет назад. Уличные фонари, которые иногда работали, и сгоревшие скелеты мертвых неоновых вывесок. Повсюду груды мусора, которые иногда двигались, открывая бездомного. У многих из них не хватало конечностей. В Пустошах можно продать все.
И, наконец, спустя много времени после того, как мы, спасаясь от запаха, вынуждены были закрыть окна кэба, когда, казалось, мы достигли самых грязных и неряшливых глубин Пустошей, такси остановилось рядом с Домов викария, единственным цивилизованно выглядящим зданием посреди ряда брошенных строений. Улицы казались мокрыми и липкими, и что-то говорило мне, что недавний дождь здесь ни при чем. Я ходил по инопланетных джунглям, которые выглядели менее опасными и отталкивающими. Наверно именно здесь христианские миссионеры нужны больше всего...
