Вила. Скажи, о чем поешь, пастух? Скажи, зачем огонь потух? Пастух. Огня остатки берегу. А та… на дальнем берегу. Вила. Скажи, здесь никого нет? В рыбачьих сетях женщина не стонет? И здесь никто, никто не тонет? Пастух.
Спокойно все. Рассыпав Божие величие. Блистает ночь. И только лешие-лесничие От света прочь. Да я, старик, чиню свой лапоть У слабого огня И славлю пляшущую копоть, Сожегшую меня. Вила. Пастух. Она за мостиком, за речкой. Увидишь недалечко. III Русалка. Всюду тени те, Меня тянете! Вы помните, страстничал вечер Без ветреных вычур, Жмуря большие глаза, Прячась и снизу и за Веток больших голубых. Тогда я держала в руках голубей, Сидя на ветке шершавой и старой, И опрокинутой глыбой Косы веселий Висели В осине осенней. Шип чудный придавил плечо, А ветер шепчет о навете горячо. Леший. Нет, не в этом вы виновны <Нет, не в этом вы> греховны. Виноваты вы не в этом, Виноваты не обетом, Что застали поздним летом За продажею пруду же В час пустынный, час досужий Легковейные часы, Своей ветреной красы, Что пышней, длинней и далее Золотые косы дали ей. Вы греховны тем, что нынче Самой звонкой птицы звонче Обещали клятвой слезной: Полотенцем легкой грезы Ветру вытру его слезы. Где сребром сияли росы Над осокой, где сусак, Как серебряный русак, Опускались ваши косы На цветов весенних тризне. Ветер – ветреный изменник И в нем выси нет! Ворон видит: я не вру! Ветер. Не верь морю – я не спорю! Ворон каркнет – я не верен! Норов ворона не мой! И тяжелый и немой – Нивы морень! Не позвольте ему сесть На плечо, как злая весть! В кумир верю – не верь морю! Я виновен, да! но ты? Ворон-вестник темноты! Русалка. Ты клянешься, верю чуду! И за бедами забуду, Что изменчив, как вода, И обманчив как всегда. Верю, чист, как синий лен, И опять в меня влюблен. Лени друг и враг труда! Туч и голоса среда. IV Милая воля Ранней зари. Сказку глаголя, Шли рыбари. Старый рыбак. Вышел к сетям – мать Владычица! Что-то тупо в сетку тычется Белой мордою тупой. Изловили ли сома? Да таких здесь не видать. Человека, видно, больше. Иль приплыл он к нам из Польши, Или я сошел с ума? А глаза уж смотрят слабо: Я не вижу – рыба? жаба? Вышел парень: «Водяная бьется баба», – Молвил он, – ни дать ни взять!» И давай со мной тикать! Русалка. Слышишь, ветер? Слышишь ужас? Злая шутка стала делом: Сквозь осоку обнаружась, Бьется Вила своим телом. Режут листья, как мечи, Кожу ласковых услад. Водяной бугай, мычи! Жабы, вам забить в набат! Вила лесным одуванчиком Спускалася ночью с сияющих веток. Злым и суровым обманщиком Тело месяца лучей, Добрых вдумчивых очей Стало добычею сеток. Там, где белые купавы. Прямо ты, а я направо. Вила. Засада, соседи, соседи, осада. Чуть повыше водопада Ветра шалостью дурацкой Я попалась в плен рыбацкий. Малого рыболова Страшным смехом испугаю. Он посмотрит, убегая. Ветер длинный. Час тревоги. В мокрой глине Мои ноги. Сестры, подруги, Зубом мышиным Рвите тенета. Ветер, маши нам! Шествует кто-то. Струи сквозные Сети широкой, Сны водяные Пытки жестокой. Дивчины. Ля! девушки, ля! Льется вода Сквозь невода, Всюду заминка, Белая жинка. Внемлет земля. * * * Ветер.
Цапля с рыбою в зобу Полетела за плотину. Вила милая, забудь Козни легкой паутину. Синеглазою девицей Купайтесь по ночам. Венок волос струится Крученым панычем. Одоленом одолею Непокорство шаловливое! Чары белые лелею, Опрокинутые ивою! – Сети рву! – Все на яву! |
